Есть писатели, которые впиваются под кожу, просачиваются в кровь, вонзаются в сердце и оставляют в нем сладкую, никогда не заживающую рану. («Рана отличная, чистая», — сказал отец матадора Антонио). Хэм — это праздник, который всегда со мной. Хэм — это мой пульс пулей двустволки в виске у кровати, на которой в недобрый великий час родила его мать, моя рука дрожащая, гладящая хэмовских кошек во дворике Ки Уэста, моя скорбь кентуккийская меж двух сосенок под надгробной стелой, где увековечено неизбывное хэмовское: «Больше всего в жизни он любил осень. Желтые, теплые осенние листья, плывущие по реке на спинах форелей, а сверху синее безветренное небо. Теперь он будет частью всего этого навсегда».
Есть страны и города в них, которые впиваются под кожу, просачиваются в кровь, вонзаются в сердце и оставляют там грубые камни своих улиц, чесночные запахи своих таверн, воркование своих голубей на белых площадях, бурлескность своих маскарадов, тревожное, пьяное дрожание песка под копытами несущихся грациозно рогатых черных быков на аренах своих коррид…
Эспанья… Валенсья… Папа Хэм… Дон Эрнесто, самый честный и смелый из матадоров американской и мировой литературной корриды. Он не подпилил рогов своему «самому настоящему» быку. Он вышел на свою арену сказать правду. А правда всегда проста, как жизнь и смерть, как бык и матадор, как мулета в дрожащем загривке честно убитого быка, как колотая неспиленным острым, рвущим, блистающим рогом чистая и честная рана матадора. Эспанья… Валенсья… Папа Хэм…
На кромке черной, как ночь в Гибралтаре, воды светящимся волшебным оком выплывала ко мне Валенсия, вся в шалях своих парков и в кружеве архитектурных творений Сантьяго Калатравы, в высоких гребнях своих готических соборов. Ну, здравствуй, красота моя ненаглядная. Буенос диас, Валенсия.
Я пришла к тебе преклонить колени, испить твоей красоты, покрыться мурашками от вида осколочных ранений твоих бастионов, пройтись твоими старинными улочками, где искал вдохновенья мой Хэм, горе мое горькое. Впусти меня в твои площади и палисады, разреши надышаться твоими пряными ароматами, упиться твоей неземной орачатой из тигровых орехов и насладиться твоей знаменитой паэльей в ресторане Ла Пепика, где пропадал мой Хэм, попивая с матадорами-друзьями ласковую сангрию, где сидел он на серебристом песке пляжей Ля Плайа де Леванте, прогревая на жгучем испанском жидкоплазменном солнце все свои 227 осколочных ран… (Пулеметной очередью по ногам, живого места нет, а от боли он только свистел-насвистывал веселые мелодии что было сил, соловушко чикагский: «Человека можно убить, но не сломать».)
Это же равнодушное валенсийское солнце, что светит сейчас мне в лицо, светило и ему, эти же песчинки пляжа сыпались через ажур пальцев его рук, умевших держать оружие так же споро, как и перо. Я хочу найти твои следы на песке, Папа Хэм, и ступить по ним в твое царство — теперь ты часть всего этого навсегда. Хэм и Испания… Вы слышите в этом аккорде вечность и бессмертие?
От пристани до Ля Плайа де Леванте с ее Плайа Нептуно ходу было минут десять. Это был не пеший ход: паренье стоп в воздухе с привязанными к ним крылышками, левитация, полет. И открылся он мне сразу и неожиданно, как фата моргана на сини моря и золоте песка. Ууупс! Знаменитый ресторан La Pepica — хэмовский приют. Место, где светло и чисто. Кафедральный собор паэльи по-валенсиански, Cathedral de Paella.
Ресторан La Pepica (Пеппе, Пепита, Пепика — ласкательное от Жозефины) сами испанцы называют бабушкой (la abeula) паэльи. Одна из местных легенд летопишет, что некий восторженный идальго своими руками приготовил паэлью для своей возлюбленной донны: por ella, что переводится как «для нее». С тех пор, несмотря на испанскую традицию приготовления пищи исключительно доннами, настоящая паэлья готовится только донами. Но правда гораздо прозаичней: слово происходит от латинского patella, что означает просто сковороду (paellera) с двумя ручками. (Вот так-то: с небес горних и прямо лепешкой об землю. Увы).
В La Pepica, как и положено в ресторанах со столетней историей (а основан он был в 1898 году и принадлежит семье Чиприанни), вся кухня, где рождается знаменитая паэлья по-венециански, открыта для взора алчущих гурманов. Настоящая паэлья готовится в очагах с открытым пламенем и непременно на дровах из виноградной лозы. А? О, боги!
