Что мы знаем о самых знаменитых песнях Егора Летова? Часть 1

«Зоопарк»

Наверное, самая популярная из самых ранних песен ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ. Написанный еще в 1984 году и зафиксированный в двух «номерных» альбомах, «Зоопарк» еще полон достаточно светлого и по-юношески наивного духа. В песне даже проступают некие «хиппистские» нотки ухода и противопоставления себя унылой действительности и мертвому официозу советской культуры.

По воспоминаниям тогдашнего друга и соратника Летова — Черного Лукича (Д. Кузьмина) — в те времена песня воспринималось настоящим гимном их сибирской компании, расставаясь, они часто исполняли ее хором:

«Я ищу таких как я
Сумасшедших и смешных,
Сумасшедших и больных,
А когда я их найду
Мы уйдём отсюда прочь,
Мы уйдём отсюда в ночь.
Мы уйдём из зоопарка».

«Мне н… ть на моё лицо», «Попс»

Обе песни, стремительно зафиксированные на альбомах 1987-го года, прекрасно отображают и звук, и поэзию группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА того времени. Хотя какой там группы! Все эти песни и альбомы записывались фактически в одиночку и буквально за несколько недель, после чего Летов, находящийся на учете в КГБ, быстро сбежал из родного Омска.

Летов сам сыграл на всех инструментах и слепил фонограммы методом наложения на двух магнитофонах «Олимп». Жужжащая гитара, бас, нередко ведущий мелодическую линию, и глухо бухающий ударник (бешеную скорость которому Егор придал путем ускорения скорости пленки) надолго станут «фирменным» знаком «грязного» саунда ГО.

В «Н…ть на моё лицо» в полной мере отобразился оригинальный Летовский подход, когда сумбурный «поток сознания» прерывался эпатирующим рефреном.

«Тусклые тени вечером сдался и я — и перестал
Злые колени кто-то срубил тополя и пьедестал
Каждый спросонок любит смеяться и петь и умирать
А мёртвый котенок — он остается терпеть и наблюдать.
В это трудно поверить
Но надо признаться
Что я на… ал на моё лицо.»

Более осмысленной и эпатирующей была песня «Попс», исполненная с непередаваемой лихостью и озверением. Это была, наверное, первая отечественная песня про попсу (кстати, у Летова используется еще старый термин «попс» и переходной «попсня», который тогда в среде рокеров относили к развлекательной бездумной эстраде), задолго до программных опусов того же Шевчука. Правда, в исполнении Егора этот термин обретает глобальное значение — становится символом растления, мертветчины и инерции.

Е. Летов, 1988:
Как только возникает какая-нибудь чёткая эстетика, какая-то чёткая система каких-то правил и взглядов — это попс.

Анекдот:
Крутят по «Утренней почте» клип Наташи Королевой. Шевчук и Рыженко сидят у телевизора, улыбаются, ерзают в креслах, подпевать начали… Тут Юра возьми да глянь в окно — улыбка сползла, руками замахал, шепчет: «Вырубай на. й!.. Летов идет. Крику не оберешься…»

Кстати, очень интересную, сильно переделанную, почти хип-хоповую украиноязычную версию «Попса» сделали на «Трибьюте ГО» ВОПЛИ ВИДОПЛЯСОВА. Рекомендую.

«Всё Идёт по Плану»

Сколько бы гораздо более сильных и талантливых композиций ни написал Летов позже, но именно эта четырехаккордная песенка про «Дедушку Ленина» и «товарища Ким Ир Сена» останется «визитной карточкой» ГО. Современные подростки до сих пор распевают ее под гитару, а я силюсь осознать, что же понимает в ней нынешнее поколение, не заставшее ни разноцветных журналов «Корея», ни советской плановой экономики, ни даже слова PERESTROYKA.

Впрочем, Летов считал, что даже современники этой песни, написанной в 1987-м, записанной в 1988-м и ставшей безумно популярной в 1989−90 гг., совершенно не понимали заложенный в ней посыл. Ведь многие воспринимали ее слова как непосредственные слова автора. А Летов просто напросто описывал эмоции обычного советского человека, насмотревшегося «перестроечного» телевидения.

Е. Летов:
Он включил телевизор, пьет, и всё, что он видит по телевизору, и вообще всё, что у него в голове взбредает — и вот идет такой поток сознания. Сначала я написал двадцать с чем-то куплетов. Я сидел и описывал всё, что по телевизору происходит. Я вошел в это состояние (то есть, я как будто актер немножко), и всё это описывал. А после этого вычленил определенную часть и записал так — издевательски. Это подчеркивалось тем, что в конце идет наворот как бы — все эти крики «Коммунизм!», одновременно там четыре человека читают книжки — Платонова и что-то еще — это идет такая огромная гамазня.

