За что Александр II отправил «на губу» графа Бобринского?

Кстати, именно с подачи Бобринского Витте начинал свою карьеру. Энергичного молодого человека из провинции граф знал через его дядю-генерала. Пригласив провинциала в свой петербургский дом, Алексей Павлович Бобринский предложил: «Вам, Сергей Юльевич, будет интересно поработать на железной дороге. Это дело сейчас бурно развивается».

Так, по протекции министра, Витте занял невысокую должность кассира: право на карьерный рост ему предстояло доказать работой. Понимая это, Сергей Юльевич относился к Алексею Павловичу с большим уважением. «Это был благороднейший и честнейший человек», — писал Витте впоследствии.

Потомок Екатерины II и Григория Орлова, граф Алексей Павлович Бобринский (1826−1894) вошел в историю железнодорожной отрасли России.

Он был министром путей сообщения около двух лет, с 2 сентября 1872-го до 10 июля 1874-го, но успел за это время качественно реорганизовать путейскую сеть и начать строительство 18 новых дорог. Вклад его, действительно, огромен. Но тогда почему император из-за формального пустяка фактически подтолкнул Алексея Павловича к увольнению и легко расстался с признанным знатоком своего дела?

На строительстве железных дорог сколачивались в те времена громадные состояния. Как — об этом написал в своей поэме Некрасов. Бобринский же был противником частного железнодорожного строительства и решительно стоял за прокладку новых дорог казной, что позволяло строго контролировать качество работ и обеспечивать сносные условия труда и быта строителям. Его проект реорганизации железнодорожного хозяйства вызвал бешеное сопротивление министра финансов Рейтерна, который постоянно «копал» под Бобринского, но «свалить» не мог — министр работал честно, мздоимством не занимался и от «железнодорожного пирога» не отщипывал, хотя таким способом мог бы, конечно, погасить семейные долги, оставшиеся еще от первого графа Бобринского.

Даже при решении вопроса о прокладке ветки Ряжско-Вяземской дороги, которая по проекту должна была пройти близ родовых графских владений в Тульской губернии, Алексей Павлович держался в тени. Он «хотя и не помогал нам в наших усиленных хлопотах по проведению пути, но и не тормозил дела», — писал князь Дмитрий Оболенский, «пробивавший» стройку по поручению местных товаропроизводителей. В то же время в рамках своей компетенции и основываясь на аргументированных ходатайствах земства, министр помог в решении целого ряда важных «дорожных» проблем в тех местах. И отнюдь не случайно по окончании строительства Скопинское и Богородицкое городские общества избрали Алексея Павловича почетным гражданином своих городов…

Первый поезд прошел по новой ветке в Тульской губернии уже после отставки Бобринского с поста министра. Она, по словам Витте, была связана с тем, что «Алексей Бобринский… вел дело крайне самостоятельно» и сопротивлялся предоставлению концессии на постройку Ростово-Владикавказской дороги креатуре морганатической жены императора княгини Юрьевской.

«Вот как-то раз он был в Царском у Императора Александра II; Император с ним заговорил о том, что, вот, Он дал концессию такому-то, — рассказывал Витте. — И почему Бобринский со своей стороны не хочет этого сделать? Тогда Алексей Бобринский ответил, что он не хочет этого делать потому, что считает то лицо, которому предполагается дать концессию, человеком неблагонадежным, который много денег заберет себе в карман, и что он считает невозможным так тратить государственные деньги. Тогда Александр II рассердился на Бобринского и сказал ему много неприятного. В конце концов, Он сказал: „Ну так ты в таком случае выбери своего концессионера из людей, которых считаешь честными, и представь его сегодня же, чтобы вопрос о том, кому будет дана концессия, был бы сегодня же кончен“, и что ждать Он не намерен… Но подобного рода действия Алексею Бобринскому даром не прошли».

Император отставку Бобринского принял, хотя от этого Россия вряд ли выиграла…

В памяти современников Алексей Павлович остался как «человек общегуманистических взглядов, которых он придерживался с детства». В конце концов, он увлекся протестантскими идеями английского лорда Редстока, приезжавшего с проповедями в Россию, и вошел в религиозное общество его последователей. «Никто, никогда лучше мне не говорил о вере, чем Бобринский, — писал после одной из встреч с ним Лев Толстой, — чувствуешь, что он счастливее тех, которые не имеют его веры». Лев Николаевич не раз бывал в богородицком имении Бобринских, выведенном в «Анне Карениной» как имение Вронских. Вместе они и работали «на голоде» 1891−1892 годов.

Духовные идеалы Алексея Павловича и его сторонников не прижились в России. После нескольких предупреждений деятельность общества была признана вредной и графа выслали за границу. Последние годы жизни он провел во Франции.

Александр II выжил Бобринского из железнодорожного дела, но в памяти потомков он остался. В октябре 2012 года на станции Жданка под тульским Богородицком, где находилось родовое имение Бобринских, были торжественно открыты бюст Алексея Павловича и музей, часть экспозиции которого посвящена третьему российскому министру путей сообщения, генерал-лейтенанту, члену Государственного совета, правнуку Екатерины II.