Рис для паэльи идет особый, выращенный в районе озера Альбурерра. (В Испании рис стали выращивать еще мавры в 10 веке, а нынешние испанцы умудряются готовить порядка двухсот блюд из риса!) Но вот Arroses Valencianos (рис по-венециански или паэлья) готовился первоначально исключительно из кролика (а было их пруд пруди, потому мавры страну Испаньей и прозвали) или курицы на оливковом масле с добавлением шафрана. Позже валенсианцы по причине доступности и обилия морепродуктов стали готовить паэлью также из морепродуктов (arroz banda, arroz marinara) — все на стол мечи, что сидит в печи! Вот этак, по-русски!
Но есть жесткое исключение: в паэлью нельзя закладывать грибы и угрей. С какой такой стати и кто запретил — молчит история Валенсианской кухни аж со 136 года до Рождества Христова. Из морской твари в паэлью идет все, чем богаты воды медитерианские: улитки, каракатицы, креветки, трепанги, омары, мидии, кальмары, рыба, осьминоги. Особый шик — черная паэлья (arroz negra) в собственных чернилах осьминога. Есть выбор и для вегетарианцев: paella de verduras готовится из зеленых овощей, а облегченный современный вариант fideue допускает добавление макаронных изделий в шафранный рис, и некоторых видов бобов. Смешанные (mixo) виды заправок к рису являются дурным тоном: паэлья должна быть или мясная, или морская.
Паэлью в La Pepica можно заказать только в виде двойной порции на одну персону. На большую компанию паэлья готовится в огромной сковородище, но тоже из расчета двойной порции. Едят паэлью прямо из общей сковороды (с кем ты ел ее, Папа Хэм?!), черпая сие сарацинское зерно деревянными ложками. Исключительно хорошо запивается любая паэлья безалкогольной орачатой или местной сангрией, подаваемой в огромных охлажденных кувшинах. Во времена Хэма (а живал он в Испании в 1937—1938 годах) валенсианская паэлья была рисом для бедняков и стоила копейки. Сейчас паэлья в La Pepica кусается: от 40 евро до 180−200, в зависимости от цены на омары на рыбном рынке. Пусть себе кусается — полцарства за паэлью!
Ресторан сохраняет первоначальную отделку — голубоватый расписной кафель, обшитые дубом стены и мощные дубовые колонны. Задние стены двух залов, выходящие на набережную вдоль пляжа, полностью стеклянные. Летом накрывают столики на открытом воздухе прямо у кромки пляжа.
Пока готовилась моя черная паэлья из осьминогов в собственных чернилах, я снимала на камеру весь иконостас грамот и фотогалерею знаменитостей, посетивших ресторан за эти сто с небольшим лет. Главная стена посвящена, конечно, папе Хэму и его друзьям-матадорам. Кому теперь важно, что сам король Альфонсо 13-й или Пеле угощались тут паэльей? Здесь был великий Папа Хэм! По расположению столиков на старом фото я пыталась вычислить, за каким именно столом любил сидеть мой кумир. Добрый дон Игнасио, благородный старик-официант, нутром учуял мои муки и привел меня к пустующему пока зарезервированному столу. С дрожью в ногах я опустилась на хэмовский стул, закрыла лицо руками и тихо посидела в минутном молчании. Но тут вынесли мою красавицу-паэлью на черной, прокопченной временем сковороде, а когда гремят кастрюли, музы замолкают.
Потом были великолепные творенья гения Сантьяго Калатравы с летающими крышами, старые уголки Валенсии, школа матадоров и арена корриды на Плаза Де Торрос, впечатляющий городской базар, музей карнавальной скульптуры, но всюду следом за мной незримо шел еще не бородатый тогда, молодой прихрамывающий Хемингуэй, и я вдыхала мысленно аромат его трубочного местного табака, и видела его огромную тень на брусчатке старой Валенсии. Адиос, город! Прощай, Валенсия. Ты останешься праздником, который будет всегда со мной.
Лаура, это прямо МОЯ Испания, МОЯ Валенсия, резонанс полный. Респект, Мадам.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Дарю.
Эх, жалко фотографии не прицепить, в формат не влезают. Но, может еще переформатирую, тогда пришлю в личку.
0 Ответить
Папа Хэм для меня как святой. Прочёл его всего запоем, мечтаю выходить на быстроходном катере за марлином, пить дайкири со льдом в барах гаваны, провожать знаменитых торреро после корриды в гостиницу, пить кофе в парижском переулке... Я говорил, что роман написал - там отразилось его влияние.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Тогда ты понимаешь как мне без него плохо. Кто еще скажет: "снаряды аккуратно пахли смазкой"?