…Все песни, еще раз повторяю, они немножечко «раки» у нас. «Все идет по плану», например, — страшная ведь песня, трагическая, и не «ура» в ней звучит. Она ведь не буквально воспринимается. …Да, это серьезно. Но это издевательство.

Песня действительно очень привязана ко времени. Здесь и недоверие к перестройке, и противопоставление Ленина другим «вождям», с которого началась дискредитация советской истории. Не пройдёт и двух лет, как руки потаённого перестроечного антисоветизма дотянутся и до Ленина.

Наверное, именно народность и некая плакатность песни и сделала ее столь популярной в массах.

Е. Летов:
…случаются совершенно дикие вещи. Я часто рассказываю, как однажды был на Арбате, а там какой-то человек престарелого возраста стоял с протянутой кепкой и пел «Все идет по плану». Я насчитал куплетов двадцать с лишним, причем он туда даже политиков разных приплел, Собчака в частности.

Правда, сейчас многим юным «исполнителям» придётся объяснять: фраза о том, что при коммунизме «всё будет бесплатно» действительно имела место в советской идеологии, так как считалось, что деньги потеряют свою ценность и будет действовать принцип «От каждого — по возможности, каждому — по потребности». А самая трагическая фраза песни «Там, наверное, совсем не надо будет умирать» отсылает к писателю Платонову.

Е. Летов:
Андрей Платонов после революции ходил по деревням — и там ему говорили, что теперь, после революции, не будет больше смерти. И когда какой-то дедушка умер, все поняли, что что-то не так.

«Русское Поле Экспериментов»

К 1989 году творчество Летова переживает эволюционные изменения. ГО становятся полноценной группой и доводят шумный «грязный» саунд и суицидально-апокалипитические настроения до предела. Антисоветская направленность сохраняется, но она становится для Летова лишь частным приемом отображения грядущего «духовного» Армагеддона всей человеческой цивилизации. Плакатности становится меньше, глобальности и остервенения больше. И главное, находясь под сильным впечатлением от длинных баллад Башлачева, Летов отходит от своего формата яростных и стремительных панк-песен, и начинает создавать большие «полотна».

В конце 1988 года он создает самое известное из полотен — 14-минутную композицию «Русское Поле экспериментов», впервые зафиксированную на одноименной акустической записи, сделанной С. Фирсовым, а затем уже записанной в электричестве на альбоме 1989 г. с таким же названием.

Композиция получилась настолько мощной, завораживающей и развивающейся, что, несмотря на свою длину, слушалась на одном дыхании. Больше всего меня удивляет то, как Летов не уставал исполнять ее почти на каждом концерте.

По воспоминаниям самого автора, толчком к написанию «Русского поля» стал просмотр двух документальных фильмов — «Морда дьявола» и «Лики смерти», где много и долго убивали разных животных. Большой любитель всяких тварей, Летов впал в такое шокирующее состояние, что той же ночью написал песню про то, как «все это имеет милое свойство отвратительно продолжаться в любых условиях, и нету этому конца».

«…А свою любовь я собственноручно
Освободил от дальнейших неизбежных огорчений
Подманил её пряником
Изнасиловал пьяным жестоким ботинком
И повесил на облачке, словно ребенок
СВОЮ НЕЛЮБИМУЮ КУКЛУ!!!»

В тексте немало отсылок и цитат — к «Борису Годунову» с «кровавыми мальчиками», к А. Камю с его «Посторонним», к Н. Некрасову с его «Сейте разумное, доброе, вечное!», и даже к истории одного самурая, который перед харакири написал в записке «Уничтожу весь мир!»… А самую знаменитую фразу — «Вечность пахнет нефтью» — Летов, по его словам, позаимствовал у философа Бертрана Рассела (правда, я так и не установил, откуда конкретно).

Тогда в 1989 году «Русское поле» казалось Летову его творческим пределом, за которым у него «нет слов, нет голоса». Тем не менее в том же году он создает… песню не песню… а, скорее, длинный зауывный плач без музыки — «Как в мясной избушке умирала душа».

А спустя год рождает двухаккордный шаманский «Прыг-Скок», переплюнувший «Русское Поле» в глобальности и потусторонности, но уступавший в плане музыкальности. Чтобы прослушать «Прыг-Скок» до конца, требовались определенная закалка и мужество.

Кстати, если бы у меня были возможности, то я бы обязательно хотел бы записать «Русское Поле» (или «Все, Как у Людей») в сопровождении симфонического оркестра. По-моему, он бы намного лучше раскрыл мощь этих композиций, нежели самая громкая и жесткая электрогитара.

Продолжение следует…