Кто создал морскую пехоту России?

Именно Тишайший государь начал те самые преобразования России, которые блестяще завершил Петр I. И так как результат проявился только во времена Петра, о Тишайшем тихо забыли. А зря.

Алексей Толстой в своем знаменитом романе «Петр I» прекрасно популяризовал историю петровского периода. Талант писателя был настолько велик, что многие склонны забывать о том, что «Петр I» — все же художественное произведение, а вовсе не точный исторический трактат. И вот Толстой весьма живо описывает, как Петр мечтает о создании военно-морского флота, о господстве на морях, как он строит первый «настоящий» военный корабль «Гото Предестинация». Но несмотря на художественность описания, с исторической точки зрения оно в корне неверно.

Военные корабли как таковые существовали в России задолго до Петра I. Взять хотя бы струги, на которых Степан Разин совершил знаменитый Персидский поход и играючи разгромил эскадру противника, вдвое большую по количеству кораблей. Или поморские ладьи, пинежские кочи, предназначенные для плавания в северных морях — эти суда имели ледовую защиту. Правда, настоящими военными кораблями и струги, и кочи назвать трудно. Это были суда многоцелевого назначения: торговые, военные, представительские и так далее. То есть у них отсутствовало то, что сейчас называется специализацией.

Алексей Михайлович Тишайший был первым русским государем, который не просто пожелал господства в Каспийской акватории, но и достиг его. Он попросту построил первый русский военный корабль — «Орел». В 1667 году, 14 ноября, в селе Дединове на Оке, в окружении дубовых лесов (прекрасное сырье для корабельного строительства тех времен) был заложен этот корабль. Спуск на воду состоялся 25 мая 1668 года. Руководил строительством корабля боярин А.Л. Ордин-Нащокин, чем и заслужил почетное вечное место в истории России.

Любопытно, что первый русский военный корабль именно строился на российской верфи. Хотя гораздо проще было бы приобрести судно, к примеру, в Голландии. Однако Тишайший государь не собирался создавать игрушку в одном экземпляре, он мечтал о военно-морском флоте, и «Орел» должен был стать первой ласточкой этого флота. Но флот не покупают, его строят своими силами. И решались сложные инженерные задачи, обучались мастера — не ради одноразовой постройки корабля, а с дальним прицелом — ради создания целого флота.

Говоря о «своих силах», которыми осуществлялась постройка корабля, ради справедливости следует заметить, что Ордин-Нащокин не зря был назначен руководителем строительства «Орла». Это назначение напрямую было связано с его должностью главы Посольского приказа. Афанасий Лаврентьевич не был ни моряком, ни инженером, он был специалистом по международным отношениям, в частности — по найму специалистов за рубежом. В наше время его назвали бы «head-hunting» — охотник за головами. Пользуясь своими зарубежными связями, Ордин-Нащокин нанял в Голландии всю команду специалистов по строительству и эксплуатации судов океанского класса. Дело в том, что в качестве прототипа «Орла» был выбран голландский пинас, отличавшийся хорошей грузоподъемностью (вещь необходимая для корабля, на котором планируется установка серьезной артиллерии) и небольшой осадкой (судно предназначалось для довольно мелководной акватории Каспия). Именно эти особенности «Орла» и потребовали привлечения иностранных специалистов, с чем Ордин-Нащокин справился блестяще.

Так что «свои силы» были не вполне свои, но в процессе работы обучались и русские специалисты, и следующие корабли могли бы быть построены уже без иностранного участия. Не зря же Алексей Михайлович Тишайший тратил свое драгоценное государственное время на создание и утверждение 34 пунктов корабельного Устава. Государь мечтал о выходе к морям, мечтал о господстве России не только на Каспии, но и на Черном, и на Балтийском морях. Но к войне за эти моря следовало тщательно готовиться, это было дело долгое, дело будущего. Алексей Михайлович просто не успел — он умер 8 февраля 1676 года. Но базу для будущих завоеваний морских путей сообщения для России закладывал тщательно.

Именно частью этой базы на будущее и было создание морской пехоты. До «Орла» русские корабли имели обычные команды из серии «и жнец, и швец, и на дуде игрец» — моряки, они же купцы, они же солдаты. «Орел» — дело другое. Его команда служила по постоянному контракту, то есть это уже были профессионалы, чье дело было узкоспециализированным — корабль и только. Для военных целей «Орлу» была придана команда стрельцов — вот они-то и стали первыми морскими пехотинцами в истории России. Стрельцов как раз корабль не касался, их дело было сугубо военное, включающее, кстати, и десантные операции.

И «Орел» со своими десантниками выполнил-таки поставленную задачу — обеспечил России господство в Каспийской акватории. И хотя одна капля дождя не делает, этот корабль был очень увесистой каплей, которая и спровоцировала дальнейшие действия Петра I. К тому же, первому императору российскому уже не нужно было ничего придумывать — перед глазами был готовый образец.

«Орел» стал «букварем» военно-морского флота России, началом, приведшим впоследствии к созданию знаменитых флотов Петра Великого и русской военно-морской пехоты.

Конечно, по справедливости днем рождения морской пехоты России следовало бы считать тот день, когда «Орел» был спущен на воду — 25 мая 1668 года. Но справедливость в истории — понятие редкое, и праздником морской пехоты стал день, оговоренный указом Петра I — 27 ноября. Собственно говоря, это тоже нельзя назвать неверным, ведь Алексей Михайлович Тишайший, создав новый род войск, таковым его не назвал и соответствующего указа, оговаривающего права и обязанности морской пехоты, не издал. Так что и празднует Россия День морской пехоты в полном соответствии с заветами Петра I.

И все же, не стоит забывать об «Орле». Не будь этого корабля и первого подразделения морской пехоты на нем, кто знает, как сложилась бы морская история России.