Кролики и зайцы. Что могли бы рассказать они о себе? Культурные образы

Часть 3: С кем вы, мастера культуры?

Невзирая на всё сказанное прежде, было бы преувеличением представлять всех людей как безжалостных кровожадных монстров. Даже среди охотников попадаются особи, исполненные настоящего рыцарского благородства. Все мы помним светлый образ Деда МаЗАЯ (само прозвище говорит о многом), воспетого поэтом Н. Некрасовым в стихотворении 1870 года. Недаром другой поэт Н. Рубцов в своем трогательном стихотворении об одиноком зайце так и написал:

«И еще, наверно, долго
С вечной дрожью в тишине
Думал где-нибудь под елкой
О себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,
Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Не осталось никого».

Справедливый, экологически грамотный, Мазай не только спасал зайцев во время наводнения, но и с толком критиковал перегибы человеческой охоты, взывал к умеренности и великодушию:

«…Зайцы вот тоже, — их жалко до слез!
Только весенние воды нахлынут,
И без того они сотнями гинут, —
Нет! еще мало! бегут мужики,
Ловят, и топят, и бьют их баграми.
Где у них совесть?..»

(Аплодисменты в зале)

Дед Мазай стал у людей настоящим фольклорным персонажем и героем множества карикатур и анекдотов. Однако мужик из некрасовского стихотворения — персонаж отнюдь не выдуманный. Вот что пишет М. Пришвин: «Дед Мазай… действительно жил все время в Вежах, охотился с Некрасовым, спасал зайцев, а после него в этом же самом доме живут до сих пор его потомки».

Кстати, в музее-усадьбе Некрасова (под Ярославлем) специально для детей был создан и музей Мазая. Правда, строптивых зайцев там заменяют покладистые домашние кролики.

А вот поистине трагичные строчки из «Книги бытия» Т. Хьюза:

«Собаки рвали его на части:
Он был
Картонным зайцем на игровом поле,
А жизнью владели собаки.»

Как видите, прогрессивная человеческая интеллигенция всегда относилась к зайцеобразным с любовью и сочувствием. А как нас любят невинные детские души! Недаром зайцы и кролики — излюбленные персонажи сказок и мультфильмов. Тяжелая судьба зайцев особенно ярко отражена во множестве русских народных сказок, хотя лопоухий показан здесь несколько однобоко — он добр, кроток и вечно притесняем со стороны хищников. Более разнообразно очерчен наш характер в других произведениях. Здесь и респектабельный Белый Кролик из «Алисы в Стране чудес», и отважный хоббит, и целый ряд героев, обладающих умом и сообразительностью. Таковы зайцы из африканских сказок, Братец Кролик из «Сказок дядюшки Римуса» Д. Харриса, и деловитый авторитетный Кролик из «Вини-Пуха» А. Милна.

А сколько хитроумных лопоухих воспето анимацией! Положительный мальчик-зайчик из «Ну, Погоди!» постоянно обводит вокруг пальца хулиганистого волка, а временами даже склонен проявить к врагу истинное милосердие. Герой американской мультипликации Багс Банни сам несколько брутален и постоянно издевается над охотником Элмером, обращаясь к нему со своим коронным «Wat's up, doc?» («В чем дело, док?»).

В религиозных учениях и мифах наши собратья тоже выглядят вполне симпатично. Среди них даже попадаются настоящие герои. У индейцев-алгонкинов Великий Заяц выступает в роли демиурга, уничтожающего злых духов. А в буддийской легенде заяц сам жертвует собой, кинувшись в костер, чтобы накормить голодного Будду. Говорят, именно за это Будда отправил его душу на Луну. В Китае этого Лунного обитателя называют Юэ Ту — «нефритовый заяц». Там, на далеком спутнике Земли, под сенью коричного дерева он толчет в ступке эликсир бессмертия (вожделенную мечту даосов). Кроме всего прочего, заяц — один из 12 символов восточного календаря.

Особые магические свойства издавна приписывали и кроличьей лапке. Американские негры считали ее мощным оберегающим талисманом, британские матери обмахивали ею младенца и клали в детские коляски, а актеры дарили лапку дебютанту в коробке от грима. Так сказать, на счастье.

Впрочем, не всегда к зайцу относились со священным трепетом. Так у иудеев, известных сводом сложных правил и запретов, лопоухий признан «нечистым» животным. (Выкрик: «И где же это мы нечистые?») Хотя мы, мол, и жуем жвачку, но копыта у нас не раздвоены. (Хохот. Выкрики: «Насчет копыт не поспоришь!», «Какая-такая жвачка?») Вы совершенно правы, уважаемые слушатели, насчет жвачки Библия несколько перегнула. У некоторых это даже чувство веры поколебало…

Б. Рассел «Искусство философствования»:
«Епископ Коленсо в своих попытках обратить в христианскую веру зулусов перевел Библию на зулусский язык. Те с интересом читали Библию, но когда они прочитали о том, что заяц — жвачное животное, то заявили епископу, что это неправда. Коленсо был книжным червем, незнакомым с привычками зайцев. По настоянию зулусов он понаблюдал за зайцами и понял, что те правы. Все это заставило его „усомниться“ в Библии, и в результате церковное руководство лишило его жалования».

Так что пускай называют нас «нечистыми», лишь бы не ели… Кстати, дурные слухи о нас также способны сослужить добрую службу. Вот перебежал в декабре 1825 года заяц дорогу Пушкину (на Руси — дурная примета), и суеверный поэт решил к друзьям-декабристам не ехать. Историческое событие он, конечно, пропустил, зато каторги избежал, и солнце его поэзии просветило еще дюжину лет.

В завершение моего доклада хотелось бы высказать надежду на то, что положительный образ зайца в человеческой культуре станет еще одной важной ступенькой к взаимному уважению и межвидовому пониманию, которого нам так не хватает. (Бурные аплодисменты.)

Ну, а теперь споем наш гимн!

(Все встают и хором затягивают. Курий пьян и танцует.)

В тёмно-синем лесу, где трепещут осины,
Где с дубов-колдунов облетает листва,
На поляне траву зайцы в полночь косили
И при этом напевали странные слова :

А нам всё равно, а нам всё равно,
Станем мы храбрей и отважней льва.
Устоим хоть раз в самый жуткий час —
Все напасти нам будут трын-трава.

С годом Кролика вас, дорогие товарищи!