Стихосложение-19. Как поэт использует слова, образы и метафоры?

Перейти к предыдущей части статьи

«Большая элегия Джону Донну» И. Бродского почти полностью построена на перечислении:

…Уснуло все. Спят реки, горы, лес.
Спят звери, птицы, мертвый мир, живое.
Лишь белый снег летит с ночных небес.
Но спят и там, у всех над головою.
Спят ангелы. Тревожный мир забыт
во сне святыми — к их стыду святому.
Геенна спит и Рай прекрасный спит.
Никто не выйдет в этот час из дому.
Господь уснул. Земля сейчас чужда.
Глаза не видят, слух не внемлет боле.
И дьявол спит. И вместе с ним вражда
заснула на снегу в английском поле…

Из всех «работников слова», наверное, только поэту дозволено обращаться со словом так свободно. Н. Гумилев писал:

…И, символ горнего величья.
Как некий благостный завет,
Высокое косноязычье
Тебе даруется, поэт.

И действительно, речь поэта зачастую косноязычна, но это косноязычие «высокое», подчиненное поэтическому благозвучию. Поэтому поэт вправе:

1. Использовать инверсию, то есть расставить слова в самом необычном порядке. Пушкин пишет: «Преданья старины глубокой», — хотя в обыденном разговоре сказал бы иначе: «Преданья глубокой старины». Бывают и неудачные инверсии, при которых искажается смысл фразы. Например, в строчках В. Брюсова

Цветок шиповника в расселине.
Меж туч луны прозрачный челн…

…мы слышим, что челн находится «меж туч луны», а на самом деле автор говорил, что меж туч находится челн луны.

2. Употреблять равнозначные синонимы подряд. Например, «Петя прыгал и скакал…», «Скажи мне мало, / Скажи мне сжато, / Скажи мне коротко…».

3. Разбивать слово другими словами:

…Кача — «живет с сестрой» —
ются — «убил отца!» —
Качаются — тщетой
Накачиваются.

Что для таких господ —
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!..
М. Цветаева

4. Недоговаривать слова:

Перешагни, перескочи,
Перелети, пере- что хочешь —
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи…
В. Ходасевич

На ковре-вертолете
Ветер бьет в глаза.
Нам хотя бы на излете Заглянуть за.
из песни группы АГАТА КРИСТИ

5. Удваивать слоги:

В несознанном порыве я мчался к тебе
Через ты… — через тысячи лет —
И теперь я пришёл волей светлых небес
И встречаю с тобой свой рассвет…
С. Аксёненко

6. Неожиданно оборвать стихотворение:

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
М. Цветаева.

Поэтам даже дозволено нарушать грамматику, если подобные нарушения помогают благозвучию стиха и не сильно вредят значению слов. Так Пушкин пишет: «В разлуке чувство погубя», — хотя грамотно будет «погубив»; а Лермонтов: «Из пламя и света рожденное слово», — хотя надо писать «пламени». А один мой друг отказывался править разговорный вариант слова «проволка» на литературный «проволока».

Подобные авторские искажения называют солецизмами. Но лучше их, конечно, избегать.

Как стоит избегать и так называемых слов-паразитов. Обычно они возникают с целью заполнить «пустоты» в строчке и помочь выдержать ритм. Но постоянное использование всех этих «уж», «лишь», «же», «О!» развращает поэта и делает словесную ткань стихотворения «рыхлой».

Слова — это кирпичики, из которых поэт строит или передает образы. Из всех органов чувств у человека наиболее развито зрение, поэтому даже такое отвлеченное и абстрактное из искусств, как музыка, не воспринимается исключительно на уровне чистых звуков, а порождает зрительные ассоциации, наводит на мысли и воспоминания.

Что касается поэтических образов, то они сочетают в себе достоинства и музыки, и живописи, и речи. Об этом хорошо сказал Оскар Уайльд:

Материал, употребляемый музыкантом или живописцем, беден по сравнению со словом. У слова есть не только музыка, нежная, как музыка альта или лютни, не только — краски, живые и роскошные, как те, что пленяют нас на полотнах Венецианцев и Испанцев; не только пластичные формы, не менее ясные и четкие, чем те, что открываются нам в мраморе или бронзе, — у них есть и мысль, и страсть, и одухотворенность.
Все это есть у одних слов.

Что же мы понимаем под словом «образ»?

Образ — это отражение в индивидуальном человеческом сознании предмета или явления внешнего мира, своеобразное помещение его вовнутрь. Философ Платон даже считал, что весь ощущаемый и переменчивый мир — лишь совокупность образов, пляшущие тени невидимого костра Истинного Мира.

