Стихосложение-10. Каковы особенности сонета, «венка сонетов» и онегинской строфы?

Перейти к предыдущей части статьи

Традиционными в стихосложении считаются две формы сонета. Первая — итальянский сонет, прославленный великими деятелями Реннесанса — Петраркой, Данте, Микеланджело. Обычно такой сонет состоит из двух катренов и двух терцетов.

«Спустившись с неба, в тленной плоти, он
Увидел ад, обитель искупленья,
И жив предстал для божья лицезренья,
И нам поведал все, чем умудрен.

Лучистая звезда, чьим озарен
Сияньем край, мне данный для рожденья, —
Ей не от мира ждать вознагражденья,
Но от тебя, кем мир был сотворен.

Я говорю о Данте: не нужны
Озлобленной толпе его созданья, —
Ведь для нее и высший гений мал.

Будь я, как он! О, будь мне суждены
Его дела и скорбь его изгнанья, —
Я б лучшей доли в мире не желал!»
(Микеланджело, пер С. Эфроса)

Именно итальянская разновидность сонета получила популярность в России.

«Суровый Дант не презирал сонета;
В нем жар любви Петрарка изливал;
Игру его любил творец Макбета;
Им скорбну мысль Камоэнс облекал.

И в наши дни пленяет он поэта:
Вордсворт его орудием избрал,
Когда вдали от суетного света
Природы он рисует идеал.

Под сенью гор Тавриды отдаленной
Певец Литвы в размер его стесненный
Свои мечты мгновенно заключал.
У нас еще его не знали девы,
Как для него уж Дельвиг забывал
Гекзаметра священные напевы.
А. Пушкин

Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги.

Для юношей открылись все дороги,
Для старцев — все запретные труды,
Для девушек — янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.

Но почему мы клонимся без сил,
Нам кажется, что кто-то нас забыл,
Нам ясен ужас древнего соблазна,
Когда случайно чья-нибудь рука
Две жердочки, две травки, два древка
Соединит на миг крестообразно?»
Н. Гумилев

Как вы, возможно, заметили, рифмовка в четверостишиях может быть и перекрестной, и опоясной. Важно только, чтобы избранный тип рифмовки повторялся во всех катренах. Для итальянского сонета характерны также и однотипные рифмы. Терцеты тоже могут иметь разную рифмовку, но сами рифмы должны, желательно, отличаться от рифм катренов. Например — abba abba cdc cdc.

СОНЕТ о ПОПЕ и СОБАКЕ
Как я был рад, когда в мою обитель,
Ворвался лай, а вслед за лаем — пёс,
Он тыкал мне в ладони влажный нос,
И я не мог его прогнать или обидеть.

Но вот однажды довелось увидеть,
Как он забрался прямо на поднос
И мясо пожирал. Я крикнул: «Пёс!!!»
Я был готов его возненавидеть.

Он испугался, поперхнулся он,
В глазах его мелькнула тень смущенья,
А после смертная сокрыла тень.

С тех пор любовь покинула мой дом,
Душа моя взалкала искупленья,
И с нетерпеньем жду я Судный День.
С. Курий

Английская разновидность сонета тоже хорошо известна, прежде всего благодаря творчеству Шекспира.

В отличие от итальянского, английский сонет включает в себя три катрена и двустишие. Обычно первый катрен представляет собой завязку или выдвигает тезис, во втором — сюжет или тезис развиваются, в третьем — следует кульминация или антитезис, а в заключительном двустишии происходит неожиданная развязка или вывод. Эти последние строчки иногда называют «сонетным замком».

Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.

Любовь — над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь — звезда, которою моряк
Определяет место в океане.

Любовь — не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.

А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви — и нет стихов моих!
В. Шекспир, пер. С. Маршака

Очень важно, чтобы каждый катрен представлял собой законченную мысль и был синтаксически завершен. Никакой перенос предложения из одного катрена в другой недопустим!

Конечно, после строгих правильных сонетных форм появилось множество «неправильных», в которых поэт мог отказаться от какого-либо правила или изменить его.

Существуют «безголовый» сонет (без 1-го катрена), «опрокинутый» сонет (терцеты идут перед катренами), «полусонет» (1 катрен + 1 терцет) и даже «белый» сонет, лишенный рифмы. Так В. Набоков написал свое стихотворение «Большая медведица» специально в форме «полусонета», чтобы семь строчек соответствовали семи звездам созвездия:

Был грозен волн полночный рев…
Семь девушек на взморье ждали
невозвратившихся челнов
и, руки заломив, рыдали.

