Чем знаменита австралийская писательница Колин Маккалоу и почему она не поет в терновнике?

Часть 1

В конце января вручается премия за лучший сериал года — «Золотой глобус», учрежденная 65 лет назад для разграничения фильмов на «серьезные» драмы и развлекательные мюзиклы. Премия стала своеобразной альтернативой академическому «Оскару», а еще через два года «Глобус» стал вручаться по разным номинациям и за телевизионные фильмы, в том числе сериалы.

Мэгги и Ральф Кадр из сериала "Поющие в терновнике"

В 1984 году на эту премию был номинирован нашумевший австралийский мини-сериал «Поющие в терновнике», снятый по популярному роману Колин Маккалоу. Он победил в главных номинациях: «Лучший мини-сериал», «Лучший актёр в мини-сериале» (Ричард Чемберлен), «Лучший актёр второго плана» (Ричард Кили) и «Лучшая актриса второго плана» (Барбара Стэнвик).

Кто же такая сама писательница Маккалоу и чем силен сериал, снятый по ее книге? Я думаю, это в первую очередь будет интересно женской аудитории, которая проливала слезы, проглатывая захватывающий роман, а потом бросала все дела, чтобы, приникнув к экрану, следить за перипетиями отношений любимых героев.

Из интервью с писательницей:
— Сколько вам было, когда вы начали писать?
— Я была слишком мала, чтобы писать, когда сюжеты начали рождаться в моей голове.

Колин родилась в Веллингтоне, Уэльс, в 1937 году. Семья, пострадавшая после Второй мировой войны, эмигрировала в Австралию с двумя детьми — девочкой Колин и ее младшим братом Карлом.

Знаменитая писательница впоследствии вспоминала, что отец обращал на нее куда меньше внимания, чем на брата, и мать подчинялась желаниям отца, хотя очень гордилась своей новозеландской маорийской кровью, а отец относился к семейству первопоселенцев Австралии, сосланных с Большой Земли бывших каторжников.

Идеальными отношения супругов никак нельзя было назвать. Заметив, что маленькая дочка увлечена сочинением разных историй, работяга отец был вне себя. Он настаивал на том, чтобы девочка выбрала себе более серьезное занятие, чем стихи и истории, которые она записывала в тетрадочку. «Профессия должна кормить», — назидательно произносил отец семейства маленькой Колин и ее брату. Наверно, здесь и следует искать корни неуверенности будущей знаменитости в своих силах, несчастливых судеб героинь ее книг и долгого женского одиночества.

Нельзя сказать, что Колин пришлось «наступить на горло своей песне». Девушка оказалась талантливой во многих областях — и в математике, и в химии, а учась в колледже, тяготела к исследовательской работе. И хотя ее очень тянуло к практической медицине, она так и не стала врачом по одной очень необычной причине: кожа ее рук оказалась слишком чувствительна к щетке и дезраствору, единственным стерилизующим средствам в 50-х годах (сегодня это заболевание называется аллергическим дерматитом).

Немного погоревав, девушка решила связать свою жизнь уже не с практической медициной, а с научной работой, в частности, изучением нейрофизиологии (в уважаемой Википедии написано нейропсихологии, но это совсем другая отрасль медицины).

Она проработала в сиднейской больнице Royal North Shore, а затем для повышения образования и получения нового опыта вернулась в Англию, где проучилась еще несколько лет в филиале факультета «Детское здравоохранение» при лондонском университете. Здесь, в Лондоне, в больнице Грейт-Ормонд Стрит, она и встретила Гилберта Гейзера, в тот момент главу неврологического отделения Йельского университета, на которого произвела сильное впечатление своими разносторонними знаниями и трудоголизмом.

Читатели ожидают начала романтических отношений между столь близкими по интересам учеными? Нет, у Колин к Гейзеру их не возникло, как не возникло и к другим окружающим мужчинам. Их отношения были чисто профессиональными, основанными на обоюдном уважении и любви к выбранной области науки.

Колин уже начала подозревать о своих сложностях в отношениях с противоположным полом. Проработав столько лет в коллективах с подавляющим числом представителей сильного пола, она вполне могла найти свою пару, но оставалась одинокой. Но и так называемые «розовые» отношения были от нее очень далеки. Единственный молодой человек, которого она беззаветно любила, был ее брат Карл, но это были скорее чисто материнские чувства.

Гилберт Гейзер пригласил Колин возглавить исследовательские работы в Йельской медицинской школе в Коннектикуте. Там будущая писательница проработала целых десять лет. Она преподавала нейроанатомию, нейрофизиологию и основы электроники — дисциплины, в ту пору еще не освоенные в полном масштабе даже на мировом уровне. Для 60-х многое в ее лекциях было сенсационным.

Она готовилась к защите диссертации и была одной из первых, кто начал разрабатывать медицинскую технику для микрохирургии. Колин была если не формальным, то фактическим мозговым центром всего отдела и его душой. Ее называли «котелок». Котелок у девушки действительно варил, а коллег она очаровала еще и приобщением к настоящей британской церемонии чаепития. Во время работы в Йельском университете она написала два своих первых и, пожалуй, лучших романа.

Несмотря на все заслуги и «котелок», Колин платили вдвое меньше за то, что она выполняла на уровне, а часто и выше уровня, сотрудников-мужчин. То, с чем мирились другие работавшие рядом коллеги, не устраивало ее, Колин. Она не примыкала ни к каким феминистским движениям, но ощущение пресловутого «стеклянного потолка» стало мешать работе.

Позже она писала:

«В жизни есть вещи более важные и интересные, чем пляски вокруг эгоистичного, самовлюбленного мужчины, хотя, похоже, большинство женщин предпочитают прожить свою жизнь именно так».

Она очень рано начала задумываться о том, что ждет ее в старости, раз любимая работа плохо справляется с задачей, которую когда-то обозначил отец: «Профессия должна кормить». Пенсия у женщин тоже в разы уступала мужской, и умница Колин уже подумывала о том, какие у ее еще есть возможности, кроме работы в исследовательской медицине. Она неплохо владела живописью, но больше ее привлекала литература, на которую в детстве родители наложили табу. Как ни удивительно, именно эфемерный писательский хлеб автор одного из самых знаменитых драматических и трогательных женских романов выбрала, в первую очередь, из меркантильных соображений.