Зрим в корень. Что видит в корнях скульптор Александр Савельев?

Умение видеть внутреннюю красоту, способность через человеческие ощущения передать внутренний мир того или иного деревянного материала даны далеко не каждому. Многие способны оценить прекрасное в природе, но им не хватает творческой палитры для того, чтобы передать душу природы. Как появляется такое умение? Можно ли его в себе развить? Об этом наш сегодняшний разговор с Александром Савельевым.

— Александр Васильевич, когда Вы впервые ощутили потребность выразить внутренний мир того, что в обычном понимании считается неодушевленным?

 — Так сразу и не вспомнить. Пожалуй, дело было во втором классе. Однажды на уроке мне в руки попал кусочек мела, и я вдруг увидел, как он страдает от того, что его сломали. Недолго думая я взял ножичек и начал вырезать фигурку человека. Это заметила учительница Варвара Семеновна, подошла ко мне, взяла недоделанную фигурку. Рассмотрела и сказала: неплохо получается. Откуда это у тебя?
А я знаю, откуда? Мама у меня была из поволжских немцев по фамилии Рейц. Может, все идет по материнской линии от немцев из Висбадена. Моя племянница Вика, живущая в Висбадене, режиссер, организовала собственный театр. Тоже очень творческий человек. Как говорится, гены пальцем не раздавишь…

Жаль, конечно, у меня в то время не нашлось наставника, умельца, который бы меня всему выучил, — вздыхает Александр Васильевич, — отсутствие подобной школы очень сказывается. Да, я старался учиться у великих, мне очень нравится тот же Микеланджело, но постичь секреты его мастерства не удалось и куда более маститым художникам, чем я. А представьте, если бы меня с того самого второго класса чему-то учили?! Мне же до всего приходилось доходить своим умом: через испорченные заготовки, порезанные в кровь пальцы! Но удивительное дело — проходишь мимо какого-то замысловатого корня раз, другой, тысячный — ничего в сердце не ёкает. А потом как искра какая-то в мозгу, электрический заряд — каким-то внутренним взором видишь, как этот «неодушевленный» предмет приобретает живые очертания, движение, я открываю себе этот мир и вдруг осознаю: как же я раньше этого не замечал? Руки словно магнитом притягиваются к этому дереву…

История не терпит сослагательного наклонения. Был наставник или нет — сегодня никакой роли не играет. Что получается — то получается. Сегодня Александр Васильевич сам творит историю, создавая такие корневые скульптуры, что просто дух захватывает. И не только у жителей и гостей Светлогорска, Зеленоградска, Пионерска, Янтарного и других курортов Калининградской области. Его искусством были поражены немцы и поляки — Савельев неоднократно выезжал со своими творениями за границу.

— Не так давно я был приглашен на чемпионат мира по скульптурам из песка, который проходил в усадьбе «Коломенское» в Москве. В нем участвовали мастера из разных точек земного шара. Да, школы были немного разные, но в каждой скульптуре присутствовало главное — творческое начало. Уверен, если бы в мире задумали провести чемпионат по корневым скульптурам — Вы бы наверняка потеснили на пьедестале почета лучших своих коллег мировой величины. У Вас есть и свой, незамутненный, взгляд, и твердая рука, и техника, которой позавидовали бы многие. Но признанные мастера скульптур на песке признавались, что у них творчество развивается по принципу: «Раз на раз не приходится». А как у Вас? Кто-то Вам что-то подсказывает?

 — Иной раз удается схватить суть будущего произведения практически сразу, и тогда работа движется относительно быстро. А другой раз, когда суть только нащупываешь, может уйти уйма времени, пока контуры не начнут проявляться. Вот тогда, как говорится, мозги закипают. Но приходит подсказка. Ночью ли днем, тот момент не поймаешь. Иной раз мне кажется, что в роли подсказчика выступает вселенский разум, другой раз снится кто-то из великих, например, Сальвадор Дали. Это как периодическая система элементов, которая приснилась Дмитрию Менделееву. Жаль, что нет каких-то подсказок: когда оно придет творческое озарение? Но может быть это и к лучшему: как сказал классик: душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь…

Но, с другой стороны, когда поделка приобретает законченный вид — это окупает все физические и моральные затраты. Рождение новой композиции, как бы высокопарно это ни звучало, можно сравнить с рождением ребенка…

— Но ведь младенец с каждым днем, каждым месяцем и годом изменяется, развивается, а произведение искусства остается неизменным…

 — Здесь очень важна первооснова. Корешок, с которого все начинается. Однажды во время учебы в энергостроительном техникуме, я работал мастером на строительстве высоковольтных линий. В пустыне Каракум. Помните, такие конфеты были: с вафельной крошкой в начинке. Ее жуешь, а на зубах что-то хрустит. А в жизни, в Каракумах, песок забивал все: и рот, и легкие. Мне нужно было в город Красноводск, позвонить в управление, у нас сломалась машина. А без нее в пустыне трудно. И я пошел из пункта, А в пункт Б. До автотрассы было тридцать верст с гаком. По пескам, под палящими лучами солнца. И я, молодой парень, решил рвануть через пустыню. Чтобы не случилось теплового удара, обвязал голову своей рубашкой. В голенище брезентовых сапожек вложил нож: в окрестностях «шалила» стая волков под предводительством одичавшего алабая, который сбежал от хозяина.

