• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Бывший модератор

Везде следы довольства и труда? Приглашение к книжному путешествию в российскую деревню

Книги в домашней библиотеке сами собой комплектуются в своеобразные «семейства». По востребованности — это один резон. Другой, не менее важный, — по теме. Одно из любимых «семейств» — книги о деревне. Немного их, таких книг, которые для меня представляют совокупный портрет русской деревни, от седой древности до настоящего времени.

JuliaSha, Shutterstock.com

Читаю-перечитываю — и вижу, как верна себе в мелочах и в крупном, как не меняется, рассекая века, российская деревня — крестьянская Россия.

Оглашу список — может, кто что в нем и узнает. Или соберется узнать.

А. Н. Энгельгардт. Письма из деревни. М., Алгоритм, 2010. ISBN 978−5-9265−0586−0;
Е. Я. Дорош. Дождь пополам с солнцем. Деревенский дневник. М., Советский писатель, 1990. 2-е изд. ISBN 5−265−00557−9;
С. А. Мартьянова. Лазоревые зори. Ростов Великий, 2000;
Н. И. Леонов. Село мое родное, Деревни. 1-я часть: Уссурийск, 2003; 2-я часть: Уссурийск, 2005;
Н. В. Ефлатов. Сельский сход. Ростов, Ярославль, 2009;
П. И. Зайцев. Записки пойменного жителя. Рыбинск, Медиарост, 2011. ISBN 978−5-904886−09−7;
Русская деревня в рассказах ее жителей. Под ред. Л. Л. Касаткина. М., АСТ-ПРЕСС, 2009. ISBN 978−5-462−00992−1.

Как понятно, вышли книги в разное время, в разных условиях: одни — в полноценных издательствах, другие — по сути самоделки.

Первую книгу обязан знать каждый из русскоязычных, кто считает себя цивилизованным человеком. Книга составилась из очерков-«писем», публиковавшихся в «Отечественных записках» с 1872 года в течение десятилетия. Автор — известный российский химик Александр Николаевич Энгельгардт. Он был сослан в 1871 году в родовое имение Батищево (Смоленская губерния) и начал там хозяйствовать — примерно как Николай Ростов в последнем томе «Войны и Мира».

«Так как у вас, вероятно, найдется свободное время, то вы могли бы употребить его с пользою…, изобразив современное положение помещичьих и крестьянских хозяйств», — предложил Энгельгардту М. Е. Салтыков-Щедрин в письме от 31 марта 1871 года.

«Современное» — речь идет о периоде реализации крестьянской реформы 1861 года. Крестьяне постепенно становились хозяевами. Помещики столь же постепенно учились управлять сельскохозяйственным производством в новых условиях, иногда нищали, бросали деревенское житье — и кочевали в города, в чиновники.

Освобождение крестьян наступило ли? Да и от чего освобождаться — от «крепости» или от тяжелого труда, приносящего мало выгоды, лишь пропитание?

«Дождь пополам с солнцем» — книга очерков, носящая подзаголовок «Деревенский дневник», написана Ефимом Дорошем тоже не вмиг. Как и Энгельгардт, Дорош год за годом наблюдал окружающую действительность. Приехав в нечерноземную глубинку (Ростовский район Ярославской области) собирать материал для очерка — собрал, очерк написал, сдал — и вернулся. Снял жилье, обзавелся знакомствами в селе и в райцентре.

Очерки, позднее составившие книгу, выходили в «Новом мире». Оценку они получили неоднозначную. Верховное партийное начальство оказалось недовольно — очернительство, мол. Рассказывать правду о том, что видишь в российской деревне середины 50-х — начала 60-х годов XX века, — да, очернительство.

Поскольку правда та была неприятна: природа не желала подчиняться решениям партии, а крестьяне, зависимые и от природы, и от партии, второй зависимостью тяготились, поскольку зависимость первая была естественна, согласна со здравым смыслом, вторая же — этому смыслу противоречила.

Светлана Мартьянова, автор книги «Лазоревые зори» — моя коллега, мой учитель. И эта книга — самая моя любимая из всех ее книжек. Единственное, что меня не устраивает в «Зорях», — подзаголовок «Рассказы о природе и людях труда для чтения учащихся». Поскольку это — скорее «письма», как в первом случае. И не «о природе и людях труда» там речь. Это воспоминания о трудном и прекрасном детстве. Тяжела жизнь ребенка без матери, вдесятеро тяжелее, если все вокруг знают: ты — дочь врага народа, твоя мать — в лагере. Но детское сердце отзывчиво на доброту и красоту, и тем прекрасна эта пора.