0 Ответить
А ещё они акуратно упаковывали корзину снеди. И булочки непременно свежие! И кот встречал их у колыбели ребёнка, когда они приходили вечером домой.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Дениска, это еще в Париже. Им на 2-ой этаж так круассоны поднимали. Верёвочками корзиночки. Как и на весь Париж. Там, на круассонах, он пузо себе и отъел. Как мне тепло, что ты это знаешь - чем больше его помнят-вспомянут, тем больше он праздник, который всегда с с нами. СЛУШЬ, а почему ты авианосец? Ответь в личку. Интересный ник. И мне интересно.
0 Ответить
Очень понравлось
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Статья на пять с плюсом.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
вознаются - вонзаются
Ки Уеста - может, Уэста?
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Вообще, конечно, объем задан жанром. Объем - единственный недостаток.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Каким-то манером удалила свой коммент, а хотела всего-то фотку прицепить. Это дом, где Хэм квартиру снимал тут неподалече на Дирборне, а дом его родителей в милях двадцати в очень интересном пригороде Оук Парке, традиционно населенном выходцами из Германии. Чопорный такой пригород: кирхен, кюхен, киндер. Вот он оттуда от родителей драпанул и снял квартирку, на работу в Чикаго Трибьюн ездил на велике - рукой подать. Странно так: квартира осталась, а человека нет и кто-то чужой, инородный живет сейчас в этой квартире и жует чего-то и гадит ежедневно исправно, телек смотрит и мусор выносит...
0 Ответить
а мне очень нравится это! Не мавзолеи же строить...Не думаю, что гуманист Хэмингуэй восхитился бы идеей превращения в мемориальную квартиры, которую снимал!
И в Италии, и в Испании - в вековых домах "с историей" люди живут своей жизнью, и не только гадят, но и любовью занимаются... Это уж кто что видит, пардон
0 Ответить
Тань, дело здесь не в Хэме, а в отсутствии национальной гордости в должном понимании. А гордость, это, как Ахмадулина точно сказала - особое состояние позвоночника. Прежде всего это должна быть забота государства об увековечивании памяти писателя. Семья давно уже отдала свои дома в Оук Парке и Ки Уэсте под национальные музеи, а государство ни одного памятника не поставило, ни даже мемориальной таблички на стенке дома. В Париже повесили, а у нас нет. Зато есть химчистка недалече от этой квартиры Hеmingway's Cleaners в большом кондоминиуме под названием Hеmingway's Place. Почему-то строители-девелоперы и хозяин химчистки додумались хоть как-то это место связать в памяти людей с именем великого писателя, гордостью нации, а власти наши не додумались. Был пивной бар имени Хэма там же, но вышел из бизнеса и сейчас там Старбакс. Стеллу на могиле только через 5 лет поставили семья и друзья покойного - кладбище разрешения не давало. (на моей фотке ее еще нет между сосенок). У нас даже Макдональдс вонючий есть памяти Элвиса с его мини-музеем и автомобилем, а квартирку-то вшивенькую выкупить ни мэр, ни губернатор не спешат. Потому и вижу, что вижу, и не до идиллических картин после Валенсии, где каждый пацанчик знает, что Хэм обедал в Пепике и на корриду ходил на Плазу дель Торрос. И увековечил их города и народ Испании в своих прекрасных книгах. Обидно просто и стыдно. И официант Дон Игнасио не зря меня к стулу хэмовскому повел, не из воздуха догадался. Он спросил в начале откуда я родом и когда я ответила, что из Чикаго, он сразу заулыбался и просиял: " О! Дон Эрнесте! Хэмингуэй, Чикаго!" Простой официант из Валенсии. А Вы говорите. Это все равно, что в Испании не было бы памятника Гарсии Лорке или Сервантесу или они не разрушили бы все до последнего памятники диктатору Франко, хотя он оставил Испании прекрасные дороги и это при нем Валенсия получила обводной канал и не страдает больше от наводнений. Вот у них особое состояние позвоночника.
0 Ответить
Прежде всего это должна быть забота государства об увековечивании памяти писателя.
И тут воспоминается Ильич с его планом мону ментальной пропаганды.
Щаззз они в Москве памятник Бродскому поставят! Щаззз - Пастернаку! Увековечат.
Лаура - это ж как с чиновниками в церкви.
Есть нечто для простецов, есть - для посвященных. И - пусть его. Непошто за подол хватать и пальцем тыкать: это, мол, Великий! Пусть что-то останется сокровенным.