Каждый человек действительно живет в мире образов, рождающихся в его сознании. И, несмотря на все различия в восприятии, наши представления об окружающей реальности в большинстве своем совпадают.

Существа других видов — собака с ее поразительным обонянием, летучая мышь с ее ультразвуковым локатором или пчела с ультрафиолетовым зрением — воспринимают мир совершенно по-другому. Однако ни у пчелы, ни у собаки нет искусства — сферы, где можно образы создавать, хранить и обмениваться ими с другими.

Обратимся к стилистическим приемам, благодаря которым можно добиться эффектного и полного воплощения образа.

Простейшим приемом является использование эпитетов — то есть слов, описывающих свойство предметов (например, «лазурное море», «бледная луна», «широкая степь»).

Второй прием — сравнение, когда один образ напрямую сопоставляется с другим. Сравнение позволяет сделать упор на определенные черты образа, придать ему нужную эмоциональную окраску и значение. Одно дело сравнить глаза с темным озером, другое — с горящими углями, третье — с бездонными провалами.

Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, — ни мрак, ни свет!..
М. Лермонтов

…Был мягок шелк ее волос
И завивался, точно хмель.
Она была душистей роз,
Та, что постлала мне постель.

А грудь ее была кругла, —
Казалось, ранняя зима
Своим дыханьем намела
Два этих маленьких холма…
Р. Бернс, пер. С. Маршака

…Я одинок, как последний глаз.
У идущего к слепым человека.
В. Маяковский

Сравнение может быть и отрицательным, если автор сравнивает два образа, но при этом указывает, что они хотя и похожи, но не тождественны.

То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит —
То моё сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит…
С. Стромилов

Эффектным стилистическим приемом является и антитеза, когда сопоставляются или противопоставляются резко контрастные образы или явления.

Я царь, — я раб, — я червь, — я бог!
Г. Державин

Парадоксальное словосочетание, построенное на таком контрасте, называется оксюморон (например, «горячий снег», «живой труп» или блоковский «жар холодных числ»).

«Сырой овраг сухим дождем
Росистых ландышей унизан…»
(Б.Пастернак)

Существуют стилистические приемы, когда слова и целые обороты употребляются не в собственном, а в переносном значении. Такие приемы называются тропами.

Самым распространенным тропом является метафора — когда свойство одного предмета переносится на другой по причине сходства. Например, выражения «узник сбежал — волк воет — человек идет — юла кружится» употреблены в прямом значении, а «молоко сбежало — ветер воет — дождь идет — голова кружится» — в переносном, метафорическом. Скрытая метафора присутствует и в большинстве эпитетов: «кудрявая береза», «сахарные уста», «горячее сердце», «тяжелый характер».

…В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
С. Есенин

Из мешка
На пол рассыпались вещи.
И я думаю,
Что мир —
Только усмешка,
Что теплится
На устах повешенного.
В. Хлебников

На обилии метафор построено и печальное стихотворение С. Аксёненко о смерти:

Грустью мокрых грачей переполнился воздух,
И немая тоска затопила твой дом —
Ты давно ЭТО ждал…
это всё… это всё — это просто —
Просто Осень пришла моросящим дождём.

Просто Осень пришла — принесла свои слёзы,
И обрывками птиц захлестал Ураган по глазам,
Белых Чаек унёс в запредельный нетронутый Космос
И оставил грачей, чтобы Землю терзать по утрам.

Чтобы Землю терзать — заснежил одинокие скалы,
Скалы тронулись льдом — вот теперь никому не достать —

Это время пришло — ЭТО время настало —
Смерть приходит всегда — Смерть обязана просто настать.
Смерть приходит к нам несколько раз —
первый раз — после Светлого Детства,

Краем глянет в глаза и заставит всё думать,
всё думать о ней,
И заставит в себя, словно в зеркало, долго глядеться,
Долго рыться в душе — и уходит на множество дней.

Смерть приходит потом, выбивая друзей и прохожих,
Всё сужая круги и хватая за обод часов,
И когда настаёт, то она на себя не похожа… -
… просто Осень пришла моросящим дождём.

