Каким был идеал женской груди в разные времена? Часть 3: корсеты, лифчики и ханжество

Даже во времена Наполеона Бонапарта, когда женское одеяние состояло в основном из воздушного просторного платья и разнообразных шалей, грудь продолжали подчёркивать. Более того — теперь под нее сместилась линия талии. Рассказывают, как, увидев подобные платья, один иностранец спросил: «Это для матери-кормилицы?» На что ему ответили: «Нет, для молодых девушек. Они умеют сделать такую пышность груди, что скоро за ней не будет видно лица».

В общем, идеал женской груди продолжал развиваться по своим законам.

Буржуазная грудь (XIX век)

К 1820 году женские талии вновь сковываются корсетом, а прелести открытой груди отныне дополнены красотой обнаженных плеч. Надо сказать, что изнеженное дворянство в течение всего XIX века не раз будет возвращать в моду декольте, которое стало просто необходимым условием вечернего бального платья.

Однако основным персонажем исторической сцены становится буржуа — человек практичный и поначалу не склонный к шику и мотовству. Образцовая жена такого буржуа тоже должна быть хозяйственной и благопристойной. Отныне она, в первую очередь, хранительница семейного очага, самостоятельно растящая и кормящая своих детей. Идеалом становится полная крепкая налитая грудь Матери, а среди мужчин большой популярностью пользуются именно зрелые дамы.

Р. Киплинг «Моя соперница»:
«…К ее коляске — не к моей —
Пристроиться спешат;
Все почему? Семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят…»

А. Шопенгауэр «Метафизика половой любви»:
«Полная женская грудь имеет необычайную прелесть для рода мужского, — поскольку она, будучи непосредственнейшим образом связана с пропагативной функцией женщины, обещает новорожденному изобильное питание».

Однако публично обнажать роскошную грудь — собственность мужа — порядочная женщина, конечно, не смела. Ведь большинство первых буржуа были выходцами из протестантской среды с ее жесткими нормами и запретами. Правда, и тут дамы нашлись. Хотя платье стало закрытым, они всё равно стали делать всё возможное, чтобы под ним угадывалась внушительная грудь (извините, бюст — именно это слово считалось приличным в те ханжеские времена).

Анекдот:
 — Василий Иванович, я вот тут анкету заполняю, как слово «грудь» пишется, через «т» или через «д»?
 — Да не заморачивайся ты, Петька. Пиши по-нашему, по-простому — «сиськи»!
 — Так что же, Василий Иванович, выходит я, по-вашему, революцию сиськами защищал!"

Г. Варен писал об особо ярых пуританах XIX века: «Женщине было дозволено иметь голову и ступни, но между шеей и щиколоткой могли упоминаться вслух в приличном обществе лишь сердце и желудок».

Сегодня это покажется странным, но в 1884 году художника Джона Сингера Сарджента подвергли публичному остракизму за его «Портрет мадам Х». Всё дело в том, что этой «мадам Х» была хорошо известная парижанам красавица — жена банкира — Вирджиния Готро. А вина художника заключалась в том, что он изобразил женщину в вечернем платье, одна бретелька которого просто сползла с плеча. Банкир пришёл в ярость, и бретельку пришлось «вернуть на место».

Как тут не вспомнить похожий скандал с картиной Манэ «Завтрак на траве» (1863). Ревнителей морали возмутила вовсе не обнажённая девушка (подобных Венер и нимф тогда рисовали во множестве), а то, что она находилась в таком виде посреди компании одетых мужчин-современников…

Но вернёмся к женской груди.

В конце 1860-х в моду входят турнюры — особые подушечки, которые подкладывали под платье сзади. В сочетании с корсетом фигура женщины приобретала соблазнительный лебединый силуэт с отставленной задней частью и выпирающим бюстом. Грудь приподнималась с помощью гибкого каркаса, который в шутку называли «тромпоз», что означает «обманщица».

Мода на пышногрудость привела к появлению и других обманщиков, торгующих самыми разными мазями и гелями «стопроцентно увеличивающими бюст». Рекламировали даже специальные «вантусы» для «разработки мышц груди»! Да-а, с такими «вантусами» и муж не нужен…

Однако в конце XIX века наметились новые эстетические тенденции. Врачи всё чаще стали писать о вреде корсетов, а нервная красота эпохи декаданса снова ввела в моду свободные платья, стройность и небольшую грудь.

То маленькая, то большая…

В 1903 году француженка Гош Саро взяла и просто рассекла корсет на две части. Начинается эпоха лифчиков, воспринимавшихся после корсета настоящим благодеянием для женского тела.

Впрочем, в 1920-х годах лифчик служит не для того, чтоб подчеркивать грудь, а напротив — чтобы ее ужимать. Модным становится стройный спортивный силуэт «а-ля гарсон», плоскогрудый и узкобедрый (видимо, как следствие женской эмансипации). Даже вырезы были призваны лишь подчеркнуть эту половую неопределенность. В основном же декольте перекинулись на спину. Теперь именно обнаженная спина становится тем эротическим сигналом, который прежде несла грудь, и даже похожим образом украшается бусами.

Однако уже в 1930-е бюст снова начинает подчеркиваться, а его объём расти. И к 1950-м годам пышногрудость вновь достигает апогея. Актрисы Мэрилин Монро, Джейс Менсфилд и Софи Лорен — яркое тому подтверждение.

Мэрилин Монро:
«Я надела обтягивающий свитер, и люди стали смотреть на меня так, будто у меня две головы».

С подачи Кристиана Диора талия вновь затягивается в корсеты (правда, не столь жесткие, как в начале века), а над ней, как два горных пика, возвышается высокая и остроконечная грудь.

То, что подобные параметры были далеко не у всех, не смутило Диора — его платье само добавляло недостающее или убавляло лишнее. Бюстгальтеры приобретают коническую форму, а при необходимости на месте груди вшиваются подкладки. «Диор не одевает женщин, а набивает их», — зло, но метко иронизировала по этому поводу его давняя соперница Габриэль Шанель.

А в 1960-х пришло очередное освобождение…

Продолжение следует…