Оценка статьи: 5
0 Ответить
Может и так. Утешительней же, что не залапает всякое быдло. Жаль только, что "ласковый май" растет при таком отношении к наследию. Вот и Таня говорит - не читают в Испании. А все потому и есть. Но ведь аферюге и мелкому жулику Остапу Бендеру поставили в Одессе памятник. Как это по-нашенски. Пилите, шурики, пилите. Допилимся до дебилизма полнейшего по злату чахнувши. Я тут как-то в комментах читала как один автор жаловался что его "задолбали" в школе никому не нужными Достоевскими и Толстыми и что добровольно он эту "муру" никогда не перечитает в жизни. Скоро весь мир будет читать только одну книжку - чековую. Вот как в продолжении полемики о ВВП - обилие колбасы и водки на прилавках никогда не компенсирует утаенного от народа ЗНАНИЯ и причастности к великому и прекрасному. Это ж, дамы, самая большая кража у народа. Что тут Юкос прикарманенный. На тебе пайку баланды и телку на ночь, все по госпоже Старохамской с ее антиутопиями. Че остается, утешаться избранностью? Да на фиг она такая, если моему семени в этом мире жить - без Достоевского, Хэма, Кафки, Ибсена, гда кальвадос будут из граненого стакана пить и котлетой заедать. Какое дерьмо это наше оливье, господа современники. Вот так кармуемся за грехи наши. О. бой! Ох, дамы, классный анекдот вспомнила: веками в парке стояли две божественые скульптуры Мужчины и Женщины друг напротив друга. И вот слетел амур с небес, оживил памятники и воспылали они к друг другу земной любовью. Амур застенчиво отвернулся когда пара кинулась в кусты по своим любовным делам. Однако время истекает и пора обратно на свои постаменты. Взмолилась тогда женщина: еще хоть полчаса! Амурчик заинтриговался и стал подслушивать. "Я подержу покрепче, а ты давай, давай", - молит она. "Однако!", - подумал амур и велел балаган заканчивать. " Да нечем больше, но голубя ты, любимая, держи все равно покрепче!", - кричит Мужчина из кустов. А вы о чем подумали?
0 Ответить
Лаура, не идеализируйте! Для простого официанта дона Игнасио из Валенсии это бизнес, ещё почище, чем для химчистки имени Хэмингуэя. В Испании НЕ ЧИТАЮТ Сервантеса и Лорку, ну официанты и пацанчики уж точно... Это самая малочитающая страна в Европе. И про особое состояние позвоночника я с вами поспорила бы
0 Ответить
Да, нужно бы короче? Здесь была Лаура, на стуле выцарапывалась
Я уже в каюте поняла, что заразилась. О Франции милой с рапсовыми цветущими полями и о Шербурге, маму его ети, даже не ожидала чуда такого, дам репортаж, и о Ротонде в Париже, где мой Хэм пивал, и лучший роман 20 века написал, а там пила я его мерзкий абсент и ревела как русская белуга. Странно: персонал не возражал - видать, не я первая. Чудно так: ходишь по следам мертвого человека, а мизерабельность свою от его потери, как от Высоцкого кончины, всегда в себе носишь. Личное. Больное. Святое. Как постелите мне степь. Как помнишь этот город, вписанный в квадратик неба. Как на могилках Тарковского в Сен-Женевьев, Бродского в Венеции. Хосподи, как же без них плохо-то. Какое счастье -то, что при их творчестве жить пришлось. Сопричастность греет и болит. Как люблю я эту боль, Люба.
0 Ответить
О, да. Как верно про боль-то. Пустота без нее.
Репортаж, репортаж!!!!! Длиииииннннный!!!!!!!!
0 Ответить
Красота!
0 Ответить
Ах, лэйдиз, еще испанским воздухом дышу и на европейское время живу. Кожа еще морем пахнет и черт его знает, что со мной происходит. Втиснулась в Эспанью, заразилась бациллой, стремно и стрессово - пожалуй, переконтоваться в Европу надоть. А тут блока за 3 от меня квартира Хэма - раза 2 за день молча хожу, и он тут кайфа не имел. Жил. И таблички нет. Так, глянешь на окна - занавески каждый год розне: сдают, что-ли? Будь он проклят, лондонский Хитроу-разлучник. Аэропорт перечеркнутых надежд.
0 Ответить
Заразно...
Для меня Испания на слух - само название с буквой Б внутри, фонетические радости, Балерии и Биктории, а оказывается то ж Бацилла.
0 Ответить
Короче, путешествие оправдывает ожидания. Так, лаура? 5! - после карантина на оценки
Оценка статьи: 5
0 Ответить