Просто Осень пришла — принесла свои слёзы,
И немая тоска затопила твой дом —
Ты давно ЭТО ждал…
это всё… ЭТО ВСЁ.
…это просто…
Просто Осень пришла моросящим дождём.
С. Аксёненко

Метафора может быть развернутой, то есть такой, которая разворачивается в течение всего произведения. Прекрасным примером развернутой метафоры является библейская «Песнь Песней» царя Соломона, где он описывает свою возлюбленную посредством самых разнообразных образов. Над чрезмерной метафоричностью «Песни Песней» когда-то здорово посмеялся Саша Черный. В его стихотворении ревнивый Соломон не захотел, чтобы девушка позировала скульптору Хираму, и пожелал, чтобы тот изваял Суламифь по описанию. И вот…

…Появился караван
Из тринадцати верблюдов,
И на них литое чудо —
Отвратительней верблюда
Медный, в шесть локтей, болван.
Стража, чернь и служки храма
Наседают на Хирама:
«Идол? Чей? Кому? Зачем?»
Но Хирам бесстрастно нем.
Вдруг выходит Соломон.
Смотрит: «Что это за гриф
С безобразно длинным носом?!»
Не смущаясь сим вопросом,
Медник молвит: «Суламифь».

«Ах!» Сорвалось с нежных уст,
И живая Суламита
На плиту из малахита
Опускается без чувств…
Царь, взбесясь, уже мечом
Замахнулся на Хирама,
Но Хирам повел плечом:
«Соломон, побойся срама!
Не спьяна и не во сне
Лил я медь, о царь сердитый,
Вот пергамент твой ко мне
С описаньем Суламиты:

Нос ее — башня Ливана!
Ланиты ее — половинки граната.
Рот, как земля Ханаана,
И брови, как два корабельных каната…

Так что слишком злоупотреблять метафорой тоже не стоит, чтобы первоначальный образ не потерялся средь столь пышных одеяний.

Есть особый тип метафор, которые иногда называют реализованными. Чем-то они напоминают каламбуры. Только если в каламбурах по-разному обыгрывается одно и то же звучание, то в реализованных метафорах обыгрывается одновременно и буквальный, и переносный смысл одних и тех же слов или выражений. Приведу несколько своих примеров:

Я вышел из себя и не вошел обратно…

Вокруг тек времени поток,
А я не намочил и ног…

На метафоре строится и прием олицетворения, когда свойства одушевленных предметов переносятся на неодушевленные:

Заковывая холодом природу,
Зима идет и руки тянет в воду.
Река дрожит и, чуя смертный час,
Уже открыть не может томных глаз,
И всё ее беспомощное тело
Вдруг страшно вытянулось и оцепенело
И, еле двигая свинцовою волной,
Теперь лежит и бьется головой.
Н. Заболоцкий

Когда же образ полностью скрыт под «маской» метафоры, но смысл его ясен и однозначен — это называется аллегорией, или иносказанием. Ярчайшими примерами аллегории являются всем известные басни и притчи.

Одним из распространенных тропов в поэзии является преувеличение, или гипербола. Она употребляется, чтобы усилить впечатление от образа («горы трупов», «реки крови»).

Очень эффектная скрытая гипербола заложена в следующих строчках Маяковского:

Эй!
Господа!
Любители
святотатств,
преступлений,
боен, —
а самое страшное
видели —
лицо мое,
когда
я
абсолютно спокоен?

Противоположностью гиперболы является литота — преуменьшение.

…И шествуя важно, в спокойствии чинном,
Лошадку ведет под уздцы мужичок
В больших сапогах, в полушубке овчинном,
В больших рукавицах… а сам с ноготок!
Н. Некрасов

Преувеличения очень любили в старину и без всякого смущения писали нечто вроде: «Взмахнул рукой Илья Муромец палицей, и полегла половина татарского войска». Однажды я прочел в эпосе «Песнь о Роланде» строчку: «Заплакал Карл и с ним сто тысяч франков…». Несмотря на трагичность сцены, вид ста тысяч дружно зарыдавших вслед за Карлом франков не мог не вызвать улыбки.

Наверное, возвышенность и преувеличения — неотъемлемое свойство поэзии. В творческом экстазе поэты чувствуют себя исполинами и героями, испытывают всеобъемлющую любовь и сопереживание. Всё гипертрофируется — «гвоздь в сапоге» кажется «кошмарней фантазии Гёте». Бывает так, что некоторые поэты пишут «Я за тебя умру», «Хочешь я подарю тебе эту звезду», а в жизни не способны подарить любимой даже букет цветов, а не то что умереть.

«Хвастовство» поэта, его чрезмерное тщеславие, выраженное в стихах, может послужить источником вполне понятного неприятия или издёвок. Немало коллег-поэтов безжалостно высмеивали строчки И. Северянина:

Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоен:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утвержден!

От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провел.
Я покорил литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!..

