Поэт поверил гитлеровцам. Что из этого вышло?

Время было не очень простое, вспомним, что совсем недавно в России еще бушевали черносотенные погромы, но мальчика родные и близкие старались уберечь от всей этой грязи, бдительно следя за тем, чтобы ничего не омрачало его золотое детство.

Впрочем, оно получилось, если можно так сказать, «скомканным». Первая мировая война, революция, постоянная угроза ограбления и голода вынудили отца семейства Владимира Мандельштама принять решение об отъезде из Советской России еще в 1920 году. Сначала им пришлось покочевать, но, в конце концов, родители и два маленьких ребенка — сын и дочь — не без труда пересекли границу и отправились в Турцию.

Но гудящий как улей Стамбул не очень их впечатлил. Здесь было не менее беспокойно, чем в России. Чужой язык, совершенные отличные от российских нравы, довольно-таки высокий уровень преступности — все это привело к тому, что Мандельштамы здесь надолго не задержались. Спустя несколько месяцев они уже обживали Париж.

Юрию здесь очень понравилось. Он быстро освоил французский язык, но учился в Русской гимназии, после ее окончания безо всяких проблем поступил на филологический факультет Сорбонны, где учился легко и непринужденно. Тогда же он начал писать стихи, причем на русском языке. И уже в первый год обучения в Сорбонне подготовил к печати свой первый сборник «Остров».

Стихи, как говорится, на любителя. Выбрал одно из самых лучших:

Предчувствовало сердце: безразличен.
И как надеяться любимым быть!
Поэты обожают Беатриче,
Но Беатриче их не полюбить.

А я — последний в неземной плеяде,
Любовник скучный и плохой поэт.
Не мне искать твоих противоядий,
Которых вовсе не было и нет.

Но мой некрепкий голос напрягая,
 — Его бессмертным пеньем не зови —
Я верю: ты услышишь, ты узнаешь,
Ты будешь плакать о моей любви.

Но не будем забывать, что поэту всего-то 21 год, у него все еще впереди. В целом же сборник был встречен вполне благожелательно, можно сказать, авансом. Юрий активно участвует в собраниях литературных обществ «Зеленая лампа», «Перекресток», «Круг». Со временем из него получается неплохой критик, тонкий ценитель поэзии…

Конечно, большая часть творчества Юрия Мандельштама посвящена русской эмигрантской литературе. Он делал все возможное для того, чтобы русские люди в эмиграции не чувствовали себя оторванными от родного языка. Но с другой стороны часть его статей написана по-французски и обращена к представителям его новой родины. Он очень хотел, чтобы недопонимания между двумя народами было как можно меньше.

Огромное влияние на Юрия оказал маститый поэт Владислав Ходасевич. Он был немного «не в почете» у пролетарских поэтов и писателей России, тот же Максим Горький называл Ходасевича желчным и злым, и говорил, что именно злость — основа поэтического дара Владислава. Но отношения между Мандельштамом и Ходасевичем скоро переросли этап «учитель — ученик», они стали друзьями. И после смерти Владислава Фелициановича именно 30-летний Юрий занял его место в отделе критики одной из русских газет — «Возрождение».

Справедливости ради следует сказать, что, когда Ходасевич умирал в нищенской больнице от рака печени, Мандельштам его иногда навещал. Чаще не мог — у него на это были причины…

Первая причина — супруга. С Людмилой Стравинской, дочерью известного русского композитора и своей ровесницей, Юрий познакомился в Париже в начале 30-х годов. Они долго встречались, но единственным препятствием для брака стало разное вероисповедание. Между тем, Людмила заболела туберкулезом, врачи ей предсказывали недолгую жизнь, а потому ее возлюбленный решил принять православие, чтобы обвенчаться. Это случилось в 1935 году, за полтора месяца до того, как они официально стали мужем и женой.

Потом Людмила забеременела, мнения врачей разделились: одни считали, что беременность ее убьет, другие, что спасет. Не угадал никто: супруга родила Мандельштаму чудесную дочурку, но потом все-таки болезнь начала прогрессировать, и в 1938 году Юрий остался вдовцом.

Радость моя, мы с тобою расстались.
Как мне осилить бессрочность разлуки?
Эти глаза мне вчера улыбались,
Ласковы были вчера эти руки…

Разве не это в житейской дороге
Словом одним называется: счастье…
Были, конечно, у нас и тревоги,
Но и в тревогах царило согласье.

Помнишь — твои разделял я страданья,
Даже теперь, когда ты умирала?
Если твое прерывалась дыханье,
Воздуха в легких и мне не хватало.

Что же нас вдруг разлучило с тобою?
Точно ли так безысходна могила?
Или легла между нами чертою
Тайная сила, но светлая сила?

Смерть? Но черты твои так просветлели,
Будто бы в них благодать отразилась,
Будто в земной ты заснула постели
И в беспечальной стране пробудилась.

Он вынужден был один поднимать маленькую дочь, вот почему так редко бывал у умирающего Ходасевича.

А дальше разразилась Вторая мировая война. Париж оккупировали гитлеровцы. Но даже в это суровое время Юрий не переставал писать стихи. Несмотря на то, что боль от потери жены не становилась меньше.

Я плакал, но только во сне.
Проснулся с сухими глазами.
Неясное синее пламя
Чертило узор на стене.

Светало. За узким окном
Шел дождь и стучали копыта.
И все приоткрытое сном
Забыто, забыто, забыто.

Друзья советовали ему покинуть Париж, чтобы не рисковать жизнью и здоровьем. Но дочь была еще слишком мала, чтобы предпринять путешествие за океан, куда ему настоятельно рекомендовали перебраться.

В Париже действовал комендантский час, в это время каждый еврей должен был находиться дома, чтобы его можно было проконтролировать (фашисты первым делом переписали все адреса и фамилии). Но 10 марта 1942 года Юрий на несколько минут отлучился к соседу поэту Игорю Воинову, жившему этажом ниже. А в это время с проверкой пришли полицейские.

Отсутствие человека на месте расценивалось гитлеровцами, как преступление. И тот же Воинов предложил Мандельштаму срочно уехать из Парижа, чтобы не подвергнуться аресту. Но у Юрия были иные представления о жизни: он посчитал, что если завтра явится в полицию и честно расскажет, где был, гитлеровцы по достоинству оценят благородный поступок. Как его ни отговаривали, Мандельштам поступил по-своему.

Утром он появился в комендатуру. Гитлеровцы даже не стали выслушивать его оправданий — Юрий был арестован и отправлен в концлагерь. А потом больше года его перевозили из одного места в другое, пока, наконец, он не оказался в польском местечке Яворжне. Далее о его судьбе не было ничего известно. И только спустя годы представителям Красного Креста удалось обнаружить, что Юрий Владимирович Мандельштам скончался 18 октября 1943 года.

Но и прожив всего 35 лет, он сумел оставить заметный след в сердцах тех, кто знал этого романтика ХХ века…