Кто такие Электрический Пёс, старик Козлодоев и мочалки, о которых пела группа АКВАРИУМ?

«Электрический Пёс» (1981)

Несмотря на то, что в тексте действует некий загадочный Электрический Пёс (он хоть и электрический, но живее остальных персонажей этой песни), посыл довольно внятен — это резкая критика не понаслышке знакомой Гребенщикову* интеллигентской богемы, окопавшейся на кухнях и ностальгирующей. По ушам хлещет уже первая строчка — «Долгая память хуже, чем сифилис…», и далее перед нами открывается мир, где «один с изумлением смотрит на Запад, а другой с восторгом глядит на Восток», «гитаристы лелеют свои фотоснимки», а «над кухней-замком возвышенно реет, похожий на плавки и пахнущий плесенью, флаг…». Прозвучало даже редкое в устах Гребенщикова* слово на букву «Б».

БГ*:
«Может быть, кто-нибудь знает такую группу, как МАШИНА ВРЕМЕНИ. У них была прекрасная песня „Флаг над замком“. И там была строчка: „поднимать над башней мечты свой единственный флаг“. Ну, вот в песне как раз идет речь про этих людей, которые флаг когда-то подняли и про него забыли. А флаг висит там, пылится, превращается в неведомо что, начинает пахнуть, а они всё под знаком одной идеи…»

В песне немало и других отсылок и цитат: из «Двойника» А. Блока («стареющий юноша»), из «Гренады» М. Светлова («Отряд не заметил потери бойца»), из «Ночного разговора» Б. Окуджавы («Ах, если б я знал это сам») и даже из «Гамлета» В. Шекспира («как не снилось и нам, мудрецам»).

«Электрический Пёс» стал одной из самых ярких песен «Синего альбома», а цепляющее соло на электрогитаре в песне исполнил флейтист и обладатель пронзительного бэк-вокала в АКВАРИУМЕ — Андрей «Дюша» Романов.

«Старик Козлодоев», «Мочалкин Блюз» (1981)

Гребенщиков* до сих пор недоумевает, какого рожна он написал эту песню. Вроде бы текст он набросал, сидя в одной из кофеен, но что конкретно вдохновило его на издевательскую сагу о дряхлом ловеласе, ползущем к девушкам по крыше в мокрых брюках — хоть убей, не помнит.

Зато хорошо помнит, как исполнил «Козлодоева» в гостях у каких-то вполне зрелых и обеспеченных москвичей и изумлённо услышал в ответ: «Да, „Старик“ — это про нас песня».

БГ*:
«Я был так поражен, потому что я никак не представлял, что считающие себя серьезными москвичи смогут так легко отнести эту песню к самим себе».

Позже Гребенщикову* даже пришлось пояснять особо умным журналистам, что Козлодоева он с собой не ассоциирует, а песня вообще «про старческий маразм».

Впрочем, на альбоме «Треугольник» 1981 года эта песня смотрелась вполне на месте, ибо он был задуман, как некий сборник самых абсурдных и стёбовых произведений АКВАРИУМА, некоторые из которых были сочинены ещё в начале 1970-х на стихи Анатолия Гуницкого — одного из основателей группы и поставщика совершенно безумных текстов (возьмите хотя бы «Гибралтар-Лабрадор» в исполнении В. Бутусова).

Второй хит «Треугольника» — «Мочалкин блюз» — был впервые записан ещё в 1973 году для альбома «Искушение святого Аквариума» — как раз в тандеме БГ*-Гуницкий, хотя автором и музыки и слов в этой песне выступил только Борис*. Слушать ту запись без слёз было невозможно. И вот, когда подвернулась возможность песню перезаписать, БГ* решил пригласить в студию Тропилло своего приятеля — Сергея Курёхина. Курёхин, в отличие от музыкантов АКВАРИУМА, был профессиональным пианистом. И хотя сфера его интересов лежала больше в области джаза и авангарда, позабавиться он был тоже не прочь. Придя в ужас от исполнительского «мастерства» «аквариумистов», он быстренько взял дело в свои руки и придумал к «Мочалкиному блюзу» замечательную аранжировку. Рояль Курёхина в этой песне и «пищалки» в «Козлодоеве» стали опознавательными знаками записи 1981 года.