…Тогда ваш нежный, ваш единственный,
Я поведу вас на Берлин…

Как-то не верится в гламурного «нежного» вояку Северянина. В устах Н. Гумилева, успевшего повоевать, «поход на Берлин» звучал бы более убедительно. Многих забавляли и строчки О. Мандельштама:

Мне не надо пропуска ночного
Я милиционеров не боюсь…

…потому что на самом деле поэт панически боялся милиционеров и страшно беспокоился о пропусках.

Конечно, бумага не краснеет, но всё-таки слова не должны слишком расходиться с личностью поэта, не быть восторженным трепом. Как пел В. Высоцкий: «Я не люблю открытого цинизма, / В восторженность не верю, и ещё…».

И ещё. Всё вышесказанное вовсе не означает, что поэт обязан писать стихи только от своего имени и исходя из личного опыта. Поэт, как и актер, может надевать маску, но желательно, чтобы читатель об этом знал. А то получится, как в случае с Анной Ахматовой — бывшей женой поэта Николая Гумилева.

И. Одоевцева «На берегах Невы»:

Он (Гумилев — С.К.) встает, с шумом отодвигая стул.
— …Да, конечно, были стихи, которые я не хотел, чтобы она печатала, и довольно много. Хотя бы вот:

Муж хлестал меня узорчатым
Вдвое сложенным ремнем…

Ведь я, подумайте, из-за этих строк прослыл садистом. Про меня пустили слух, что я, надев фрак (а у меня и фрака тогда еще не было) и цилиндр (цилиндр у меня, правда, был), хлещу узорчатым, вдвое сложенным ремнем, не только свою жену — Ахматову, но и своих молодых поклонниц, предварительно раздев их догола

… — Но, вот, — продолжает он, сделав паузу, — с чем я никак не мог примириться, что я и сейчас не могу простить ей, — это ее чудовищная молитва:
Отними и ребенка, и друга…

Поэтому рискованные, неоднозначные или не свойственные вам образы и темы лучше выводить под маской какого-нибудь героя. Такой герой может быть и палачом, и самоотверженным героем, и даже иметь другой пол. Главное, чтобы не возникало неверных и нелепых отождествлений. Всегда найдутся любопытные люди, желающие выискивать в стихотворениях подробности личной жизни автора, всякие «Эдиповы комплексы» и делать «сенсационные» открытия. При этом забывают, что истинное произведение искусства неизмеримо выше самого автора. Это не мемуары и не сеанс психоанализа.

Когда поэт, описывая даму,
Начнет: «Я шла по улице. В бока впился корсет»,
Здесь «я» не понимай, конечно, прямо —
Что, мол, под дамою скрывается поэт.
Я истину тебе по-дружески открою:
Поэт — мужчина. Даже с бородою.
С. Черный

Некоторые метафоры настолько приживаются, что мы употребляем их, не задумываясь о буквальном смысле: «ножка стула», «горный хребет», «червь сомнения», «река времени», «висеть на волоске». Мы уже не слышим в слове «трогательный» первоначальную метафору — «тронуть душу».

Есть метафоры хотя еще и заметные, но уже звучащие банально. Так дождь зачастую сравнивается со слезами, душем, снег — с периной, одеялом, ночь — с черной гуашью, осенняя листва — с золотом, звезды — с бриллиантами, сверкающими глазами.

Банальные метафоры тоже могут превосходно работать в стихотворении, если дополняются другими его достоинствами или выступают в новом ключе. Но поэт должен стремиться к необычной и одновременно меткой метафоре, как, например, «Облако в штанах» В. Маяковского или «кандалы дверных цепочек» О. Мандельштама.

Можно добиться яркого изобразительного эффекта и скромными средствами. Вот стихотворение А. Фета, в котором поэт не использовал ни одного глагола и обошелся минимумом прилагательных:

Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

А М. Цветаева вообще обошлась без метафор и эпитетов:

Так писем не ждут,
Так ждут — письма.
Тряпичный лоскут,
Вокруг тесьма
Из клея. Внутри — словцо.
И счастье. И это — всё.

Еще одним эффектным изобразительным поэтическим приемом является параллелизм, когда фразы или строчки имеют схожую грамматическую конструкцию, как бы «отзеркаливая» друг друга. Вот как без единого «цветастого» оборота, только с помощью параллелизма, Пушкин нарисовал зримую и динамичную картину:

В синем море волны плещут,
В синем небе звезды блещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.

А у В. Хлебникова параллелизм устанавливает особую смысловую взаимосвязь между строчками:

Когда умирают кони — дышат,
Когда умирают травы — сохнут,
Когда умирают солнца — они гаснут,
Когда умирают люди — поют песни.

Продолжение следует…