Как взрослел, мужал и готовился к решающей битве князь Дмитрий московский, ставший для Руси «Донским»?

«Вот уже, братья, подули сильные ветры с моря к устьям Дона и Днепра, принесли грозовые тучи на Русскую землю, из них выступают кровавые зарницы, и в них трепещут синие молнии. Быть стуку и грому великому на речке Непрядве, меж Доном и Днепром, покрыться трупами человеческими полю Куликову, потечь кровью Непрядве-речке!»

«Задонщина», созданная боярином Софонием Рязанцем вскоре после Куликовской битвы, через века донесла до нас эпическое описание величайшего события в истории Отечества, положившего начало освобождению Руси от ордынского ига.

Победа на Куликовом поле неразрывно связана с именем великого князя Дмитрия Ивановича, прозванного в народе Донским. Князь прожил жизнь короткую, но яркую, объединяя русские земли и в жестоких сечах защищая их от иноземных поработителей.

Детство Дмитрия прошло в Орде и, наверное, не было беззаботным. Рано оставшись сиротой, он уже в 10 лет вынужден был окунуться в тяжелую науку управления государством.

Трудно сказать, как сложилась бы и его судьба, и судьба Руси, если бы рядом не оказалось мудрого духовного наставника, опытного политика и верного сподвижника — митрополита Алексия. Опираясь на свой громадный общерусский авторитет, а когда надо — и на властное пасторское влияние, святитель сплачивал русские княжества вокруг Москвы, гасил вражду между удельными князьями, отстаивал права Дмитрия на великокняжеский престол.

Защищая интересы Дмитрия, митрополиту Алексию пришлось несколько раз ездить в Орду, что было в те годы совсем не безопасно. Во время войны с Литвой он, чтобы смирить ее союзников — князей смоленского и тверского, наложил на них анафему и добился у Константинопольского патриарха ее утверждения. Благодаря его настойчивости, от патриарха было направлено на Русь несколько грамот, адресованных великому князю, митрополиту и всем русским князьям, в которых подтверждалось отлучение тверского и смоленского князей, а все князья русские призывались к повиновению митрополиту и союзу с Дмитрием московским.

Под заботливой опекой митрополита наливалась силой Москва, собирая вокруг себя русские земли, мужал молодой князь, набираясь государственной мудрости и воинской доблести.

Продолжая объединение Русских земель, начатое Иваном Калитой, одиннадцатилетним отроком возглавил Дмитрий полки, выступившие против недруга Москвы — суздальско-нижегородского князя. С этого времени он почти непрерывно в войнах.

В тяжелой борьбе с Литвой и сильными русскими княжествами — тверским и рязанским — зреет боевое мастерство молодого князя, появляется уверенность, что пришла пора готовиться к войне с главным противником — Золотой Ордой. Мысль о необходимости такой борьбы настойчиво внушает Дмитрию и митрополит Алексий, постоянно напоминая великому князю, что прекратить княжеские распри и окончательно сплотить Русь сможет только победитель Орды.

Первым шагом Дмитрия, который впоследствии привел его на Куликово поле, стало строительство в 1367−68 годах в Москве белокаменной крепости. Ни один из городов северо-восточной Руси в то время каменных крепостей не имел, и ордынцы восприняли возведение каменных московских стен как открытый вызов.

Опираясь на патриаршее слово и авторитет митрополита Алексия, Дмитрий собрал в 1374−75 годах в Переславле-Залесском два княжеских съезда, которые положили основу антиордынскому союзу русских князей. Получив поддержку князей, Дмитрий открыто отказывается от прежней политики умиротворения Орды и, чтобы не допустить нападения на русские земли, начинает посылать свои полки за границы княжества.

В марте 1377 года он отправляет объединенное московско-нижегородское войско под командованием воеводы Дмитрия Боброка Волынского на крупный центр ордынской торговли в Поволжье город Булгар. Город был взят, и поволжская торговля перешла под контроль московского князя.

Большие изменения в этот период происходят и в Орде, где за 25 лет сменилось более двадцати ханов. В результате междинастических смут реальная власть оказалась у темника Мамая, который стал фактическим правителем Золотой Орды и даже сумел частично восстановить ее военное могущество.

Противостояние Орды и Руси нарастало. Все чаще стали появляться на границах русских земель ордынские отряды, опустошая рязанские и нижегородские земли. В августе 1378 года в набег на Русь пошел воевода Мамая Бегич. Навстречу ему вышел с полками князь Дмитрий. В рязанской земле на берегу речки Вожа рати встретились.

Бой был коротким и яростным. Ордынцы

«побросали копья свои и побежали за реку за Вожу, а наши стали преследовать их, рубя и коля, и великое множество перебили их, а многие из них в реке утонули,» — записал в повести о битве на реке Воже современник этих событий.

Впервые за полтора века ордынцы потерпели крупное поражение и почувствовали возросшую мощь Руси.

Поражение на реке Воже поколебало положение Мамая в Орде, и он стал готовить поход на Москву. Почти два года копил он силы. Обещаниями, угрозами и подкупом ему удалось собрать огромное войско, в которое вошли не только отряды всех подвластных Орде народов, но и закованная в латы генуэзская пехота, шайки различных авантюристов и искателей легкой добычи. Свою помощь Мамаю обещали давние противники Москвы — Рязанское княжество и Литва.

Дмитрий внимательно следил за приготовлениями Мамая и готовился к тяжелой борьбе. 23 июля 1380 года он получил весть о выступлении ордынцев в поход. Час решающей битвы приближался. В русские княжества поскакали гонцы с вестью, что великий князь собирает полки. Местом сбора была назначена Коломна. Но даже объединенных княжеских дружин явно не хватало для защиты русских земель от нашествия, и Дмитрий принимает решение собирать ополчение.

Единственной силой, которая могла всколыхнуть всю Русь и поднять ее на борьбу с ордынцами, была православная церковь. Во многом благодаря помощи церкви удалось собрать практически из всех русских княжеств громадное войско, подобного которому Русь до того не знала. Под знамена Дмитрия встали даже отдельные князья из Литвы.

Туманным сентябрьским утром 1380 года на Куликовом поле русское войско выстроилось для решающей битвы. Для Дмитрия московского закончилась пора мужания, приближалось великое сражение, к которому он шел долгие годы и которому предстояло обессмертить его имя.