• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Катерина Богданова Грандмастер

Буги-вуги «на костях» - а это не страшно? Из жизни меломанов 40-50-х годов

Как бы это вам помягче объяснить? Чисто теоретически, ничего страшного в этом нет — криминала так точно. Да и музыка в целом совсем безобидная — ну что вредного может быть от джаза и всяких там танцулек? Правда, в те годы за нее вполне могли посадить…

А еще — пластинки, которые использовались для записи, были сделаны из собственных рентгеновских снимков. Руки, грудная клетка… Их же так и называли «ребра», «кости», «скелет моей бабушки». В те годы еще не сильно заботились о вреде излучения и на годовое количество доз смотрели спустя рукава. Одним словом, много было пленки. И рентгенологи их не жалея продавали, раздавали направо и налево (тех, кого поймали за рукав, тоже сажали).

Впрочем, если вам лень читать дальше, можно посмотреть фильм Валерия Тодоровского «Стиляги». Первые события картины происходят как раз в рентген-кабинете. Пациент жалуется на какую-то хворь. Его легкие снимают. А потом из этих самых легких (ну вы поняли — снимка) вырезают круг, посередине сигаретой выжигается дырка. А дальше происходит копирование на каком-то невероятном аппарате. Но незадолго до выхода этого художественного фильма, в 2007 году, был сделан документальный фильм «Музыка на «ребрах».

А вообще-то изначально все было вполне официально — в предвоенном СССР джаз слушали на патефонных пластинках. Их было не много, но были ведь. А вот после Второй мировой между бывшими военными союзниками возникло заметное охлаждение, перетекшее в конце концов в холодную войну. И, как говорил один из героев названного фильма, «статью за преклонение перед Западом никто не отменял». Но это сути дела не меняло. Казавшаяся идеальной музыка попала в нашу страну сначала на трофейных пластинках, привезенных солдатами-победителям. Потом записи втайне провозили все, кто получил возможность побывать за железным занавесом.

Но как же тиражировать все эти, в сущности, крупицы? Только подпольно! Ну, а самым приемлемым носителем для музыки «стиляг» была как раз рентгеновская пленка. Оборот за оборотом она врезалась в чью-то грудную клетку, оставляя в ней глубокий след. А вместе с ним — пусть в плохом скрипящем качестве — но запретную и удивительную музыку. Джаз! К слову, изображение на снимке-пластинке, как правило, служило чем-то вроде обложки: по изображенной части тела можно было по памяти определить, что это за запись — Гленн Миллер или Дюк Эллингтон? Или, может быть, Элвис Пресли? И стиляги были основными покупателями такой вот подпольной продукции.

Кстати, в число опальных исполнителей, которых тоже записывали на «ребрах», попадали и те, кто пел на русском. Среди них — уроженец Одессы Петр Лещенко, который по не зависимым от него причинам стал эмигрантом, неоднократно просил СССР принять его, но вместо этого был арестован в Бухаресте прямо во время концерта. Услышать его голос в надлежащем, студийном, качестве меломаны смогли только в 1988 году.

«Музыку на ребрах» освоили в 1946 году. В Ленинграде появилась студия «Звуковые письма». У истоков этого новшества стоял Станислав Филон. У него появился немецкий аппарат «Телефункен», способный наносить звуковые дорожки на мягкие материалы. Цена одной копии — от 5 до 15 рублей. Индивидуальный заказ, понятное дело, дороже. Официально сюда приходили люди, которые наговаривали, напевали какие-то незатейливые мелодии. Но настоящая жизнь в студии начиналась после закрытия — до самого утра на рентгеновские снимки здесь записывали запрещенных исполнителей. Их потом, разумеется, продавали.

Самое интересное, что в этом подпольном бизнесе очень скоро возникла настоящая конкуренция. В 1947 году Руслан Богословский изучил устройство «Телефункена» и сделал свой аппарат для звукозаписи. Так появилась студия «Золотая собака». В тяжкой борьбе студия Станислава Филона капитулировала — стиляги потянулись к «Собаке». В 1950 году Руслана Богословского и его подельников — Евгения Санькова и Бориса Тайгина — арестовали и дали от 3 до 5 лет заключения. Такова была расплата за «музыку на костях».

Ни этот, ни последующие аресты не «образумили» тех, кого сегодня назвали бы пиратами. Технологию копирования ребята довели до совершенства: в 60-е годы пиратские копии внешне ничем не отличались от заводских. Впрочем, вскоре время «музыки на костях» безвозвратно ушло: в стране наступила хрущевская оттепель, а в технике наметился прогресс иного рода — появились магнитофоны. Да и стиляги как-то повзрослели, остепенились и сменили яркий прикид на нормальную советскую одежду цвета асфальта.

