Кто в немом фильме заставлял «кричать» тишину?

До Риги Всеволода Илларионовича довезти так и не успели. «Скорая помощь» приехала слишком поздно…

Калейдоскоп талантов

Это был уникальнейший человек не только для своего времени. И, право, жаль, что за эти 55 лет после кончины Пудовкина о нем постепенно забывают. Между тем, никто так мастерски не мог заставить «кричать тишину» в немом кино, как Всеволод Илларионович. Возьмем его знаменитый фильм по роману М. Горького «Мать». Как заставить зрителя понять, что по ходу действия установилась тишина? Кинорежиссер нашел удивительный ход: он крупным планом показал падающие капли. И в самом деле, стук капель можно услышать только тогда, когда все замерло.

Или другая его находка — сравнение революционной весны с половодьем. Пудовкин смонтировал кадры первомайской демонстрации с кадрами весеннего ледохода. Как весна гонит по рекам крупный лед, так невозможно остановить революционное пробуждение масс. Новые идеи, борьба за свои права — взламывают прежнюю жизнь, как весенние лучи солнца многометровые льдины. И уносятся эти серые остатки по бурной воде в студеное море. И никто не в силах помешать этому процессу.

Весна была самым любимым временем года. И не случайно. Сева родился 28 февраля 1893 года в Пензе в семье местного коммивояжера Иллариона Пудовкина. Его отец был хватким малым. Вдоволь хлебнувший нужды и лишений, крестьянский парень из многодетной семьи еще в подростком был отдан в приказчики к богатому лавочнику. Постигал науку торговать через постоянные взбучки, зуботычины, унижения. Но имел зоркий глаз, подмечавший все мелочи, которые могут ему пригодиться в будущем. Одним словом, имел светлую голову.

Женился не сразу, выбирал невесту побогаче, чем сам. И в общем-то, не прогадал — уже через четыре года после рождения Севы его родители перебрались в Москву. И денег на образование сына никогда не жалели. И кто в гимназии мог сказать, что дед этого разностороннего мальчишки обычный крестьянин из Пензенской губернии? У Севы все получалось на ходу — и математические задачки щелкать, как семечки, и физические опыты ставить, и химические реактивы смешивать в пробирке, наблюдая за невиданной реакцией, и даже пьесы писать. Еще он пробовал рисовать и играл на скрипке. А от телескопа его нужно было просто за уши оттаскивать: наблюдение за звездами стало любимейшим занятием подростка.

Возможно, он бы стал вторым Циолковским, кто его знает? Но вмешалась война. Убийство эрцгерцога Фердинанда Гаврилой Принципом бросило в окопы первой мировой миллионы людей. Мог ли откреститься от фронта талантливый 21-летний Сева Пудовкин? К тому времени он был студентом отделения естественных наук физико-математического факультета МГУ и имел право продолжить учебу. Но он рассудил по-своему: ушел на фронт добровольцем.

В плену времени зря не терял…

Его определили в артиллерию, отправили на запад, в армию Ранненкампфа. Пудовкин сражается сравнительно недалеко от нынешнего Калининграда, на северо-востоке Польши, в Мазурских болотах. Во время одного из боев осколки немецкого снаряда впиваются в руку, но еще хуже — русские солдаты бегут с поля боя, оставляя молодого человека на чужой территории. Так он попал в плен, и случилось это в январе 1915 года.

Через некоторое время Всеволод оказался в лагере для военнопленных неподалеку от города Киля. Голод и холод делают свое черное дело — сил остается все меньше и меньше. Но, узнав, что он по специальности физик, химик и математик, немцы отправили его на работу в химическую лабораторию сахарного завода. Для кого-то сахар — белая смерть, а для Севы он стал единственным спасением от смерти…

В лагере томились не только русские, но и англичане, французы, поляки. Пудовкин, чтобы не свихнуться с ума от лагерной жизни, общаясь с товарищами по несчастью, изучил четыре иностранных языка. Это умение разговаривать на немецком, английском, французском, польском, всегда было предметом зависти его товарищей по киноцеху. И я ловлю себя на мысли: как мы сегодня ленивы. И два-три языка для многих препятствие, лень-матушка съедает, неужели нужно попасть в плен, чтобы научиться изъясняться по-европейски?

Фосген кинематографу не помеха…

Из плена Пудовкин сбежал только спустя почти четыре года, поздней осенью 1918 года. Германия тогда была беременна революцией, так что за пленными особо не присматривали. Оказавшись в Москве, он понимает, что страна теперь совершенно другая, надо находить себя в новой жизни. Он начал по-скромному, делопроизводителем в военкомате, и только спустя некоторое время находит себе работу химиком на заводе, страшно вымолвить, «Фосген». «Сенной газ» смертельно опасен, обладает удушающим действием. Но Всеволода это совершенно не смущает…

А в 1920 году молодой человек навсегда оставляет химическое производство и поступает в первую государственную школу кинематографии (ныне — ВГИК), мастерскую В. Р. Гардина.

