Почему итогом визита султана в Европу стала пощечина императрице от султанши?

Этому предшествовали события, которые ранее для Турции были просто немыслимы. Но, как говорится — меняются времена, меняются и нравы. Абдул-Азиз стал султаном в 1861 году в возрасте 31 года, приняв бразды правления от умирающего брата. Наследство ему досталось тяжелейшее — казна пуста, окраины значительно сократившейся по территории страны потрясают восстания. И только помощь европейских союзников, вместе с которыми Турция участвовала в Крымской войне, вселяет определенные надежды на будущее. В течение нескольких лет султану удалось подлатать прорехи в бюджете за счет наведения порядка в государственных делах и существенной экономии, ради которой он даже сократил свой гарем, довольствуясь только одной женой и несколькими наложницами.

Стабилизация дел в государстве позволила султану в 1867 году принять приглашение императора Франции Наполеона III посетить Париж. Абдул-Азиз стал первым турецким султаном, отправившимся за пределы своей империи не на войну, а с государственным визитом. Его сопровождала пышная свита, в которую входили и три возможных наследника престола — его сын Юсуф и два старших племянника, Мурад и Абдул-Гамид.

Турне оказалось длительным. Сначала султан надолго задержался в Париже, где со всей свитой разместился в Елисейском дворце. За чередой официальных мероприятий султан находил возможности и для развлечений: значительное время посвятил осмотру Парижской Всемирной выставки, посещал рестораны, побывал и в знаменитом «У Максима». Но особое впечатление на него произвело Варьете, точнее — выступавшие там красотки. Кстати, и он на женщин производил не меньшее впечатление — громадный чернобородый богатырь весом более 110 килограммов. Даже став султаном, он продолжал увлекаться борьбой, получив от подданных прозвище Гюресчи (Борец).

Так уж получилось, что отношение его к императрице Евгении было значительно лучше, чем к Наполеону, хотя он и старался этого не показывать. Императрица с искренней доброжелательностью принимала турецких принцев, а младшего, Юсуфа, баловала конфетами. А император Наполеон III сказал султану, что они, возможно, дальние родственники, намекая на близкое родство их бабушек. По преданию мать Махмуда II, отца Абдул-Азиза, была урожденная Айме Дюбуа де Ривери, двоюродная сестра императрицы Жозефины, похищенная пиратами и проданная в султанский гарем. Султан же посчитал такое заявление крайне сомнительным и даже бестактным.

Из Франции султан отправился в Великобританию, где тоже последовала череда приемов, встреч и развлечений. Любопытно, что в Англии султан выступил с речью перед коммерсантами Сити, призывая их активнее вкладывать деньги в развитие турецкой промышленности. Призыв не остался незамеченным, последовали инвестиции капитала в облигации Оттоманского займа, которые были выпущены картелем международных банкиров.

Королева Виктория для высокого гостя устроила военно-морской парад в Спитхеде. К сожалению, день выдался ветреным, и султана, вместе с королевой наблюдавшего парад с борта яхты, основательно укачало. Об этом событии в дневнике королевы сохранилась запись: «Зрелище, должно быть, получилось любопытное. Мы с султаном сидели снаружи, перед кают-компанией, а остальные расположились позади. В море султан чувствует себя очень плохо. Он постоянно спускался вниз, и его почти не было видно. Как жаль, а зрелище было великолепным».

Стоит отметить, что султан любил море, но не переносил качку. Он даже собирал картины с изображениями морских пейзажей, предпочитая произведения Айвазовского, которых в его коллекции было несколько.

В Англии произошел значимый прецедент — королева попыталась устроить брак турецкого принца Мурада с английской принцессой Мари Маунтбеттен. До этого европейские монархи не стремились родниться с правителями востока. Но султан от такого предложения решительно отказался. Чтобы сгладить впечатление от неудачного сватовства королева наградила Абдул-Азиза орденом Подвязки, который султану по какой-то причине очень хотелось получить. Кстати, через несколько лет султан стал и кавалером высшей награды России — ордена святого апостола Андрея Первозванного.

Из Англии султан отправился на континент посещать европейских монархов. Сначала он погостил в Брюсселе у бельгийского короля Леопольда, затем в Кобленце его принимал кайзер Вильгельм, а в Вене в Шёнбрунском дворце император Франц-Иосиф. Из Вены на своей яхте «Султание» Абдул-Азиз в сопровождении кораблей австрийской флотилии поплыл вниз по Дунаю.

Европейское турне прошло успешно. Естественно, что султан приглашал всех посещенных им монархов приезжать в Стамбул. И первой уже в следующем году в Турцию отправилась французская императрица Евгения, которая решила посетить султана по пути на торжественную церемонию открытия Суэцкого канала.

Высокой гостье была устроена торжественная встреча. После пышного банкета во дворце Долмабахче Евгения в сопровождении Абдул-Азиза и отправилась с визитом к матери султана. Реакция валиде султан Пертевнияль на это посещение оказалась непредсказуемой. Посчитав, что низкое происхождение императрицы не дает ей права на прием в гареме без предварительной договоренности, она влепила Евгении пощечину. Кстати, сама султанша до того, как стала наложницей Махмуда II, была обыкновенной прачкой.

Султану и его окружению пришлось потратить немало сил и драгоценностей, чтобы замять скандал, но отношения с Францией после этого стали ухудшаться. А затем султан вообще решил переориентироваться на Россию. Был и такой эпизод в наших взаимоотношениях с Турцией.

А дальнейшая судьба двух женщин, оказавшихся в центре этого конфликта, сложилась в чем-то похоже. Пертевнияль, лишенная власти и пышной свиты после свержения её сына с престола в 1876 году, доживала свои дни в одном из отдаленных дворцов, получая средства на содержание только небольшого штата прислуги. Евгения, втянувшая в 1870 году Францию в войну с Пруссией, закончившуюся крахом Второй империи, доживала свои дни изгнанницей в Англии.

Для справки: в Турции валиде султан традиционно занимала очень высокое место в государственной иерархии. При малолетнем султане она была регентшей, правившей государством, а затем становилась своеобразным «серым кардиналом», пользуясь влиянием, соизмеримым с влиянием на государственные дела великого визиря.