С кем сражались русские у реки Непрядвы? Восток и Запад

Но, кроме него, в Крыму были и поселения активно торговавших (и не только) генуэзцев, которые были здесь далеко не на вторых ролях, о чем свидетельствуют крепости Балаклавы, Феодосии и Судака. Но для того, чтобы оказаться в этом регионе, итальянцы перешли владения Византии, закрыв для нее Крым, и тем самым сильно ослабив ее мощь. Итальянцы заняли господствующее положение на Черном Море.

Итальянская экспансия на побережье Крыма имела, кроме стратегической цели, еще и коммерческую. Практически вся работорговля оказалась сосредоточенной в их руках. Итальянцы, судя по всему, быстро нашли общий язык с ордынцами. Кроме того, итальянцы в Крыму оказались в прямом соприкосновении с большой армянской колонией. Армяне, как и славяне, — сыны Православной Церкви (некоторые догматические разногласия здесь можно опустить).

Началось насаждение католицизма в местной среде. Армяне в знак несогласия вынуждены были переселиться из Кафы к своим соотечественникам, в другие части Крыма. «Вероятно, это вызвало необходимость основания в тот период — в 1358 году — недалеко от Старого Крыма знаменитого армянского монастыря Сурб-Хач (Святой Крест)».

Активность итальянцев в Крыму имела далеко идущие последствия. Академик М. Н. Тихомиров: «…Итальянцы (в русских источниках — «фряги») появляются в Москве и на севере Руси уже в первой половине XIV века, как показывает грамота Дмитрия Донского. Великий князь ссылается на старый порядок, «пошлину», существовавшую еще при его деде Иване Калите, то есть до 1340 года. Великий князь жалует «Печорою» некоего Андрея Фрязина и его дядю Матвея. Обоих «фрязинов» привлекли на далекий север, в Печору, вероятно, поиски дорогих и ходовых товаров средневековья: пушнины, моржовых клыков и ловчих птиц. Коммерческая деятельность купцов, покупавших у великого князя товар за большую плату, не представляла для Руси никакой опасности. Но появление их даже на далеком Русском Севере свидетельствует о стратегической «устремленности» крымских «фрягов».

Как мы знаем из «Сказания», Мамай шел на Москву, дабы изгнать русских князей и «сесть на их место». На этот безрассудный шаг Мамая явно «сподвигнули» генуэзцы, ибо Великие Ханы Золотой Орды никогда не ставили перед собой подобной задачи.

Вероятно именно поэтому Москва в лице Дмитрия Ивановича впервые за двести пятьдесят лет монгольского владычества решила принять открытый бой. Примечателен тот факт, что Святой Сергий Радонежский долгое время пытался остановить кровавую бойню. Однако в самый канун, когда цели Мамая стали предельно ясны, великий русский Святой «речил» совсем иное и благословил Дмитрия на сечу.

Куликовская битва имела огромное, воистину «вселенское значение». Согласно «Задонщине», «шибла слава к Железным Вратам и к Караначи, к Риму и к Кафе по морю, и к Торнаву и оттоле ко Царьграду».

Заметим три направления «славы»: на восток, то есть в «татаро-монгольский мир» — к Дербенту и Ургенчу (столице Хорезма); на запад, в католический мир — к Риму через Кафу; на православный юг — через Болгарию (Тырново — ее древняя столица) к Константинополю (Царьграду).

Кому-то может показаться преувеличением «вселенское» значение Куликовской сечи. Но можно обратиться и к другим источникам. Об этих событиях оставил комментарии знаменитый персидский историк Низам-ад-дин Шами. А творил он в городе Ширазе, расположенном на 1500 верст южнее Ургенча, недалеко от Индийского океана. О разгроме Мамая писал «Каирский мудрец», араб Ибн Халдуна.

Не умолчали об этом и западные источники. Так, известны работы современника описываемых событий монаха-францисканца и хрониста Дитмара Любекского. В знаменитом сочинении «Вандалия» германского историка Альберта Кранца читаем: «В это время между русскими и татарами произошло величайшее в памяти людей сражение. Победители русские, захватив немалую добычу… Но недолго русские радовались этой победе, потому что татары, соединившись с литовцами, устремились за русскими, уже возвращавшимися назад, и добычу, которую потеряли, отняли и многих из русских, повергнув, убили».

Заметим, что Альберт Кранц занимал пост «декана духовного капитула» Гамбурга, то есть был вторым лицом в городе. Сведения о битве он получил, согласно некоторым данным, от ганзейских купцов, активно торговавших с Новгородом. В сообщении Кранца речь идет о нападении литовского войска на новгородский отряд, возвращавшийся в Новгород вдоль литовского рубежа. Возможно, что справедливо и дополнительное указание Кранца, что к литовским отрядам присоединилась и часть бежавших с Куликова поля татар.

Стычка с новгородцами сильно ослабила мощь литовского войска. Заметим, что Альберт Кранц, представлявший западную точку зрения, был явно разочарован блестящей победой русского оружия. Между тем среди самих монголов, не говоря уже о православном мире, русская виктория была воспринята чуть ли не «на ура».

Возможно, некоторые читатели воспримут как некую странность или даже нелепость объединения в 1370-х годах «просвященного» Запада с «дикой» азиатской Мамаевой Ордой в походе на Русь. Но есть ведь и другой, позднейший — и не менее яркий — пример: объединение Запада с Турецкой империей в Крымской войне против России в 1850-х годах (и опять-таки «узел» — Крым!). А заигрывание с Турцией во время русско-турецкой компании после Первой и Второй Мировых войн? А «закрывание глаз» на геноцид армян, ассирийцев, греков и других «гяуров?»

«Сопоставление этих событий способно многое прояснить. И такого рода ситуация может возникнуть и в наше время. Куликовская битва — не только слава прошлых времен, но и урок на будущее» (В. Кожинов).