Как немец Фасмер создал этимологический словарь русского языка?

Создание словаря русского языка в Берлине в 1938 году! Это кажется фантастикой. Мнение официальной нацистской идеологии относительно славян было общеизвестно. Пропаганда старательно созидала из восточных соседей образ недочеловеков. В марте 1939 года Германия оккупировала Чехословакию и начала предъявлять претензии к Польше. В сентябре того же года с войны между Германией и Польшей началась Вторая мировая война. Между тем статьи Фасмера были сугубо деполитизированы и в высшей степени объективны. Он словно бы на другой планете жил!

Но М. Фасмер все же не был блаженным небожителем и в земной жизни принимал участие. Узнав, что знакомые ему польские филологи попали в концлагеря, он начал ходатайствовать за них и едва сам не угодил за колючую проволоку. В журнале, который он редактировал, даже во время войны появлялись статьи славистов «неарийского» происхождения. Правда, под псевдонимами.

Но все же, как в юности, Макс Фасмер предпочел бы, чтобы политики делали свои дела менее громогласно. Ведь их забавы мешали его серьезной работе над словарем.

С чего начинается создание любого словаря? Со словарной базы. Во времена М. Фасмера словарная база представляла собой картотеку. Одна карточка — одна словарная статья. На каждой карточке — сравнение данного слова со словами других языков, список источников, подтверждающих ту или иную версию происхождения слова, и, наконец, вывод автора. Всего словарных статей в этимологическом словаре М. Фасмера было без малого 18 тысяч, картотека на несколько шкафов. Выводы о происхождении того или иного слова делались на основании сопоставления в общей сложности с двумя сотнями языков или диалектов. Список источников, которыми пользовался М. Фасмер, достигал 500 наименований книг и журналов. Около 35 страниц мелким шрифтом! Потрясающее количество информации должно было «спрессоваться» в книге немалого объема.

Но политиков не образумишь. Война вошла в жизнь М. Фасмера не только скудным рационом и продуктовыми карточками. В январе 1944 года бомба попала в берлинский дом профессора. Сам Фасмер находился в бомбоубежище, но библиотека, картотека и рабочие записи — все было уничтожено. В возрасте 58 лет все труды пришлось начинать заново.

Скудный военный рацион всё-таки тоже дал о себе знать. Вряд ли обстоятельному М. Фасмеру нравился темпераментный футуризм В. Маяковского. Но в 1945 году он мог сокрушенно сказать словами поэта: «Врач наболтал — чтоб глаза глазели, нужна теплота, нужна зелень». Из-за элементарной нехватки витаминов стали подводить глаза. Благо, Фасмера пригласили в качестве гостевого профессора в Русский институт при Стокгольмском университете. Два года, с 1947 по 1949, Макс Фасмер жил в Стокгольме, отъедался и лечился. А еще за это время он собственноручно восстановил погибшую картотеку. Вся работа была проделана профессором в одиночку, без обычных в таких делах ассистентов, студентов и помощников.

В 1949 году Макс Фасмер возвратился в Западный Берлин и стал профессором вновь образованного Свободного Университета. Вполне возможно, что на его выбор, в каком из Берлинов жить, повлияло известие о гибели в 1938 году в ГУЛАГе брата Рихарда (Романа) Фасмера, ученого-арабиста и специалиста по нумизматике.

В 1950 году в Гейдельберге начал выходить главный труд жизни М. Фасмера — этимологический словарь русского языка. В словаре было три тома, его издание завершилось в 1958 году. Все слависты мира восторженно оценили этот труд. Словарь Фасмера был издан по-немецки, но уже в 1961 году его перевели на русский язык с дополнениями. Огромную работу по оперативному переводу и по дополнению словаря выполнил О. Н. Трубачев, впоследствии академик. Число дополнений, сделанных им к словарю Фасмера, увеличило объем издания на треть. Вместо трех томов в русском издании было 4 тома.

Макс Фасмер умер в 1962 году. Его скромное захоронение на берлинском кладбище было объявлено местным памятником, «почетной могилой». Но воистину нерукотворным памятником Фасмеру стал его этимологический словарь русского языка. Этот словарь до сих пор является самым авторитетным среди подобных книг. Зачастую у филологов-русистов ссылка на Фасмера — окончательный довод, опровергнуть который не всякому удается.