Как LED ZEPPELIN отреклись от звания «хэви-металл группы»?

Д. Пейдж:
«Ублюдочное название не для нас. Не могу связать себя с металлом, так как большинство людей считает, что такая музыка разрушительна, а мы никогда не занимались разрушением. Наша музыка полна динамики, света и тени, драматизма и поэзии. Вот на что следует опираться».

А чтобы слова не расходились с делом, в новом альбоме «Led Zeppelin — III» (1970) группа ударилась в фолк и акустику. Немалую роль здесь сыграло и то, что новый материал создавался в деревенском особняке на лоне природы. Когда на фирме Atlantic услышали новые песни, то пришли в коммерческое замешательство: «Но ведь здесь нет «Whole Lotta Love»… На что Пейдж цинично парировал: «А мы и не собирались её туда включать».

Творческая строптивость имела закономерные последствия — альбом не оценила не только критика (вообще неблагожелательная к ЦЕППЕЛИНАМ), но и публика. Провалом это назвать было нельзя, «Led Zeppelin — III» даже занял 1-е место (но быстро оттуда слетел). Тем не менее, этот альбом стал самым неуспешным за всю карьеру LZ.
Зато сегодня всем ясно, что именно тогда творческое лицо группы начало по-настоящему раскрываться.

«Immigrant Song» (1970)

И всё-таки была на этом «лёгком» альбоме своя «Whole Lotta Love» — забойный «тяжеляк» под названием «Immigrant Song». Тяжелый рифф и боевой вопль Планта, как нельзя лучше, отвечали теме песни. Переводить её название, как «Песня Иммигрантов» не совсем корректно. Точнее будет — «Песня Переселенцев» — ведь речь в тексте идёт о воинственных викингах, плывущих на Запад в поисках новых земель. Об этом свидетельствует и возглас «Вальгалла, я приду!» (Вальгалла — зал в городе скандинавских богов Асгарде, своеобразный рай для воинов, доблестно павших в бою), и упоминание «Молота богов» (имеется в виду молот бога Тора).

Впрочем, в тексте преломились и события из жизни самой группы. Песня родилась как раз после триумфального возвращения группы из Исландии на свою неприветливую родину (в Британии творчество LZ оценили далеко не сразу), которую им ещё предстояло завоевать. Отсюда же и строчки про гейзеры, которыми славится Исландия.

«Мы пришли из страны льдов и снегов,
Полуночного солнца, где бьют горячие ключи,
…Плывем, молотя веслом,
Наша цель одна — западный берег».

Кстати, свист в самом начале песни — это след эха, поставленного Пейджем, так сказать, «впереди паровоза». Этим приёмом рулевой LZ будет пользоваться ещё не раз.

Нельзя не отметить и ещё одну «жемчужину» альбома — лирический блюз «Since I’ve Been Loving You».
Надо сказать, что кроме прочих обвинений, группу постоянно изводили упрёками, что они играют неправильные «фальшивые» блюзы. Между нами говоря, я не являюсь фанатом классических блюзов. Может поэтому на меня самое сильное впечатление произвёл именно «неправильный» «Since I’ve Been Loving You». Описывать его бессмысленно. Скажу только, что по эмоциональности пение Планта и игра Пейджа здесь — это что-то запредельное.

«Gallows Pole» (1970)

Фолковые и акустические номера были и на первых двух альбомах группы. Но в полную силу «национально-народное» лицо группа явила именно на третьем. Правда, фолк у группы выходил тоже «неправильный» — с явным «цеппелиновским» привкусом.
Яркий пример этого — обработка старинной песенки «Gallows Pole» («Виселица»).

Началось всё с того, что Пейджу попало в руки банджо Джона Пола Джонса. Он побрынькал, ему понравилось, и компания стала думать-гадать, где бы этот инструмент задействовать. Тут-то и вспомнили о симпатичной песне, услышанной ими на пластинке Фрэда Гэллаха.
Изначально песенка называлась «The Maid Freed from the Gallows» («Девушка, освобождённая от виселицы»), и пелась как бы от лица этой девушки. За что бедолагу вешают, неясно, но в течении всей песни она просит то отца, то брата дать палачу взятку, чтобы избежать казни. В версии LZ девушка стала парнем, который в итоге просит сестру расплатиться с палачом, так сказать, натурой. Но если в традиционных версиях песни удовлетворенный палач освобождает приговорённого, то у ЦЕППЕЛИНОВ всё равно его вешает (сволочь!).

