Драма «Последняя любовь на Земле». Спасет ли мир совершенное чувство?

Армагеддон. Третья мировая. Смертельная эпидемия. Всемирный потоп, инопланетное вторжение, глобальная экологическая катастрофа. Но что, если финал наступит совсем иначе?

На этот сакраментальный вопрос попытался ответить англичанин Дэвид МакКензи, снявший трогательную, лиричную и трагичную ленту «Последняя любовь на Земле» по сценарию датчанина Кима Фупца Окесона.

…Эпидемиолог Сюзан сталкивается в своей работе с необъяснимым явлением. Люди, никоим образом не связанные друг с другом, что исключает момент инфекции или вируса, теряют обоняние. Потере возможности вдыхать аромат сигаретного дыма, горечь бензина, свежесть листьев и сладость парфюма предшествует недолгий, но ярко выраженный приступ меланхолии. Люди буквально не могут остановить слезы, поминая ушедших родных, собственные ошибки и невзгоды. А затем тотально перестают ощущать запахи.

Вынужденные приспосабливаться, они отказываются от привычных занятий. Курение окончательно превращается только в пагубную привычку, духи — в артефакт, а свежую рыбу от тухлой шеф-повару Майклу теперь придется выявлять по внешнему виду. Впрочем, для Майкла — это лишь часть проблемы, ведь с потерей обоняния люди стали меньше посещать рестораны. И вот на этой, еще далеко не минорной ноте, Майкл знакомится с Сюзан.

У обоих есть печальный опыт романтических отношений. Они еще молоды, но уже познали и горечь утрат, и разочарование предательства. Посему вовсе не спешат стать парой в привычном понимании. На сей решительный поступок их толкают обстоятельства. Ибо «эпидемия» необъяснимо, но верно добирается сначала до языковых рецепторов, а затем и до ушей. Изысканные блюда превращаются в набор витаминов, углеводов и жиров, а телефоны, телевидение и музыка больше никому не нужны. И если до потери слуха люди еще посещали дорогие заведения, компенсируя безвкусие пищи звоном дорогих бокалов, шелестом страниц меню и вежливостью официантов, то отныне и эти аспекты потеряли свою значимость.

На очереди — самое страшное. Но готово ли человечество погрузиться в темноту, не осознав всю радость последних мгновений? И что останется нам, когда все пять чувств канут в небытие?..

Может показаться, что Дэвид МакКензи залез на чуждую ему территорию фантастики. Но нет. Автор «Молодого Адама» остался верен себе. Как в плане демонстрации обнаженного Юэна МакГрегора, так и в части жанра. Несмотря на всю неправдоподобность замысла, «Последняя любовь на Земле» (в оригинале — «Совершенное чувство») представляет собой скорее философскую притчу, нежели зловещее предсказание. Это косвенно подтверждается тем, что авторы не предлагают зрителю внятной концепции внезапного «мора чувств» у человечества. Все возможные догадки, высказываемые сухим и беспристрастным голосом главной героини (Ева Грин), включают и экологический коллапс, и внедренный с легкой руки спецслужб вирус, и даже происки террористов.

Создателей не столько интересует ответ на вопрос «Кто виноват?», как поиски варианта «Что делать?». Непривычный ракурс кое-кого даже расстроил. Мол, задумка обещала чуть ли не триллер о выживании человеческой расы, а в итоге все неминуемо скатилось к мелодраме. Тем и интересен МакКензи, что умеет нестандартно взглянуть на вдоль и поперек обжеванный сюжет об апокалипсисе. От общего перейти к частному и сконцентрировать внимание аудитории на отдельно взятом, но таком показательном случае. Нечто подобное продемонстрировал Джеймс Кэмерон в своем «Титанике», когда на фоне масштабной трагедии вывел формулу своего «совершенного чувства».

Второй раз подряд МакКензи пригласил в свой фильм МакГрегора (после «Молодого Адама») и его тезку Юэна Бремнера (после «Холлэм Фоу»). МакГрегор широкой аудитории известен хорошо, особенно по таким лентам как «Мулен Руж», новые «Звездные войны» и недавний «Призрак». Шотландец Бремнер, коему в новой работе режиссера досталась второстепенная роль, в Голливуде снимается нерегулярно и запомнился по участию в таких проектах, как «Золото дураков», «Смерть на похоронах» и «На игле». Компанию им составила замечательная французская актриса Ева Грин, которую мы все помним по «Казино рояль» и «Царству небесному». К слову, в ленте персонажи МакГрегора и Грин кажутся ровесниками, однако британец старше француженки на целых десять лет.

Благодаря злосчастному календарю индейцев майя, скорбная судьба человечества сегодня чаще всего живописуется мрачными красками. Ежегодно в мире выпускается с десяток картин, в красках описывающих глобальные катаклизмы, повергающие людской род в пучину. Особенно в тематике преуспели американцы, коим удается вырисовывать на компьютере столь масштабные катастрофы, что тягаться с ними в этом вопросе никто не берется. И мало кто задумывается при этом о жизни конкретных индивидуумов.

В голливудских блокбастерах жители планеты — это малозначительные паникующие муравьи, покидающие горящий муравейник. У МакКензи — живые люди. Герои его фильма не стремятся выжить любой ценой. Они приспосабливаются к недугам, выискивая в каждой ситуации положительные стороны. И с потерей очередного средства общения становятся на шаг ближе друг к другу, словно неведомая сила подталкивает их к единению в бездушном, материалистичном мире, уже давно лишенном каких-либо прекрасных чувств.

Вовсе неслучаен и род деятельности персонажей. Сюзан — эпидемиолог, человек, по идее, самый осведомленный о масштабах инфекции, в одночасье поразившей людей. Майкл — шеф-повар, коему приходится буквально пройти все этапы «болезни», отражающиеся как на его способности создавать кулинарные шедевры, так и на возможностях его клиентов их воспринимать по достоинству.

Может ли подобное произойти в реальном мире? В таком контексте — вряд ли. Фильм МакКензи — это даже не предупреждение, а констатация факта. Так или иначе, мы уже давно потеряли многие из жизненно важных чувств. Мы не нуждаемся в природных ароматах. Запахи и вкусы уже давно формируются химическими ускорителями, подсластителями, усилителями. Или заменителями. Мы глухи к мольбам и проблемам окружающих. И слепы, когда не готовы принять на себя ответственность за чужие невзгоды.

Возможно, что описанный в картине процесс уже идет в полную силу. И если никто не бьет в колокола, значит ли это, что такой конец мы выбрали сознательно?