Составлена книга из очерков по календарным христианским праздникам. Повествование ведется от лица ребенка — наблюдательного и впечатлительного. А еще эта книга — памятник матери. Ни детства дочери, ни юности ее не увидевшей, рано умершей — из лагеря вернулась с туберкулезом.

Две книжки Николая Леонова — это история села Деревни того ж Ростовского района. История деревни, рассказы об отдельных персонах и о крестьянских династиях составили эти издания. Тиражом всего 100 экземпляров вышел каждый «том» — как раз чтоб героям очерков раздарить. Ну, и в библиотеку отдать — для потомков.

Основу «Сельского схода» Николая Ефлатова составил документально-автобиографический очерк «Галахово». Галахово — родная деревня автора, подготовившего книгу к своему 75-летию. В очерке речь — о детстве, пришедшемся на 1940-е годы. О деревне, о соседях — семейства описаны по посадам, дом за домом.

«Записки пойменного жителя» впервые были опубликованы Ю. Кублановским в «Новом мире». Затем — в «Нашем современнике». А в прошедшем году вышли в Рыбинске полностью и отдельной книгой. Автора, Павла Зайцева, публикатор называет мологжанином. Наверное, и сам П. Зайцев так себя называл, и его соотечественники — жители той России, что ушла на дно Рыбинского моря. По крайней мере, будучи выселены с отчей земли, раскиданы по городам и весям Ярославщины, они селились и держались вместе. То был крестьянский рай в пойме рек Мологи и Шексны: спокойная природа, плодородная земля, богатейшие луга — но пойменные жители велением партии и правительства были изгнаны из рая.

Завершает список монография «Русская деревня». Это результат многолетней работы научного коллектива: опубликованы откомментированные записи историй пожилых крестьян разных регионов России. Книга представляет собой хорошую работу этнографов, филологов, историков. Публикации не только содержат информацию о людях, событиях, но воспроизводят, так сказать, саму речь вспоминающих о прошлом стариков.

В целом же этот мой книжный набор дает достоверный портрет русской деревни и русского крестьянина. Ни очернительства, ни лакировки: такова она, основа основ — деревня российская. Приют спокойствия, трудов и вдохновенья, где пейзаны и пейзанки на протяжении почти полутора сотен лет (если считать от «Деревни» Пушкина) «тягостный ярем до гроба все влекут».

Статья опубликована в выпуске 17.03.2012

Комментарии (28):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети:

  • Изумительная статья. Очень интересно. Аргументировано и понятно. И очень индивидуально, что особенно ценно. Выбор книги - это всегда нечто особенное. Мне понравилось.

    Оценка статьи: 5

  • Первую книгу обязан знать каждый из русскоязычных, кто считает себя цивилизованным человеком.

    А не могли бы вы дать полный реестрик книг, которые "обязан знать каждый из русскоязычных, кто считает себя цивилизованным человеком"?

    зы
    сорри не удержался, чуток потроллил

    Оценка статьи: 5

  • Ашот Довлатян Ашот Довлатян Читатель 17 марта 2012 в 09:47 отредактирован 17 марта 2012 в 09:47 Сообщить модератору

    Люба Мельник, спасибо за обзор! У меня только один вопрос к Вам как к прочитавшей все эти книги - в них есть что-то позитивного о СССР? И в каком виде, если так выразиться?

    Оценка статьи: 5

    • Ашот Довлатян, жизнь вообще - штука приятная, хоть в СССР, хоть где.
      Вот старушку в 2002 году записывали (Лапшанга Варнавинского р-на Нижегородской обл., 1931 г.р.):
      читать дальше →

      • Ашот Довлатян Ашот Довлатян Читатель 17 марта 2012 в 11:12 отредактирован 17 марта 2012 в 11:12 Сообщить модератору

        Люба Мельник, т.е. Вы даёте мне понять, что все книги описывают только тягость жизни и показывают, что ничего, кроме тягости, в деревнях не было?