Песня начинается вполне традиционно (к банджо Пейджа подключается также мандолина Джона Пол Джонса), но вскоре привычный темп начинает ускорятся, вокал Планта становится всё неистовей и в конце песня превращается в настоящий гам-тарарам. Так специфический и временами занудный фолк в руках ЦЕППЕЛИНОВ расцветает новыми красками, превращается в настоящий энергетический сгусток.

Пейдж называл «Gallows Pole» своей любимой песней на альбоме и переиграл её вместе с Плантом (и гудящей, как волынка, шарманкой) на акустическом альбоме 1994 года «No Quarter».

«The Battle of Evermore» (1971)

Далее по логике должен следовать рассказ о том, как на следующем альбоме LZ всё-таки переубедили публику, сделав генальный сплав фолка и тяжёлого рока в своём самом известном шедевре «Stairway to Heaven». Но об этой песне я уже подробно писал ранее.

В связи с этим обращу ваше внимание на другую фолковую композицию с безымянного альбома 1971 года, который наши меломаны обычно кличут «Led Zeppelin — IV», а западные называют «Четыре символа». Речь пойдёт об очередном погружении Планта и Пейджа в средневеково-фэнтезийные пучины — песне «The Battle of Evermore» («Вечная Битва»).

Как это обычно бывает, источников вдохновения у песни было несколько. Первым — музыкальным — была та самая мандолина Джона Пол Джонса, которую Пейдж впервые решил опробовать. Поначалу из этих экспериментальных наигрышей планировалось сделать инструментал, но тут подключился Плант, как раз читавший книгу о войнах в Шотландии. Какой-то исторической конкретики текст не содержал и вполне мог восприниматься как битва добра со злом. Кроме того Плант — большой фанат «Властелина Колец» — не удержался и ввернул в текст строчку про злобных назгулов («The ring wraiths ride in black» — «Духи кольца скачут в чёрном»). Это не первая отсылка к фантастической эпопее Толкина — в песне 1969 г. «Ramble On» уже упоминался противный Голлум (почему-то, правда, похитивший девушку).

Кстати, о девушке. Во время записи «The Battle of Evermore» Планту подумалось, что неплохо бы оттенить свой голос женским. За помощью он обратился к вокалистке фолк-рок-группы FAIRPORT CONVENTION — Сэнди Дэнни. Хотя девушка и была знакома с Плантом, поначалу она не поверила своим ушам — LED ZEPPELIN редко кого приглашали со стороны. По сути, Сэнди Дэнни и стала единственным голосом со стороны за всю историю группы.

Р. Плант:
«На самом деле это скорее небольшая пьеса, чем песня. …Так что, когда мы с Джимми Пэйджем начали работу над The Battle of Evermore, и стало ясно, что тут нужен вокальный дуэт — когда один голос словно бы откликается на воинственный призыв другого, — выбор был очевиден.
И когда она на мою первую фразу — „A queen of Light took her bow…“ ответила своим: „Oh, dance in the dark of night…“ — мы с Джимми (а он находился в кабинке) переглянулись через стекло, обменялись кивками… Это неизъяснимое счастье: когда ты выразил мысль, а другой — не просто мысль эту понял, но и поднял её на новую высоту!»

Так как на конверте альбома 1971 г. у всех участников LZ были свои символы, заслуги Сэнди Дэнни также были отмечены специальной руной Godhead (высшее божество) из трёх пирамидок.
К сожалению, из-за того, что пение Планта было не «готичным», а достаточно высоким (певица вспоминала, что Плант пел так громко, что она чуть не охрипла, пытаясь с ним сравняться), дуэт всё-таки звучал не сильно контрастно. Многие слушатели (и я в том числе) даже считали, что на трэке поёт только Роберт…

О других шедеврах альбома «Led Zeppelin — IV» я расскажу уже в следующий раз.