Семь звездочек в суровой мгле
над рыбаками четко встали
и указали путь к земле…

Ну и самой сложной и изощренной строфической формой является «Венок сонетов», требующий от автора потрясающего технического мастерства.

«Венок» состоит из 15 обычных сонетов. Последняя строчка каждого из 14 сонетов повторяется в начале следующего. Предпоследний — 14-й — сонет должен завершиться строчкой, с которой начинался 1-й сонет. И, наконец, последний — 15-й сонет, называемый «магистралом» или «ключом», последовательно воспроизводит первые строчки всех 14-ти сонетов, являясь своеобразным «экстрактом» всего «венка».

Ввиду чрезвычайного объема «венков» я не буду приводить их полностью. Желающие могут прочесть «Роковой ряд» В. Брюсова, «Cor ardens» В. Иванова, «Lunaria» М. Волошина, «Весть о мире» С. Кирсанова, а из относительно недавних — «Венок сонетов», написанный С. Калугиным — лидером группы «Оргия праведников». Вот отрывки из него:

Сонет 1
Мой голос тих. Я отыскал слова
В пустых зрачках полночного покоя.
Божественно пуста моя глава,
И вне меня безмолвие пустое.

Скажи, я прав, ведь эта пустота
И есть начало верного служенья,
И будет свет, и будет наполненье,
И вспыхнет Роза на груди Креста?

…Но нет ответа. Тянется покой,
И кажется — следит за мной Другой,
Внимательно и строго ожиданье,

И я уже на грани естества,
И с губ моих срываются слова,
Равновеликие холодному молчанью…

Сонет 2
Равновеликие холодному молчанью
Струились реки посреди равнин.
Я плыл по рекам, но не дал названья
Ни берегу, ни камню средь стремнин.

Я проходил, я рекам был свидетель,
Я знал завет — не выносить суда,
И я не осквернил вопросом рта
И ничего сужденьем не отметил.

Лишь дельты вид мне отомкнул уста,
Я закричал, и гулко пустота,
Слова мои разбив об острова,

Откликнулась бездонным тяжким эхом…
Я слышал крик и понимал со смехом:
Слова мертвы. Моя душа мертва.

Сонет 3
Слова мертвы. Моя душа мертва. Как сонный брег арктического моря… и т. д.
…

Ключ:
Мой голос тих. Я отыскал слова,
Равновеликие холодному молчанью.
Слова мертвы. Моя душа мертва.
Я не ищу пред небом оправданья.

Над опьянённой ливнями Землей
Агат Луны, томительно туманен,
На тонком и мерцающем аркане
Полночный ветер водит за собой…

Я, как дитя, играю пустотой,
Струящейся за каждою чертой,
За каждой гранью зримого пространства.

Я отворил в себе исток игры.
Я властен жечь и созидать миры.
Я различил в движенье постоянство.

Сам я «венков» не писал, но подозреваю, что работу над ними начинают с сочинения «магистрала».

Некоторые строфические формы неразрывно связаны с именем автора или произведения. В России такой формой является онегинская строфа, которой написана поэма А. Пушкина «Евгений Онегин». Она состоит из 14 строк, написанных 4-стопным ямбом, и имеет рифмовку — ababccddeffegg.

…Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.

Если разбить строфу на группы — abab cc dd effe gg, то можно заметить, что в этой строфе поэт использовал практически все основные типы рифмовки: перекрестную, смежную, опоясную и снова смежную. Так же меняются и типы рифм — мужские чередуются с женскими. Всё это придаёт онегинской строфе своеобразное и очень богатое звучание. Подобной строфой М. Лермонтов написал поэму «Тамбовская казначейша».

Ну и я решил не отставать:

Священник Фрол был чист душою,
Так повелося с давних пор —
Собачки, детки — все толпою
К нему сбегалися во двор.
Он их кормил, трепал загривки,
А надо — разобьет копилку,
Накупит сладостей, костей,
И сразу соберет гостей.
Фрол мог бы очутиться в «Святцах»,
Но так случилось — в строгий пост
Увидел он, что пёс Барбос
Ест мясо. И не смог сдержаться…
…Кровь пса стекала с топора.
И разбежалась детвора.

В западной поэзии имя строфе дал французский поэт XVI в. П. Ронсар. Ронсарова строфа состоит из шести строк с рифмовкой aabccb:

Мой боярышник лесной,
Ты весной
У реки расцвел студеной,
Будто сотней цепких рук
Весь вокруг
Виноградом оплетенный.
Пер. В. Левика

Продолжение следует…