Кто придумал чудесную формулу: «Я не волшебник, я только учусь…»?

Для себя он уже давно сделал открытие: если временем не дорожить, если его терять на каждом шагу, то можно смело превратиться в старичков и старушек уже в пионерском возрасте. Во всяком случае, его «Сказка о потерянном времени» была у нас, детей советского времени, доброй «страшилкой» и ценилась ничуть не меньше, чем скажем, сказки того же Шарля Перро или братьев Гримм. Жаль, что эта сказка была, по сути, в единственном экземпляре, я не считаю его пьес, носивших порой такой сатирический характер, что детьми они не всегда воспринимались.

По сути, мы и недавно ушедшего из жизни Александра Абдулова открыли для себя в «Обыкновенном чуде», пьесе, написанной именно Шварцем. И не окажись этой роли, может быть, путь на экраны кино у Александра был бы более тернистый и долгий.

Но вернемся к истокам. Евгений Львович Шварц родился 21 октября 1896 года в Казани, в семье врачей. Его отец учился на медицинском факультете Казанского университета, когда встретил любовь — студентку акушерских курсов. Они поженились, у них родился сын, но это не внесло должной гармонии в их отношения. Отец, что называется, «заводился с полоборота», причем маленький сын раздражал его все больше и больше. Зато мама обрушила на него столько нежности и ласки, что Женя буквально купался в них.

С другой стороны, отец был так резок еще из-за того, что рассчитывал на блестящую медицинскую карьеру в Казани, а судьба его забросила в провинциальный Майкоп (ныне столицу Адыгеи). И сейчас Майкоп довольно-таки серый город, а более века назад и вовсе казался маленьким и скучным. Но именно в нем и прошли все детские и юношеские годы будущего драматурга.

Уже тогда окружающие отмечали, что характер у юного Шварца еще тот: он был вполне открытым ребенком, но любая несуразность, хамство и наглость могли обидеть его столь сильно, что своего обидчика он в дальнейшем предпочитал не замечать.

А еще Шварц мечтал стать романистом, пишущим добрые и большие романы о любви, возвышенных чувствах, дружбе и преданности. Вот только сюжеты из жизни казались ему скучны и мелковаты. Да еще отец настоял на том, чтобы сын выкинул из головы глупости и отправился поступать на юридический факультет Московского госуниверситета. Женя не смог ослушаться родителя и всю дорогу до Москвы, которая заняла более двух суток, исправно зубрил римское право. И все равно на экзамене ему пришлось очень трудно. Как он ни бился, профессор, принимающий экзамен, не мог определиться с оценкой и сказал абитуриенту прибыть завтра. И… как вы считаете, что подумали родители Шварца, когда на следующее утро в Майкоп прилетела телеграмма следующего содержания: «Римское право умирает, но не сдается!»

Было это в далеком 1915 году. Позже Шварц все-таки поступил на юридический факультет, и даже окончил два курса, но дальше не продвинулся — ему больше нравилось играть в театрах-студиях, где ему прочили блестящее актерское будущее. Он, по сути, так и остался в плане высшего образования волшебником-недоучкой…

Но зато куда более ценным университетом стала работа Шварца литературным секретарем знаменитого детского сказочника Корнея Ивановича Чуковского. Римское право окончательно умерло, зато литературное право начало заявлять о себе в полный голос. Волею обстоятельств Шварц вынужден переехать в Донецк, где его талант в полной мере смогли оценить читатели журнала «Забой», газеты «Всесоюзная кочегарка». Подписываемые им фельетоны под псевдонимом «Дед Сарай» очень любили, так как от мудрого дедушкиного глаза ни один таракан бесхозяйственности спрятаться не мог…

А дальше новый подарок судьбы — на этот раз работа в Госиздате в Ленинграде, под руководством начинающего детского классика — Самуила Маршака. Под влиянием Маршака Шварц «переключается» на детей, активно строча статьи и стихи для двух детских журналов «Чиж» и «Еж».

Спустя пять лет, в 1929 году, Шварц написал свою первую пьесу — «Ундервуд». Пусть вас не смущает «заграничное» название пьесы, это известная марка пишущей машинки. По сюжету студент Нырков получил для срочной работы на дому пишущую машинку «Ундервуд», жулики решили ее украсть, а пионерка Маруся помешала им. Детский образ, воплощающий в себе дружбу и самоотверженность, благодаря которым развеиваются силы зла, стал «гвоздевым» образом пьес Шварца…

Прошло еще пять лет и Шварц пишет первую сатирическую пьесу для взрослых, тоже с названием непростым для восприятия обычного советского уха — «Похождения Гогенштауфена». Но не надо забывать, что шел 1934-й год, и немцев нужно было «куснуть» всенепременно. Хотя сама пьеса — сатирическое произведение со сказочными элементами, в котором борьба добрых и злых сил происходит в реалистически описанном советском учреждении, где управделами Упырев оказывался настоящим упырем, а уборщица Кофейкина, соответственно, доброй феей.

Единственное, в чем не повезло Евгению Львовичу — его пьесы очень не нравились вождю всех народов. Иосифу Виссарионовичу постоянно чудилась в этих пьесах сатира на существующий строй, на него самого. И даже пьеса по сказке Андерсена «Тень» была снята сразу после премьеры — вождю не понравилось, что здесь есть полунамеки на советскую жизнь, хотя Ганс Христиан, естественно, не мог даже в кошмарном сне представить, что произойдет в России в ХХ веке. С другой стороны, как бы вы отнеслись к словам одного из героев, министра финансов: «Благоразумные люди переводят свои капиталы за границу. Один банкир перевел даже свои золотые зубы, и теперь он все время ездит за границу и обратно. На родине ему теперь нечем пережевывать пищу».

Шварц намек понял сразу. И все три пьесы, написанные им накануне и в первый год Великой Отечественной войны — «Брат и сестра», «Наше гостеприимство» и «Одна ночь» вообще не содержат в себе элементы сказки, это реалистические произведения, не очень-то отличающиеся от себе подобных, рожденных перьями других писателей и драматургов. Соответственно, бьюсь о заклад — многие наши читатели с ними даже не знакомы…

Из блокадного Ленинграда Шварца эвакуируют сначала в Вятку, а потом в Душанбе. Здесь и появляется новая пьеса «Дракон», которую ожидает все та же несчастливая судьба — она снимается с репертуара театра сразу же после постановки и возвращается на сцену только в 1962 году.

Кстати, чуть полегче драматург вздохнул только после смерти Сталина. Но к тому времени и его календарь начал отсчитывать последние годы. Он перенес один инфаркт, потом второй. Единственное, что его еще держало на этом свете — работа над мемуарами, сей труд он назвал «Телефонная книга». Это настоящий кладезь ярких и сочных выражений, остроумный взгляд на тех, кто его окружал.

Ровно полвека назад Евгения Львовича Шварца не стало. Но большинство из его 25 пьес живут и поныне — в спектаклях и фильмах. «Золушка» и «Снежная королева», «Дракон» и «Обыкновенное чудо» — давно уже стали классикой российского кино. А слова одного из героев его «Золушки» я бы советовал каждому написать крупными буквами, и повесить этот листок перед глазами: «Я не волшебник. Я только учусь. Но ради тех, кого люблю, я способен на любые чудеса…»