Как «поднимались» первые кооператоры? Рассказ друга

Вот мы с приятелями-коллегами и загрузили борт горбылём. На наших же лесопильных заводах он типа отходов производства. В лучшем случае, на дрова. На Крым с этим горбылем летели, обратно — с персиками. Хорошо тот рейс помню. Он для нас золотым оказался.

Дальше уже не то. То в минус, то в плюс, как на качелях. Крутиться приходилось, как белке в том знаменитом колесе… И шить, и жать, и на дуде играть! А меня за это… Представляешь?! Из партии исключили. Я ж всё по-чесноку. Получил доход, заплатил взносы. А наша профессура… Я тогда как раз освобожденным секретарем университетского бюро ВЛКСМ работал. В общем, профессура, как увидела, КАКИЕ взносы! — и в голос, возмущенно: «Да что это такое? Мы со степенями и регалиями столько не получаем!»

Ну, я прямо на партсобрании бросил партбилет на стол и свалил. Дела ждать не будут. Когда тут разговоры разговаривать?..

* * *

Кстати, обрати внимание — интересный снимок. Это первый секретарь ЦК ДКСМ Болгарии. У нас же в своё время болгары много леса валили. Целые болгарские посёлки были. Вот он и прилетел с какой-то там проверкой. Ну, меня вызывают в райком и… Ставят задачу.

Бедная-бедная моя печень! Нет, мы и в Корткерос съездили, и даже что-то там подписали. Но всё время, пока болгарин у нас был, он из одного, ровного, но маловменяемого состояния не выходил. И в самолёт я его такого же, маловменяемого, посадил…

Правда, не потому я твоё внимание на снимок обратил. У нас, оглянись, бывшие комсомольские, партийные руководители и нынче, как правило, достаточно хорошо устроены… Или во власти, или в бизнесе. А вот он, знакомые рассказывали, после того как марксистско-ленинскую литературу с полок в высоких кабинетах поубирали, таксистом в Софии бомбил… Первый секретарь всей страны!

* * *

Ладно, это так, типа лирического отступления от темы, а если по ней, родимой…

Сижу как-то в Тирасполе, всё проплочено, колбаса уже на складе, жду фуру. А мне и звонят, что фура под Тернополем, мол. Там водилу скрутило. До черешни дешевенькой дорвался. Вот живот, с непривычки, и не выдержал. Второй день под придорожными кустами сидит, до баранки никак добраться не может.

Нет, сменный водитель прилетит, но сюда, в Тирасполь! А фура-то… В Тернополе! Ну, я — руки в ноги и туда.

Сажусь за руль… Какая категория «С»? У меня тогда прав вообще не было. Но зато я понял, что такое МАЗ-504! «Я водителем на МАЗе — жопа в мыле, морда в грязи!» Ну да… «Весь в мазуте и в тавоте, но зато — в торговом флоте» — из той же серии. И, как правило, в каждой шутке ведь только доля шутки. Остальное всё — чистая правда.

Когда в Тирасполь пришёл, у меня задница не то что в мыле, в кровавых мозолях была! Может, конечно, у машины седло неисправное было, но… Чуть притормозишь, прицепом сзади ка-ак даст! Ка-а-ак даст! Естественно, ты по водительскому сиденью — туда-сюда… И так всю неблизкую дорогу.

* * *

А Тирасполь тот ещё аукнулся мне… Ох, как аукнулся! Мы всё больше и больше на украинскую колбасу ориентироваться стали. Зимой-то ладно, а летом? Как тыщи километров, да по жаре её?! Никаких денег и завязок с санэпидемстанцией не хватит!

В Союзе тогда только один завод по производству рефрижераторов был. Одесский. Одесский автомобильный завод. ОдАЗ. Вот я и рванул на Тирасполь.

Только-только прилетел, а там бац — и заваруха между Молдовой и Приднестровьем началась. Я, как кур в ощип, и попал под Приднестровскую всеобщую мобилизацию! Целый год с «веслом» бегал… «Весло»? Это АКМ с деревянным прикладом. Как тревога или что — «весло» в зубы и на огневую по боевому расчёту.

Ребята там разные были. Были и такие, что за идею повоевать специально приехали. Как в Приднестровье стало затихать, так многие в Югославию рванули. Сербы, в случае победы, обещали каждому свой домик на Адриатике. Кто-то из наших и правда получил домик. Но многих, очень многих, уже там снайпера постреляли. Идея-то идеей, а воинская премудрость…

Я-то, в отличие от некоторых, всегда с башней дружил. Поэтому как только малейшая возможность появилась, мо-мен-таль-но из Приднестровья ноги сделал. Полевую форму, конечно, на память оставил. Вон, в шкафу до сих пор висит, да только какой с неё толк?

* * *

Пока я в Приднестровье чалился, всё на месте не стояло. Кто-то уже ушёл из бизнеса. Кто-то ого-го куда ускакал! А мне что делать? И, видимо, почуяв, что на перепутье я весь, подъехала ко мне местная братва. Тут, говорят, нам один кент много плохого сделал. Сделал и слинял… Нельзя этого так оставлять. Не потому, есть у него бабло или нет, а потому, что нельзя так. Чтобы знал народ: есть понятия и без них — ну, никак в этой жизни!

Послушал я их, прикинул перец к носу, погрузил стволы свои в машину, сам понимаешь, в Приднестровье этого добра просто навалом было, 14-я Армия как-никак, да и рванул на эти Валуйки.

* * *

В общем, приезжаю я в Валуйки, а там в то время братья Быки поляну держали. Круть невозможная. Но у меня-то с собой, помнишь, было. А они свои стволы доставать обосрались… Короче, погрузил я этого кента в багажник, да так через всю Россию-матушку и провёз в родимую Коми республику. За него мне денег дали. Много денег. Я их в недвижимость и вложил.

Днём мы с тобой у меня на базе были. Офисные помещения, склады, гаражи… Вот-вот, именно эту базу я и купил. И только купил, как черти из табакерки — р-р-раз! — и пара краснодарцев выскакивает:

— Наш товар, транспорт. Твои помещения, склады, завязки местные.

И стал я с ними работать…

Долго мы в теме были и непоняток каких не возникало даже. Только как-то раз загремел я в кардиологию. Надо-олго загремел. А выписался, смотрю — на складах пусто. Аж мыши все складские передохли. Дурачьё! Они думали, что меня кинули.

Да я за то время, что мы товар их силами с Краснодара таскали, деньги, вложенные в базу, много-много раз отбил, да ещё и навар жирный поимел. Связями оброс, как тот дурень махоркою. Свой, самостоятельный, бизнес появился. А сказать о том партнёрам вроде и не с руки. Мало ли, обидятся парни. Бог не фраер, он правду видит, всё само собой и решилось!