        Оценка статьи: 5

        • Ашот Довлатян, вовсе нет. Я даю понять - в отношении вашего вопроса: средь всяких тяжестей и гадостей люди находили и находят чему порадоваться. Даже при том, что мы, отдалясь от тех времен и пытаясь дать оценку, их радости сочтем наивными, переживания - незначительными.
          Вообще же в перечисленных мною книгах о временах своих свидетельствуют очевидцы. Они описывают наблюдаемую и переживаемую реальность.
          Впрочем, я и сама в некоторой степени очевидец. Мои родители - из тех, кто в конце 1950-х гг. (реальность книги Дороша) уехал из деревень. В этих родительских деревнях я лето за летом проводила, а порой и зиму. С конца 1970-х я работала в сельхозотделе газеты - и видела многое из того, о чем пишется в этих книгах.
          Вывод-то один: время в деревне движется очень медленно, удается сейчас наблюдать то, о чем писал помещик конца 19 века. Впрочем, как и помещик первой половины того ж века, у которого заимствована строка для заголовка.

          • Ашот Довлатян Ашот Довлатян Читатель 17 марта 2012 в 11:59 отредактирован 17 марта 2012 в 12:01 Сообщить модератору

            Люба Мельник, в принципе я не о сельской жизни, которую также знаю у нас в Мордовии - сельском регионе - не по наслышке. И знаю судьбу своих раскулаченных и сидевших за плен бабки и деда, пробывших в единоличестве при коллективизации и вступивших в колхоз только после Сталина (или около этого).

            Я не об этом, а о том, делают ли авторы упор именно на тягость, выбирают ли именно такие моменты или описывают сполна и радости, и горести? Т.е. старются ли они быть объективными или излагают только своё видение того, что, на их взгляд, было с деревней?

            Просто из представленного отрывка мне больше подтверждается, что мнение узкое.

            Оценка статьи: 5

            • Ашот Довлатян, если говорить о книгах с воспоминаниями: люди рассказывают о своей жизни. Обо всем, что в ней случалось. Примерьте ситуацию на себя: к вам пришли этнографы и просят рассказать Выбор сюжетов - за ними. Это - и в отношении последней книги, и в отношении Сельского схода, Лазоревых зорь. Записки пойменного жителя - вот где все было прекрасно. Сравнить можно только с Летом Господним Ивана Шмелева. Потерянный рай.
              Ссыльный Энгельгардт приехал в деревню в плену народнических ))) иллюзий - и проверял их наблюдениями и над крестьянством, и над помещичеством)), и над уездным чиновничеством - над тем, как шла реформа, как хозяйствовали крестьяне, обретающие свободу. Поскольку я имела возможность сравнивать то, что он описывает, с современными тем событиям архивными документами, правда - иного региона, я могу свидетельствовать: в оценках он не перегибает ни в одну, ни в другую сторону.
              Дорош - это честный дневник, с анализом, с недоумением по поводу негатива, который расходится с идеологией. И, повторю, по этой книге (плюс еще что-то из "деревенщиков) было постановление ЦК КПСС - "очерняли", мол.

              • Люба Мельник, мнения тех идеологов меня не волнуют Я почему у Вас, прочитавшего и трезвого (бо модератор) и спрашиваю, что любой материал можно отредактировать предвзято (в т.ч. и сказанное мною этнографу), а у Вас есть возможность сравнивать реальное и написанное.

                Т.к. я сам сторонник всей обыденной правды без уклона на противоборство сторон, то именно вопрос объективного всеохвата меня и волнует в тех временах. Не доказательства Рая или Ада, а сухой пост-фактум.

                После последнего Вашего коммента я успокоил свои сомнения. Да и вообще, читать нужно всё, чтобы, даже не зная, можно было сравнивать взгляды и уже на этой основе выводить свои заключения.

                Спасибо!

                Оценка статьи: 5

  • читать о русской "глубинке" всегда интересно было и людям сугубо городским, и самим деревенским жителям

  • Интересно стало... Даже заинтриговало. Зная о вашем увлечении стариной, захотелось самому побывать в вашем мире - обязательно прочту те книги, которые вы рекомендуете. Тем более, что вы не навязываете, а твердо убеждены (это я о тексте).

    • Вячеслав Старостин, да я всем увлекаюсь))
      Спасибо! По крайней мере, Энгельгардт доступен должен быть. С той книгой, которая в списке, единственная проблема: там встречаются слова и фразы на французском - и при выводе на печать форм случилась беда: неадекватно заменились буквы со всякими хвостиками и умляутами, с диакритическими знаками. Но это - общая беда для нынешней почти оперативной полиграфии.

  • Почему в обйму не включён Овечкин? Он много и страстно писал о об улучшении советской деревни. Но коротенько не поздно обозначить и его.Я читал его статьи, но наверное были и книги.