Почему генерал Востоков считал, что «пейзажи тоже воюют»?

В 1992−93 годах мне посчастливилось несколько раз встречаться с Е. И. Востоковым, брать у него интервью. К сожалению, Евгения Ивановича уже нет с нами, но тем дороже его воспоминания о Великой Отечественной войне, откровенные рассуждения об искусстве и его влиянии на людей.

Евгений Иванович, как вы пришли в искусство, стали художником?

 — Родился я еще до Первой мировой войны в 1913 году. Рисовать любил с детства. В двадцатые годы закончил художественную школу, затем занимался в студии при Академии художеств у академика Исаака Бродского. Одновременно учился в Ленинградском университете на историко-искусствоведческом отделении. Несмотря на большую загруженность, всегда много писал. Уже в начале тридцатых годов стал участвовать в выставках, а в тридцать восьмом была первая персональная.

Вы сразу стали пейзажистом или были увлечения и другими жанрами?

 — Знаете, меня миновало модное в те годы увлечение «революционным» искусством. А то, что буду пейзажистом, понял еще в художественной школе.

Но почему именно пейзаж?

 — Для меня пейзаж — символ Родины. Он понятен и, я убежден, любим всеми. Помните, как прекрасно сказал Тютчев:
«Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…»
В самые тяжелые времена природа остается для человека вечным источником оптимизма. В ней, как в зеркале, отражается душа народа. Для пейзажиста важно не просто фотографично передать «красивость» какого-нибудь уголка природы, а понять, прочувствовать и отразить на полотне ее обаяние, трепетность, лиризм.

Судя по картинам, вы объехали всю страну, бывали за рубежом. Но преобладают на ваших полотнах пейзажи Подмосковья.

 — Вы правы, мне ближе всего пейзажи Подмосковья, пейзажи интимные, окрашенные поэтическим настроением, с которыми человеку хорошо быть один на один. Хочется, чтобы люди больше понимали, ценили и любили природу, стремились ее защитить.

Вы участник Великой Отечественной войны. Как она отразилась на вашем творчестве, мировоззрении художника?

 — Война усилила чувство любви к родной природе, заставила увидеть ее другими глазами. Когда смотришь на истерзанную землю, простреленные, израненные деревья, хочется отдать все, чтобы быстрее затянулись раны, тишина и покой окутали рощи, поля, дубравы. Природа быстро залечивает нанесенные боями раны, но в сердцах людей, переживших войну, они не зарубцуются никогда.

Во время войны я не расставался с альбомом и небольшим этюдником. Когда после одного из ранений лечился в Москве, по совету Зощенко, написал пейзаж «Воспоминание о Москве 41-го года». Но большинство картин родились уже после войны по фронтовым рисункам и этюдам. Я и теперь часто возвращаюсь к этой теме. Написал несколько пейзажей «Весна в Бресте», картину «О неизвестном матросе, помните».

Вам, рожденным после войны, трудно понять, что пейзажи тоже воюют. Они помогают бойцам почувствовать, понять, что эту землю, эти леса и поля, эти скромные деревеньки со стогами сена у околицы нельзя отдавать врагу. Помните картину Пластова «Фашист пролетел»? Унылый осенний пейзаж подчеркивает жестокость и необратимость произошедшего. Картина написана в 41 году и у всех, кто её видел, вызывает чувство жгучей ненависти к фашистам.

На нескольких ваших картинах могила М. И. Кутузова и Дом-музей полководца в Болеславце. Вас связывают с этим местом фронтовые воспоминания?

 — Мне довелось побывать в этом историческом месте в последний год войны. Когда войска 1-го Украинского фронта освободили Болеславец, или Бунцслау, как называют этот городок немцы, было принято решение восстановить памятник на могиле М. И. Кутузова и создать Дом-музей полководца. Мне, как бывшему музейному работнику, пришлось участвовать в этом интересном и сложном деле.

Так уж случилось, что у великого полководца две могилы. После его смерти в 1813 году забальзамированное тело и сердце в серебряном сосуде были отправлены для погребения в Санкт-Петербург. А все, что извлекли из тела при бальзамировании, похоронили в Болеславце недалеко от дома, где фельдмаршал скончался.
Памятник на могиле восстановили быстро. Был издан приказ по фронту и войскам: идущие на передовую, отдавали ему воинские почести. Дом Кутузова и обстановка того времени сохранились почти без изменений. Но мы не знали, в какой комнате жил и скончался полководец. Пришлось поднимать архивные материалы. Нашли воспоминания адъютанта с рисунком комнаты, в которой оборвалась жизнь Михаила Илларионовича. Это и позволило восстановить все, как было в 1813 году.

Даже в годы войны люди заботились о нашей истории и культуре. Тем тяжелее видеть то, что происходит сегодня. Нас захлестнула волна псевдоискусства и массовой культуры. Как вы считаете, что ей можно противопоставить?

 — Только истинное искусство, приобщение к шедеврам мировой культуры. Духовно обогащать, объяснять мир, а не только отражать его, может лишь реалистическое искусство. Учитесь доверять собственному сердцу. Если картина, скульптура, книга взволновали, затронули душевные струны, заставили по-новому взглянуть на мир — значит, это и есть подлинное искусство.