Какие творения Карла Росси украшают Санкт-Петербург?

Первоначальное образование Карл Росси получил в мастерской В. Ф. Бренна, творения которого отличались массивностью форм и обилием декора. В 1802—1803 годах Росси изучал античные памятники в Италии и по возвращении в Россию получил звание архитектора.

Работа в Москве познакомила его со школой М. Ф. Казакова, но полностью раскрылось дарование архитектора в работах, выполненных им в Петербурге.

В творчестве Росси получили развитие градостроительные принципы, сформированные в сооружениях Воронихина, Захарова, Томона. Подобно работам этих зодчих, всякое сооружение Росси определяло собой эмоциональное звучание окружающего архитектурного пейзажа, сообщая ему тот особый гражданственный пафос, который столь свойственен сооружениям высокого классицизма.

Архитектурная мысль Росси поражает своей широтой: он постоянно стремится к единой планировке целых районов города, заключающих в себе систему взаимосвязанных улиц и площадей. Высокий классицизм в работах Росси приобретает своеобразную триумфальность, но в поздних работах архитектора получает черты внешней декоративности.

Одно из лучших творений известного архитектора — здание Главного штаба и министерств (1819−1829). Особенность смелого проекта — в его пластичности. Здание словно обнимает площадь полукругом своих изогнутых корпусов. Прорезывающий этот полукруг темный проем глубокой арки, перекрывающий собой целую улицу, делает ощутимым мощный объем всего сооружения. Арка носит триумфальный характер, что подчеркнуто и ее скульптурным декором: колесница Победы, венчающая аттик, арматурные рельефы и статуи воинов между колоннами, крылатые вестницы Славы над проемом арки.

Единство архитектурного решения ансамбля Дворцовой площади достигается тонким пластическим соотношением здания Генерального штаба с Зимним дворцом. Родственные друг другу в своей торжественности и монументальности, они во многом противоположны. Живописная, пышная пластика барочного дворца контрастирует со строгой архитектоникой классицистического сооружения.

В неразрывной пластической и идейной связи со зданиями находится и Александровская колонна, центрирующая композицию площади.

Одновременно со строительством здания Главного штаба и министерств происходило сооружение ансамбля Михайловского дворца (ныне Русского музея) в Петербурге. В его разработке типична для Росси широта архитектурных замыслов, направленных на преобразование целого городского района. Торжественный и пышный дворец, решенный по традиционной схеме усадебного дома с парадным двором, заключенным между боковыми крыльями — служебными корпусами, соединенными с дворцом переходами, и большим парком, органически включен в типично городской пейзаж, состоящий из площади и системы, связанных с нею улиц. Архитектор продолжил до Марсова поля Садовую улицу и проложил заново улицу, параллельную Невскому проспекту, а также еще одну, на главной оси дворца, соединяющую площадь перед дворцом (ныне площадь Искусств) с Невским проспектом.

Архитектором были разработаны фасады домов, выходящих на площадь и улицы (выстроенных уже позднее). С противоположной стороны дворцовый ансамбль связан с пространством Марсова поля парковым павильоном-пристанью, отчетливо рисующимся на фоне темной зелени деревьев. Гранитные ступени ведут от павильона к берегу Мойки.

К числу значительных творений Росси относится и ансамбль Александринского театра. Характерная для Росси масштабность архитектурной мысли здесь также приводит к перепланировке целого района города. Работы велись в 1828—1834 годах. Помимо здания театра, были сооружены корпуса, образовавшие новую — Театральную — улицу (ныне улица Зодчего Росси) и новое здание Публичной библиотеки, замкнувшее площадь перед театром. В том же характере были решены фасады домов на площади возле Чернышева моста, с которой граничила Театральная улица со стороны, противоположной театру.

Своей значительностью и завершенностью ансамбль занимает выдающееся место даже в Петербурге первой половины XIX века. Единство архитектурного решения достигалось здесь мощным ритмом колоннад, поднятых на высокий цоколь. Пышные, торжественные колоннады лоджии и боковых портиков театра, стройные ионические колонны фасада нового корпуса Публичной библиотеки, наконец, суровое, сдержанное звучание дорического ордера в архитектуре корпусов, образующих Театральную улицу, — все это образует смену необыкновенных по своей красоте архитектурных картин. Одна из них — идеальная перспектива Театральной улицы с ее стремительным бегом прямых линий карнизов и цоколей и мерным ритмом вертикалей дорических колонн.

Не менее мастерски решено здание Сената и Синода (1829−1834), замыкающее ансамбль центральных площадей. С большим искусством, соразмерив это свое творение с Адмиралтейством Захарова, Росси замкнул непрерывный пространственный пробег от Дворцовой до Сенатской площади. В то же время, скруглив угол дома, выходящий к реке, Росси связал его с набережной.

Характерно, что в решении здания Сената и Синода уже присутствуют черты известного оскудения классицизма как стиля в архитектуре. Фасад здания с прорезывающей его аркой решен, как набор типовых архитектурных мотивов, наложенных поверх его конструкции, как своеобразная декоративная рубашка. Сами формы скульптурного и архитектурного декора стали заметно суше и дробнее.

В облике города, расположенного в дельте большой реки и пересеченного каналами, большую роль играли мосты. Они составили одну из индивидуальных черт Петербурга, отличающих его от других городов России. В первой трети XIX века велись большие работы по благоустройству набережных Мойки, Екатерининского канала, Фонтанки и некоторых других водных артерий города. По проекту К. Росси и инженера П. Бадена построены мосты около Инженерного замка и Михайловского дворца. Тогда же были возведены мосты: Красный, Поцелуев, Синий — через Мойку, Банковский и Львиный — через Екатерининский канал. Иногда геометрически простые в своей конструкции, иногда украшенные уникальным чугунным литьем со стройными дугами причудливых фонарей.

Отчетливо рисующиеся на фоне неба, они удивительно разнообразят архитектурные пейзажи города в районах, уже несколько удаленных от грандиозных панорам невских набережных и центральных площадей. Прихотливое разнообразие их решения в соединении с изгибами небольших рек и каналов придает и поныне окружающему пейзажу оттенок своеобразной урбанистической романтики.