Широким массам обе песни стали известны в 1987 году, когда они вошли в саундтрек перестроечного к-ф С. Соловьёва — «Асса».

Хотя записи «Треугольника» были вполне достойны, на «Мосфильме» было правило — включать в кино лишь песни, записанные на их студии. «Козлодоева» и «Мочалкин блюз» переписали заново, при этом в «Блюзе» скрипка была записана так громко, что, когда она вступала, я постоянно вздрагивал.

На пластинку «Асса» эта песня вошла с вокалом Гребенщикова*. Зато в кино её исполнял скрипач Сергей Рыженко, ну, а исполнитель роли Бананана — Сергей Бугаев — только открывал рот.

Зато благодаря словарику, сопровождающему кадры с песней, народ мог полностью понять все те хипповские словечки, которыми БГ* обильно усыпал «Мочалкин Блюз». Все узнали, что мочалки — это легкомысленные девушки, шуз (от англ. shoes) — обувь, прикид — одежда, а мать — панибратское обращение к девушке (и никакого намёка на инцест).

«Десять Стрел» (1982)

Замечательную фентези-песню про десять стрел на десяти ветрах я полюбил сразу, несмотря на довольно сумбурный текст. Однако далеко не сразу я узнал, что авторство самого БГ* текстом и ограничивается.

По словам Гребенщикова, музыку сочинил его приятель — Юрий Дышлов, а он не удержался и за 10 минут придумал к ней слова. Как известно, БГ* был большим поклонником не только восточной мудрости, но и всяких кельтских мифологических штучек — поэтому в песне тут же появились белые волки с единорогами и «лук, сплетённый из ветвей и трав».

Песня вошла в 1982 году в альбом «Акустика», где Борису* подпевала Ольга Першина (в это же время она записала целый альбом на стихотворный цикл БГ* про Иннокентия и Полтораки).

А в 1994 году свой пространный «медитативный» кавер на «10 стрел» записала Настя Полева, походя вставив в него проигрыш из другой песни АКВАРИУМА «Поколение Дворников».

«Иванов» (1982)

На том же альбоме «Акустика» располагалась ещё одна, знаменитая в те времена, песня о человеке со стандартной фамилией Иванов. В ней с изрядной долей грустной иронии и даже самоиронии («он живёт на Петроградской в коммунальном коридоре между кухней и уборной…») описаны будни питерского интеллигента-маргинала — чтение Сартра вперемежку с пьянками-гулянками. Недаром на одном из концертов Гребенщиков* предварил песню словами: «Была такая книга — „Герой нашего времени“. Вот еще один герой…».

Иванов на остановке,
В ожиданьи колесницы,
В предвкушеньи кружки пива —
В понедельник утром жизнь тяжела;
А кругом простые люди,
Что, толпясь, заходят в транспорт,
Топчут ноги Иванову,
Наступают ему прямо на крыла.
И ему не слиться с ними,
С согражданами своими:
У него в кармане Сартр,
У сограждан — в лучшем случае пятак…

Забавно, что «простые люди» действительно не знали о таком философе-экзистенциалисте, как Жан-Поль Сартр, и вместо этого слышали «У него в кармане сахар». Сегодня же молодым людям, скорее, придётся объяснять другое — что «пятак» (5 копеек) — был в те времена обычной ценой проезда в общественном транспорте.

Что до музыки, то БГ* как-то признался, что «Иванов» целиком навеян песней Брайана Ино. Какой, правда, не пояснил, но мне кажется, что имеется в виду та же самая песня, что вдохновила ещё один хит Гребенщикова* — «Плоскость». А именно — «Here he comes» из альбома «Before And After Science» (1977). Есть определённая схожесть в мелодике всех трёх песен, хотя виолончель Всеволода Гаккеля придаёт «Иванову» свой неповторимый колорит. В этой песне БГ* цитирует не только Ино, но и самого себя, позаимствовав грустную строчку «сегодня тот же день, что был вчера» из своей песни «С той стороны зеркального стекла».

Борьбе с косностью существования и прозябания в своём ограниченном мирке будет посвящена и следующая песня Гребенщикова* — «Прекрасный дилетант». Но о ней и о других, уже электрических боевиках группы, — в следующий раз…

* Борис Гребенщиков 30.06.2023 г. внесён Минюстом России в реестр СМИ и физлиц, выполняющих функции иностранного агента.