• Рубрики
  • |
  • Теги
  • Мнения
  • |
  • Обсуждения
Культура
Алина Даниэль Мастер
  • 18

Кем был при жизни «фиолетовый рыцарь»?

Фагот — это, как известно, музыкальный инструмент. Но не только. Это слово употребляется также в идиоме «быть, как связка дров» (безвкусно одеваться) и «отдавать костром» (ересью). А «fagotin» означает «шут».

Фагот, он же Коровьев, явно имеет отношение к музыке — как-никак бывший регент, да и с организацией кружка хорового пения он справился более чем успешно. И одет он безвкусно, и шут он отменный… Но при чем здесь ересь?

Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к фиолетовому рыцарю, неудачно пошутившему о свете и тьме и обращенному за это в шута, которому пришлось прошутить дольше, чем хотелось.

Кто же он такой, и в чем заключалась шутка?

…В XI−XII веках в Южной Франции была изысканная и возвышенная культура, носившая имя альбигойской в честь города Альби.

Город Альби. Современность
Город Альби. Современность
Фото: Marion Schneider & Christoph Aistleitner, ru.wikipedia.org

Альбигойцы исповедовали религию катаров, которые считали себя истинными последователями Христа, отвергали католическую церковь, исказившую, по их мнению, подлинный смысл христианства. Они верили, что в мире есть две силы — добрая и злая, Бог и дьявол, и Бог создал Небо, а дьявол — Землю. Поэтому именно дьявол является повелителем земного мира.

Катары делились на «верных» и «совершенных». Совершенные вели аскетический образ жизни: им запрещалось вступать в сексуальные связи, они жили общинами и были вегетарианцами. Верным разрешались радости плоти, и среди них было немало рыцарей и прекрасных дам (создавших «Суды любви» и куртуазный этикет), а также трубадуров, воспевавших доблесть первых и красоту вторых. Некоторые трубадуры и сами состояли в рыцарстве.

Католическая церковь в то время была слишком слаба, чтобы уничтожить ересь и захватить земли еретиков. Но в начале XIII века папа заключил союз с французским королем, и войско под предводительством Симона де Монфора вступило на земли Прованса и Лангедока. Война была кровавой и беспощадной. Печально знаменитый епископ Амори после захвата города Безье в ответ на вопрос, как отличить католиков от катаров, приказал: «Бейте всех — Господь разберет своих». Город был безжалостно вырезан — мужчины, женщины и даже младенцы.

Во время осады Тулузы Симон де Монфор погиб. Это вызвало ликование в стане альбигойцев. Его выразил неизвестный автор «Поэмы об альбигойском крестовом походе», написав: «На всех в городе снизошло такое счастье, что из тьмы сотворился свет». На провансальском диалекте это действительно звучит как каламбур («l'escurs esclairzic»).

Альфонс де Невиль, «Смерть Симона Де Монфора во время осады Тулузы»
Альфонс де Невиль, «Смерть Симона Де Монфора во время осады Тулузы»
Фото: ru.wikipedia.org

Что же нам известно об авторе? Как и фиолетовый рыцарь, он остается безымянным, но рассказывает, что сражался в рядах защитников Тулузы, был магом и учеником Мерлина, умел провидеть будущее и вызывать мертвых. Все это умеет и Фагот.

А в поэме другого альбигойского рыцаря-трубадура Каденета есть виньетка с изображением автора в темно-фиолетовом плаще…

Почему же фиолетовый рыцарь никогда не улыбается?

…Гибель Монфора не спасла альбигойцев. В конце 1220-х годов объединенное войско короля и папы одержало победу. Прованс был разорен, а альбигойцы вырезаны или сожжены на кострах. Их последним оплотом оставался неприступный горный замок Монсегюр. Он долго держался, но в конце концов пал. Все оставшиеся в живых защитники были казнены. Никто их них не пожелал спастись, приняв католичество. Именно Монсегюр многие считают прототипом знаменитого Монсальвата — таинственного и волшебного замка, где хранился Святой Грааль.

Крепость Монсегюр. Вид с подножья холма
Крепость Монсегюр. Вид с подножья холма
Фото: Emeraude, ru.wikipedia.org

Немногие уцелевшие альбигойцы перешли в католичество либо стали беглецами и скитальцами. Трубадуры вместо любовных и боевых поэм стали слагать «Плачи» — в память о своем погибшем крае. Бернарт Сикарт де Марведжольс писал:

«Плачевные думы повергают меня в безысходную тоску. Я не в силах описать ни скорбь свою, ни гнев… Я разъярен и разгневан всегда; я стенаю ночами, и стенания мои не смолкают, даже когда сон охватывает меня».