Нет, наверное, нужды рассматривать каждый шаг нашего героя. Достаточно сказать, что и в кинематографии он был достаточно разнообразен. Если первый фильм, который снял Пудовкин в 1925 году, назывался «Шахматная горячка», то уже следующий, в 1926 году — «Механика головного мозга». Чувствуете ширину размаха?

В том же году Пудовкин вместе со сценаристом Натаном Зархи и оператором Анатолием Головней создают свой шедевр «Мать». Но он вряд ли бы получился, если бы мастерство каждого из этого трио.

Вот что писал о своей работе с Всеволодом Илларионовичем Анатолий Головня: «Оператор не может быть профессионалом, если он не понимает особенности режиссерской работы с актером. Я всегда должен точно знать, что хочет режиссер от актера, чего добивается, на что способен актер в каждой сцене, в каждом кадре… Нужно быть соавтором режиссера и актера, своими средствами решать общие наши задачи, но прийти к такому взаимопониманию непросто. Но оператор не только исполнитель режиссерской воли. Его поиски в области изобразительного решения фильма, его находки и предложения, его, если хотите, новаторские устремления обогащают не только операторскую работу, но дают необходимую пищу и для творчества режиссера. Все предельно взаимосвязано, и совершенно неважно, у кого первого возникла какая-то новая и интересная мысль — такое взаимопонимание всегда ведет к хорошим результатам…»

На волне успеха картины «Мать», они сняли новый фильм — «Конец Санкт-Петербурга». И опять зрителей поразил масштабность картины. В этом компоненте Пудовкину не было равных. Кинокритики оценили и мастерство актеров, которые, казалось, прыгнули выше головы…

Авария, перевернувшая жизнь…

Кстати, этот режиссер был очень внимателен к актерам. Он старался в каждом из них увидеть сильные и слабые черты характера, а потом развивал первые, стараясь избавить человека от вторых. И даже став всемирно известным, Всеволод для многих оставался «своим парнем», никогда не кичился славой, стараясь вести себя как отзывчивый и добрый друг.

…В 1935 году троица: Пудовкин — Зархи — Головня задумали снять новый фильм: о летчиках. Авиация тогда развивалась бешенными темпами, народ был буквально одержим полетами. Это была эпоха Чкалова, Каманина, Водопьянова. Задумка родилась после героической эпопеи со снятием со льдины экипажа ледокола «Челюскин» весной 1934 года. Но, пожалуй, впервые, Пудовкин почувствовал, что при всем многообразии фактуры, ему не хватает «строительных кирпичиков», чтобы выстроить яркие, запоминающие характеры. Всеволод отправил Головню в Ейскую школу летчиков, чтобы он на практике «схватывал» недостающие черты, а сам с Зархи засел на даче в Абрамцева и работал над сценарием.

18 июля они решили приехать в Москву. У Пудовкина была собственная машина (редкость для тогдашней столицы), он посадил Натана рядом, на переднее место пассажира, и они рванули по шоссе. Пудовкин был опытным водителем, но иногда любил лихачить. Как развивались события на трассе — сегодня установить сложно. Но случилась авария. Пудовкин отделался легкими ранениями, а Зархи погиб.

Всеволод Илларионович был настолько потрясен смертью друга, что какое-то время совсем перестал общаться с людьми, сценарий дописывал его тезка Всеволод Вишневский. А фильм вышел на экраны только в 1938 году…

Историк российского кино

Дальше Пудовкин был вынужден обратиться к историческим фильмам, которые принесли ему награды. Картина «Минин и Пожарский» (1939), отмечена Государственной премией СССР в 1941 году; «Суворов» (1941) остался без премии, не до того было — немцы под Москвой стояли; зато два других фильма «Адмирал Нахимов (1947) и «Жуковский (1950), тоже были отмечены Госпремией СССР.

Запомнились зрителям и такие картины, как «Во имя Родины» по пьесе К. Симонова «Живые люди», «Пир в Жирмунке». Последней киноработой режиссера стал фильм «Возвращение Василия Бортникова» по роману Галины Николаевой «Жатва».

У Пудовкина были большие творческие планы. Когда-то, в 1939 году, у него была возможность экранизировать роман Льва Толстого «Анна Каренина», но перед войной нужны были патриотические фильмы, так что режиссер сказал: «Толстой подождет…»

Классик так и не дождался своей очереди…