Елизавета Арсеньева. Какой была главная женщина в жизни Лермонтова?

Дети у Столыпиных рождались, надо сказать, толковые, и Лиза исключением не стала. Она была разумна и унаследовала отцовскую деловую хватку, характером была тверда и бескомпромиссна. Эти семейные качества помогли её братьям занять почётное место в истории государства Российского: среди них были генералы и предводители дворянства, один даже стал сенатором. Но принадлежность к женскому полу автоматически лишила дочь этой знатной семьи возможности повторить судьбу братьев, ей была уготована традиционная роль — жены и матери.

Приданым Алексей Емельянович дочерей не обидел, выделив каждой достаточно для удачного замужества. Старшая Лиза не была красавицей, но богатое приданое и репутация умной и хозяйственной барышни сделали её невестой не из последних. В возрасте 22 лет она обвенчалась с Михаилом Васильевичем Арсеньевым. Жених был хорош собой и состоятелен, также походил из знатной семьи, но людьми они были очень разными. Для семейной жизни Арсеньев приобрёл в Пензенской губернии имение Тарханы, где и зажил с молодой женой спустя некоторое время после свадьбы.

Приземлённой Лизе были непонятны экстравагантные развлечения мужа, которого хлебом не корми, а дай устроить какое-нибудь представление в домашнем театре. Когда родилась дочь Мария, у Елизаветы появились серьёзные проблемы со здоровьем, что и внесло окончательный разлад в отношения пары. Михаил Васильевич нашёл ей замену в лице замужней соседки — помещицы, супруг которой был за границей в действующей армии.

Однажды в канун Нового года Арсеньеву пришло известие о возвращении мужа возлюбленной, ещё и жена масла в огонь подлила — так после ссоры бедняга совсем отчаялся и порешил себя. Елизавета и слезинки по благоверному не пролила, лишь лаконично заключила: «Собаке — собачья смерть», а потом отбыла в Пензу, не приняв участие в похоронах и поминках Михаила Васильевича. Обозлившись на бесстыдника мужа, Арсеньева сгоряча решила обрушить гнев на их общую дочь. Но, к счастью, одумалась, решив пожалеть единственного своего ребёнка. Маша стала центром её мира и смыслом жизни.

Да только у всех дочерей есть одна особенность — рано или поздно они становятся безраздельной собственностью своих мужей. Вот и 17-летняя Маша Арсеньева, влюбившись в обаятельного капитана Юрия Петровича Лермонтова, пожелала себе той же участи. У образованного, привлекательного и родовитого Юрия была одна слабость — он был далеко не богат. И Елизавета, видимо, знала, как ею пользоваться, поэтому и благословила брак Марии с Лермонтовым, хотя и питала к зятю очевидную неприязнь.

Основные средства молодой семьи принадлежали Маше, но чтобы держать дочь на коротком поводу, матушка, овдовев, оформила всё состояние на себя и полностью им распоряжалась, а при непослушании грозилась оставить дочь без копейки. Поэтому жить отдельно от Елизаветы Алексеевны молодые не могли — таковым было её условие.

В октябре 1814 года в Москве родился их сын — великий поэт Михаил Лермонтов. Его рождение, увы, не смогло спасти отношения родителей, которые становились хуже день ото дня. Спустя три года после появления сына, в неполные 22 года, Мария Михайловна скончалась от чахотки. Хрупкая молодая женщина болезненно переживала разлад с мужем и домашние войны матери с возлюбленным — говорят, все болезни от нервов… Существуют также версии об изменах Юрия, что в сложившейся ситуации было бы ожидаемо, однако доподлинно известно одно — Мария до последних дней очень любила мужа.

Биографы Лермонтова говорят, что Юрий Петрович, может, и хотел воспитывать сына, но Елизавета Алексеевна, прикипевшая к внуку всей душой, решила действовать по принципу «не мне — так никому». Пустилась в страшные угрозы: заберёшь Мишу — тебя разорю, внука прокляну и жизни ему не дам. И у зятя были причины принять их всерьёз. К тому же, в материальном плане бабушка могла дать мальчику несоизмеримо больше отца.

Бабушка любила внука безмерно, а Мишенька рос на редкость избалованным мальчиком — от него доставалось и самой Елизавете Алексеевне. Конечно, и умён он был не по годам. Внук рос, мужал, а Арсеньева привязывалась к нему всё сильнее. Когда пришла пора подумать о хорошем образовании для мальчика, Арсеньева с внуком перебралась в Москву, дабы не расставаться с ним. Учителям своим Михаил дерзил, общался с ними свысока, всем своим видом показывая интеллектуальное превосходство. То же самое происходило в светском обществе.

Когда Мартынова, убийцу Лермонтова, спросили, не стыдно ли ему, погубившему светило русской поэзии, он ответил: «Господа, если бы вы знали, что это был за человек! Он был невыносим. Если бы я промахнулся тогда на дуэли, я бы убил его потом. Когда он появлялся в обществе, единственной его целью было испортить всем настроение. Все танцевали, веселились, а он садился где-то в уголке и начинал над кем-нибудь смеяться, посылать из своего угла записки с гнусными эпиграммами. Поднимался скандал, кто-то начинал рыдать, у всех портилось настроение. Вот тогда Лермонтов чувствовал себя в порядке».

В 1837 году поэзия Лермонтова привела к его ссылке на Кавказ. Кстати, вопреки всеобщему мнению, это было вполне мягким наказанием, которое выпросила для внука Елизавета Алексеевна, заручившись поддержкой всех своих влиятельных родственников. За критику государственной системы и имперских реалий Лермонтов не пошёл по этапу в кандалах, а всего лишь в офицерском чине отправился на Кавказ! Весь период службы Михаила на Юге Арсеньева писала прошения о помиловании, умоляя отправить внука в отставку, простить ему юношеский бунт. До конца жизни переживала она, что весной 1841 года не смогла из-за весенних дорог попасть в Петроград из Тарханов на встречу к Лермонтову, приехавшему на побывку с Кавказа. Больше Мишу живым она не видела.

Известие о смерти поэта в Петербурге встретили словами «туда ему и дорога». Он действительно имел очень много недоброжелателей. Сам Николай I по иронии судьбы отреагировал на смерть поэта теми же словами, которыми его бабка, Елизавета Арсеньева, прокомментировала смерть своего мужа: «Собаке — собачья смерть». Он уходил, ему бросали вслед упрёки и проклятия, лишь те немногие близкие друзья, которые знали его другим — добрым и глубоким, скорбели о незаурядном человеке и великом поэте.

Елизавета Алексеевна получила известие о смерти внука в Петербурге, куда приехала вымаливать отозвание Мишеля с Кавказа. В тот день она перестала видеть солнце. Очевидцы говорят, что старушка не в силах была поднять опухших от слёз век, у неё отнялись ноги, и на этой земле её держало лишь одно — желание похоронить внука на родной земле, рядом с матерью и дедом. Последние её силы ушли на согласование формальностей, и через полгода тело поэта упокоилось в родном имении Тарханы.

Сама она пробыла на этой земле ещё четыре года. Как прожила она их? Сожалела ли о том, что расстроила брак дочери, или о том, что не желала понять и простить мужа… Жалела ли о том, что не дала Мише почувствовать отцовскую любовь? Кто знает… Но у этой одинокой богатой старухи было время подумать о событиях своей длинной и не слишком счастливой жизни.

Без сомнения, Елизавета Алексеевна Арсеньева была сложной и яркой натурой: она умела страстно любить и ненавидеть и совсем не умела прощать предательство. Но в жизни своего великого внука она осталась самой любящей и преданной женщиной.