«Три сестры. Андроид-версия». Как японцы трактуют А. Чехова?

Режиссёр Ориза Хирата — театральный новатор, создавший «теорию современного разговорного театра».
Сценарий и постановка — Ориза Хирата.
Технический консультант — Хироси Исигуро.
В ролях: андроид Geminoid F, робот Robovie R3, Кэндзи Ямаути, Хироко Мацуда, Хироси Оцука, Мидзухо Нодзима, Акико Исибаси, Минако Иноуэ, Тадаси Отакэ, Тацуя Кавамура, Нацуко Хори.
Движения и голос андроида — Минако Иноуэ.

 — Чехов — самый известный русский писатель в Японии, — рассказал в Москве один из создателей спектакля.

 — Может быть, он в Японии и самый понятный представитель русской души, — подумали мы, зрители спектакля с участием говорящих роботов.

Чехов мечтал о счастье. Может быть, создав свою копию, человек станет счастливее, потому что она возьмет на себя часть его страданий?

Во всяком случае, мы приветствуем все поиски счастья. Его же должно хватить на всех.

Диалоги в спектакле сначала кажутся искусственно созданными. Люди обсуждают то, что их не совсем волнует. Например, назначение крупных универмагов. Раньше их не было и без них легко обходились. А теперь они есть и в связи с этим…

Сестры говорят не о том, что наболело, касаясь важного вскользь и мимолетно. Они то и дело вспыхивают эмоционально, уклоняясь от главного. Разговор не клеится, но и не кончается. Потому что есть что сказать.

В маленьком провинциальном городе у людей мало впечатлений. Раньше здесь работал большой робото-технический завод, а теперь вместо него осталась небольшая лаборатория. Люди разъезжаются — кто куда.

«Теория современного разговорного театра», предложенная Хироси Исигуро, реализована в спектакле в не содержательных, но эмоциональных разговорных баталиях. Когда через незначительные детали собеседники выходят на актуальные темы, подходят к ним близко, но… их не касаются. Возникает своеобразный вакуумно-эмоциональный резонанс. Диалоги сопровождаются эмоциональными качелями — от подъема к спаду.

Отец сестер, известный профессор — создатель роботов, умер несколько лет назад и завещал перезахоронить себя в другое место. Он был своеобразным человеком, «даже палочек с предсказаниями не покупал».

Родственники собрались, чтобы это обсудить, но перезахоронение не занимает их так, как занимают собственные проблемы. Измены, панические атаки брата и пожизненное затворничество одной из сестер Икуми являются реальной ситуацией, куда более болезненной, чем перезахоронение. Хотя старшую сестру перезахоронение волнует. Оно ложится на ее плечи.

 — Ты куда хочешь, чтобы тебя похоронили? — спрашивает она родственника. Тот «отмахивается» от несвоевременного вопроса. Ему сейчас не до этого.

 — Надо сказать заранее, чтобы проблем потом не было, — настаивает она.

Тема суетной жизни и такой же хлопотной смерти переплетаются так тесно, что роботы — копии живых и умерших, никого не удивляют. «Терпимость» Японии к роботам понятна, Япония с ними знакома. Нам пока роботы в диковинку, но мы смотрели на них доброжелательно и с пониманием. Прилетели издалека, волнуются. Мы отключили мобильники и компьютеры, как нас просили пять раз перед спектаклем, чтобы гости не перезагрузились.

При жизни отец сделал копию — домашнего робота-андроида одной из дочерей Икуми, заложив в его программу мышление девушки. Сама Икуми редко выходит из комнаты. Версия для знакомых — что она умерла.

Сестры общаются с роботами (один служит по хозяйству), как с людьми. Рисако Фукадзава, старшая, жалуется, что содержание андроида «обходится недешево».

 — Сделай себе андроида, — говорит герой пьесы другому.

Для нас это звучит жутковато.

То есть я могу сделать себе двойника, который будет делать мои дела. А с другой стороны — будет вмешиваться в них своей «технологичной правдой», выстраивая отношения не мои, а «железные». Мне такое надо?

 — Конечно, прогресс поменял менталитет японцев. Они думают не так, как мы, — обсуждаем мы спектакль в фойе театра. — Для них нет ничего удивительного в том, что нелюдимая аутичная сестра общается со своим андроидом и даже спорит с ним (в него заложена устаревшая информация, хотя он с ней и засинхронизирован).

Очень повеселила зрительный зал фраза героя, брошенная им «в сердцах»:

 — В нашей стране сколько усилий не прилагай, все без толку!

Зал даже поаплодировал. Надо же, как часто нам приходится такое декларировать.

Пытаясь найти в спектакле Чехова, зрители решили, что эта фраза больше всех других могла принадлежать Антону Павловичу. Японцам, на наш взгляд, она никак не подходит. Но это — только на наш не японский взгляд. Японцам, конечно, виднее.

В целом, японские сестры страдают не меньше нашего. И рассуждают, и думают, и мечтают. Они так же, как чеховские сестры, стремятся к счастью, а оно ускользает и ускользает.

Когда они видят волны, они, так же как и мы, сравнивают их с жизнью. Сестры понимают, что за хаосом следует удивительный порядок. А за последним, в свою очередь, следует еще больший хаос — и ничего с этим не поделаешь.

Когда в Японии станут всех заменять роботами, то до учителей очередь дойдет в последнюю очередь. Потому что живого слова не заменит ни один робот.

Как ни одно слово не заменит живого робота — который уже служит в театре.

И что особенно приятно, для своего дебюта андроид выбрал пьесу великого русского писателя.

Мы, зрители театра «Школа драматического искусства», аплодируем актерам будущего и всегда актуальному Чехову.