Где-то в середине пути я вдруг понял, что переоценил свои силы. Дышать было трудно, ноги стали ватные, в глазах померкло. И тут вдруг увидел, что на верхушке одного из бесчисленных барханов ветер обнажил корни саксаула. Еще минута, и я был на вершине, ножом выковырял этот корень, взял его за «усы» и потащил за собой, как санки по белому песку. Не помню уж как добрался до казахского аула. Какая-то женщина, увидев меня, всплеснула руками: «Ты что, оттуда пришел?». И кивнула на Каракумы.

Потом подошли мужчины. Они удивились еще больше: «До чего ж вы, русские, бесшабашные люди! Тебя, видно, Аллах хранил! Шансов на спасение было ноль!».

Но больше всего их поразило то, что я корень саксаула не бросил.

— Это очень неплохое качество: упорство. Корень саксаула, можно сказать, стал наградой за то, что вы не оступились. Скажите, а без упорства, терпения можно стать значимым мастером?

 — Невозможно. И самое сложное добиться простоты. Есть такое выражение: «Все гениальное — просто!» Но мало кто знает, что самое трудное в любом виде искусства добиться именно этой гениальной простоты. Дается она с превеликим трудом. Мне в какой-то мере повезло — характер у меня был очень упорный. Чего я только не делал в старших классах школы и сразу после ее окончания: и рисовал неплохо, и вырезал из дерева, и чеканил. А потом даже установил в кухне небольшую литейную печь: лил бронзу, медь, латунь, серебро.
И когда устроился художником-оформителем, мне вдруг неожиданно предложили изготовить бюст Владимира Ильича Ленина. Что это означало в те времена — объяснять не надо! Такую работу доверяли только лучшим из лучших. Рисковал ли я? Пожалуй, что да. Но не отступился от своего, начал «лепить» Ильича. Сколько потом бюстов было: Тарас Шевченко, Николай Гоголь, все, что парторг закажет. Фотографии передовиков производства. При коммунистах художникам-оформителям был рай…

— И все-таки, почему корневая скульптура?

 — Корни меня увлекали всю жизнь. Но чтобы собрать и в Янтарном, и Светлогорске большую коллекцию — это настоящий промысел Божий. Сколько мне довелось скитаться по жизни, судьба передо мной рассыпала пригоршни испытаний и бед, а тут вдруг во второй половине жизни вдруг смилостивилась: пристал мой корабль к янтарным берегам.
Что меня поразило больше всего? Корень облепихи. Как он причудливо извивается, цепляясь за песок побережья. Его смывает в море, волны обтачивают его и снова выбрасывает на берег почти готовое изделие. Остается увидеть красоту. Такого многообразия не дает ни одно растение.

— Не обидно, что далеко не все люди адекватно воспринимают Ваши композиции? Кому-то они кажутся, извините, за прямоту, не совсем нормальными…

 — А как же творчество Сальвадора Дали? Или Винсента ван Гога? Оно ведь тоже не совсем однозначное. Но кто будет оспаривать их огромный вклад в искусство? Для чего природа придумала не две краски: черную и белую, а широчайший спектр со множеством оттенков? Так и с искусством. Кто-то любит толстых, а кто-то худых.
Важно другое — у меня есть достаточно единомышленников, которые вдохновляют меня на творчество. Например, Маргарита Андреевна Ендржиевская, чья «Дача художника» в Янтарном стала местом паломничества творческих людей не только из России. Как-то она мне сказала: «Собирайте коллекцию. Люди будут приезжать в Янтарный только для того, чтобы посмотреть на ваши скульптуры». Я и задумался…

— Чертовски хочется остаться в истории?

 — Говорят, в нее легче влипнуть, чем попасть… Но это, увы, от меня практически не зависит. Где-то свыше есть селекционер, который ведет естественный отбор. Что-то попадает в историю, а что-то умирает под толстым слоем пыли веков. Но моя главная задача — помочь людям стать добрее. Я это делаю с помощью корневой скульптуры. Мои работы в 99,9 процентов случаев вызывают улыбку. И уж никак не озлобленность.

И еще о чем мне бы хотелось сказать: в суете будней мы как-то перестали уделять достаточно большое внимание детям. Компьютер и Интернет — это очень здорово, но на что западают наши дети? На «стрелялки», «бродилки», картинки, мягко говоря, фривольные. Воспитывают ли они доброту? Очень сильно сомневаюсь. А вот искусство — совсем иное дело. Мы должны вернуть детей в природную среду, иначе машины превратят их в роботов. Очень надеюсь, что мои корневые скульптуры будят в молодежи творческое начало…