Итак, при жизни Коровьев-Фагот был альбигойским рыцарем, магом и некромантом, а в наказание за неудачную шутку (неудачную потому, что, согласно верованиям катаров, тьма и свет ни при каких условиях не могут смешаться) на долгие столетия стал шутом. Магом и провидцем он, впрочем, остался по-прежнему.

И это открытие наводит на крайне интересные мысли об Иешуа га-Ноцри. Немало копий было сломано в спорах о том, насколько его образ соответствует христианской традиции, а насколько — авторской фантазии. Ответ же оказывается ни там и ни здесь: образ Иешуа не каноничен с точки зрения церкви, но вполне соответствует традиции катаров, исповедовавших «чистое, истинное» учение, искаженное церковью, представителем которой в романе является Левий Матвей.

Антонелло да Мессина, «Распятие с Марией и Иоанном», 1475 г.
Антонелло да Мессина, «Распятие с Марией и Иоанном», 1475 г.
Фото: ru.wikipedia.org

Недаром в романе «Мастер и Маргарита» упоминаются имена разбойников — Дисмас и Гестас. Эти имена можно найти только в апокрифическом Евангелии от Никодима. Ни в одном каноническом источнике их нет. Это же Евангелие уделяет очень много внимания образу Пилата, описывая его попытки спасти Иисуса и скорбь после его гибели.

Итак, «Мастер» написан вполне в духе традиции, но традиции не канонической, а апокрифической. Традиции, последователи которой были уничтожены так же безжалостно, как и Иешуа га-Ноцри.

И это открывает в романе еще один структурный пласт.

В начале 1 в. н.э. в Иудее, находившейся под эгидой Рима, появляется Иешуа — святой для одних, опасный еретик и преступник для других: и для римских властей, и для иудейских первосвященников. И господствующая структура в лице союза светской и духовной власти уничтожает его.

Джотто ди Бондоне, «Вход Господень в Иерусалим. Сцены из жизни Христа», 1306 г.
Джотто ди Бондоне, «Вход Господень в Иерусалим. Сцены из жизни Христа», 1306 г.
Фото: artchive.ru

Проходит несколько сот лет — и христианство становится государственной религией Римской империи. Былые мученики превращаются в гонителей. А через тысячу с небольшим лет после гибели Иешуа появляются катары и уверяют, что именно они сохранили в чистоте его учение. И теперь уже светская и духовная власть уничтожают их именем Иисуса.

Проходит еще восемь веков — и на одной шестой части суши церковь уничтожена, а имя Иисуса становится чем-то вроде ругательства. И снова появляется еретик, в своем подвале по ночам рассказывающий историю Иешуа и Пилата и навлекающий на себя гонения светской власти при жизни и порицаемый властью духовной по сей день.

И все это время рядом незримо присутствует Воланд — создатель и повелитель материального мира, если верить катарам. Он наблюдает за тем, как Пилат приговаривает Иешуа к смерти, он забирает фиолетового рыцаря в свою свиту, и он же появляется в Москве, чтобы, кроме всего прочего, забрать к себе еще одного трубадура — безымянного, как и автор шутки о свете и тьме — и его прекрасную даму, ведущую свой род от одной из прекраснейших дам своей эпохи — Маргариты Наваррской.

Обе Марго — и пра-пра-прабабушка, и пра-пра-правнучка — наверняка чувствовали бы себя как дома в замках Альби и Тулузы, гибель которых вечно оплакивал фиолетовый рыцарь. Уж не потомки ли альбигойцев каждый год появляются на Весеннем Балу Сатаны? И не перенес ли Воланд Монсегюр-Монсальват в квартиру 50-бис?

…Итак, учение того, кто был казнен как еретик, таинственным образом передается другим еретикам, поэтам и мастерам. Но мог ли Мастер, создавший роман о Мастере, читать альбигойские рукописи?

Да, мог. И наверняка читал. «Поэма об альбигойском крестовом походе» была в Ленинской библиотеке, как и исследование Н. Пейра, в котором тот рассказывает о виньетке в виде рыцаря в фиолетовом плаще. А в словаре Брокгауза и Ефрона, которым Михаил Афанасьевич часто пользовался, упоминаются обе эти книги.

Одного из героев «Театрального романа» зовут Петр Бомбардов. А в предисловии к 1 тому академического издания «Поэмы об альбигойском крестовом походе», находящемся в Ленинской библиотеке, сказано, что в XVIII веке владельцем рукописи был коллекционер по имени Пьер Бомбард.

Воистину, причудливо тасуется колода карт…

Теги: католики, Франция, церковь, рыцарство, католичество, христианство, Мастер и Маргарита, Михаил Булгаков
Статья опубликована в выпуске 20.05.2009
Обновлено 26.07.2022
Что еще почитать по теме?
  • Больше публикаций
  • Свернуть

Комментарии (18):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети: