Мичман Юревич. Возможна ли жизнь на 102 процента?

Да ещё просим фотографий из архива, бередя их душу, доставая из памяти то, что доставать не хотелось бы, снова переживать боль… И сразу становится ясно, зачем. Чтобы сравнить: а я?..

Чеслав Семёнович Юревич родился в 1942 году в посёлке Первомайск, на границе Литвы и Белоруссии, и до своих двадцати армейских лет успел выучиться в школе, поработать на лесоразработках и слесарем-автосборщиком. В 1962 году был призван в Советскую Армию. Служил в первом учебном отряде ВМФ Пинска, учился по специальности «химик флота», а через восемь положенных месяцев впервые увидел город Ломоносов — проездом в Кронштадт, к месту службы — химиком на крейсер «Киров». Задумался тогда, проезжая через город: странно, город Ломоносов, а станция Ораниенбаум. Потом услышал версию об оранжерейных апельсинах в Мартышкино. Пусть так и будет, раз с мартышкинскими деревьями связана теперь целая жизнь…

Интересно ли служить химиком на флоте? Не так интересно, как опасно — к примеру, работать с ипритом, «разлитым в бутылях». Иприт как оружие в ту пору ещё был изучен мало, и в мирных условиях работать с ним было невозможно. Работали на полигонах — отрабатывали методы защиты, последствия нападения…

Конечно, молодёжь сначала учили — месяц до допуска, трогать руками ничего не позволялось. А то «ушли на обед, а потом от корабля одна рубка осталась». У каждого — своя вахта, боевой номер на кармашке. У химиков — «Х» — и видя этот боевой номер, юнцы-сослуживцы были вежливы и осторожны, и не задирались, не подшучивали. А то ведь химики, они тоже пошутить могут…

Служили в ту пору срочники по четыре года. Чеслав Семёнович проверял средства защиты у состава — у всего экипажа боевого крейсера, состоящего из 600 человек. 6 химиков на 600 человек — по сотне на каждого. «Киров» базировался в Кронштадте, и в любую минуту был готов приступить к выполнению задания: хотя нет, не минуту: два часа на раскочегарку, и умная недобрая сталь с экипажем на борту — выполняет приказы своей страны.

По прошествии трёх месяцев службы случилась новость: угроза войны с Кубой. Правительством было решено создать химические части ВМФ. На Красной горке создаётся дивизион, системы химзащиты устанавливаются на машинах — пришлось Чеславу Семёновичу на «сухопутного» переучиваться — работали и на суше, и на кораблях с четырьмя группами ОВ: удушающими, раздражающими, нейро-паралитическими и кожно-нарывными. Чеслав Семёнович, закончив на «отлично» учебку, служит командиром отделения химиков-разведчиков. Разведка и ликвидация…

В 1964 году наш герой был направлен служить командиром на 41-й катер радиационно-химической разведки (КХР-41) — первый «химический» катер на Ленинградской В М базе.

В 1967 году мичман Юревич становится химиком-инструктором Аварийно-спасательного дивизиона в Ломоносове (базировавшегося на Сидоровском канале). Чеслав Семёнович идёт в вечернюю школу рабочей молодёжи, чтобы закончить 11 классов и иметь возможность поступать в вуз — есть всегда у него одна особенность: учиться и становиться, вновь учиться и стремиться становиться дальше.

Именно здесь, в школе рабочей молодёжи, Чеслав Семёнович… упал на свою будущую жену, с которой я теперь их вижу вместе — всегда, и каждый раз любуюсь, как художник, этой красивой парой, и вздыхаю — как романтик и неисправимый идеалист, укрепившийся в своих верованиях. А дело было так: Чеславу Семёновичу мешали учиться ребята, которые ходили в школу… просто так, что ли, но явно не за знаниями. Одному врезал, в ответ решили тёмную устроить да не вышло. Вышла светлая, да ещё такая знаковая — прилетел Чеслав Юревич прямо на парту к двум девушкам. В 1967-м году Чеслав Семёнович и Елена Игоревна становятся мужем и женой.

А дальше — снова цель. Чеслав Юревич хотел справедливости, и при таких серьёзных знаниях и навыках цель у него была… возможно, неожиданная: поступить на юрфак ЛГУ, бороться со злом. Учился на заочном, но вдруг случилась неурядица, да ещё нелепая: по месту прописки отправляли служить постовым нашего мичмана. А вот в Кировском районе Ленинграда — в милиции, но там давали комнату… Разозлился мичман Юревич на зло, да и остался служить в Аварийно-спасательном дивизионе. К лучшему? Безусловно.

Работали на пробоинах, помогали искать на Неве то, что затонуло, чинить. Весной 1970-го года Чеслав Юревич — командир водолазно-рейдового катера (ВРК) «Ярославец», к этому моменту он уже обучен водолазным работам — опускается на дно для проведения работ. Работал с водолазами-взрывниками — чистили и углубляли наш фарватер. Тогда довелось Чеславу Семёновичу познакомиться с тремя немецкими минами на парашютах — М-3 — с поразительным механизмом, срабатывающим не на первый, не на второй, а на третий толчок…

Задача: в 20-ти милях от Кронштадта очистить фарватер для подхода катеров. У причала — старый гранит, дальше — коса. 800 кг взрывчатки. Когда начались взрывы, на косе из камней как давай ужи выскакивать! Впечталило…

А давайте теперь представим наш вид из Ломоносова и всё, что мы так любим рядом, куда смотрим устало и радостно, и по привычке — с гордостью — Кронштадт и Петербург. Именно здесь, в водах залива, Чеслав Семёнович взрывал три мины.

Территория огорожена катерами. Взрыв. Воронка диаметром в 50 метров и… вся вода в воздухе.
О чём тогда думала, что чувствовала Елена Игоревна?..

Далее Чеслав Семёнович служит в пограничной бригаде Высотска — на базе под Выборгом. Здесь его главный союзник — быстроходный катер на подводных крыльях «Ураган», вооружённый пулемётом, со скоростью в 60 узлов. Он — командир «Урагана». Его задача — вахта на точках, иначе говоря — пограничная служба.

Врач сказал: два процента из ста у тебя было. И ты ими воспользовался.

На службе мичман Юревич получил ножевое ранение — нож прошёл в двух миллиметрах от сонной артерии. Успел прикрыть горло рукой, однако шансов выжить практически не было. Точнее были — те самые два процента из ста. Дома ведь ждали сын, дочь и Елена Игоревна — и Чеслав Семёнович выжил, и даже два пальца правой руки ему спасли в нашем 1-м военном госпитале. Вот и получается, что жизнь и служба — не на «все сто», на на все 102 процента.

Далее Чеслав Юревич возвращается на службу — через год после трагедии. Служит в Дивизионе учебных катеров училища Попова — до 1989 года. Затем бригаду дивизиона переводят в Кронштадт, и в апреле 1989-го года мичман Юревич демобилизуется.

16 единиц катеров объединили в одну бригаду, начался бардак, а затем катера стали продавать. Один из моих катеров стал по Ладоге монахов возить…

В 2012-м году училище Попова закрыли.

Чеслав Семёнович Юревич имеет множество грамот, наград и медалей — от поощрений за освоение целинных земель до Ветерана флота. В его глазах горит море — ясным серым и синим, как наша Балтика под небом. Он точно знает, что служил своей стране не зря, знаем и мы с вами, живущие на этой земле у моря. Чеслав Семёнович уверен в том, что российский флот поднимется, что уйдёт в прошлое жуткая страница с грабежами, безнравственностью и беспомощностью величайшего морского флота такой же великой страны, где звание «морской офицер» — уже символ гордости и чести. Страны, где аббревиатура ВМФ до сих пор звучит строго и внушительно, почему-то вселяя уверенность в то, что нам ничего не грозит… Ну разве что кроме катаклизмов вселенского масштаба, с которых мы начали, двигаясь быстроходно к одной яркой биографии. Биографии сложной, наполненной тревогами и переживаниями, постоянным обучением и бесконечным ожиданием на берегу, в закрытом военном городе Ломоносове, любящей жены и детей. И если есть какая-то недосказанность во всей этой истории — это всего лишь позиция настоящего морского офицера, который никогда не станет делиться своими отношениями с ночными призраками. Который никогда не станет клеветать и порочить то, что было на флоте. И не станет судить то, что есть. Он будет ждать радостного Андреевского флага над нашим серым заливом и нашим спокойным питерским небом.

С Днём защитника Отечества Вас, Чеслав Семёнович. Спасибо Вам за службу и — будьте с нами. Нам так спокойнее.