А от той эпохи остался лишь легкий флер какой-то запрещенной романтики и бесшабашности. Но это уже совсем другая история…

Статья опубликована в выпуске 10.07.2009
Обновлено 3.08.2021

Комментарии (13):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети:

  • Поразительное дело - многого не знала.

    Оценка статьи: 5

  • Катя, 5! Статья легко читается, интересно.

    Оценка статьи: 5

  • Ольга! Мне просто было интересно это писать - после того, как я посмотрела-таки фильм "Стиляги" (не поленилась сходить за диском в прокат).

    Оценка статьи: 5

  • У нас, между прочим, совершенно официально издавалось достаточно много западной музыки, те же Битлы, но так как госорганизации не учитывали спроса и вообще "климата" на рынке, то интересующие публику пластинки были в дефиците, поэтому их копировали "левыми" способами, а подобное было вне закона. Потому и ловили таких дельцов. За незаконный финансовый оборот и потому что конкурировали с официальными издателями музыки.

    • Денис Леонтьев, ценный комментарий. Спасибо! Хотя странно, что не хватало - у нас ведь во всем был план и наращивание оборотов. Что же тогда выпускала наша "Мелодия"?

      Оценка статьи: 5

      • Катерина Богданова, "Мелодия" выпускала множество наименований пластинок. Были издания скрипичных концертов, которыми больше интересовались люди в возрасте, записи каких-то киргизских и калмыкских ансамблей, которые вообще мало кого интересовали... Гнали план по валу, реальной рыночной конъюктуры не учитывали. Производственников интересовало "коликчество, а не какчество". Всё равно вся продукция заранее оплачивалась государством, сбыт был не так важен. Магазины были завалены товаром, который никто брать не хотел, ну разве что неказистые пальто брали, потому что зимой в чём-то ходить надо, а пару раз в месяц выбрасывали что-то интересное - так в один миг сметали, а ведь не у всех была возможность постоянно следить - работа и всё такое. Иногда занимали очередь в обеденный перерыв или утром за три часа до открытия. Были ещё такие люди, которые знали, где когда что выбросят, сразу подходили и скупали в огромном количестве, а потом тут же у входа в магазин перепродавали за десятикратную цену. Особенно часто так делали как раз с пластинками и ещё с книгами. С подобными перекупщиками тоже милиция боролась нещадно, но сделать ничего не могла. Помните эпизод с покупкой радиодеталей в фильме "Иван Васильевич меняет профессию"?
        А стиляги и "музыка на костях" - это непременный атрбут эпохи. Я даже в Хорватии наткнулся на местный комикс, где было упоминание об этом.

        • Денис Леонтьев, может не надо преувеличивать?
          Магазины были завалены товаром, который никто брать не хотел, ну разве что неказистые пальто брали, потому что зимой в чём-то ходить надо, а пару раз в месяц выбрасывали что-то интересное - так в один миг сметали, а ведь не у всех была возможность постоянно следить - работа и всё такое. - то-есть те кто работал зимой ходили в пальто, а всесь остальной год - голые. Ну, купить же нечего было?
          И нормальный костюм, и красивое платье, и вполне приличную обувь можно было купить. Причём на "периферии" это было сделать гораздо легче, чем в "столицах", потому что там работали фабрики т.н. "местной промышленности". И пластинки издавали интересные, а не только калмыцкие песни (вот с ними - да, их действительно трудно было купить, но вот у моего троюродного брата из Перми была го-о-о-о-ораздо более богатая фонотека, чем у меня - москвички).
          Дури в социалистическом плановом хозяйстве хватало, дефицит был, но чтобы уж вот так, как Вы говорите ничего никто не покупал, потому что никому это было не надо... Это явное преувеличение. Тем более, что в первом комментарии Вы говорите практически прямопротивоположное.

          Оценка статьи: 5

          • Ирина Лукина, а от чего развалилась экономика СССР? Из-за того, что наращивание производства производилось исключительно за счет количества, но никак не качества. А на периферии легче было купить потому, что запросы у людей, в первую очередь в интеллектуальном плане, были совершенно иные, нежели у столичных жителей. То есть на одну пластинку, скажем, в Москве и Бресте было совершенно разное количество желающих. Догадайтесь, где больше?

            Оценка статьи: 5

            • Катерина Богданова, давайте не будем оскорблять провинциалов.
              А на периферии легче было купить потому, что запросы у людей, в первую очередь в интеллектуальном плане, были совершенно иные, нежели у столичных жителей. Всё у них в полном порядке было с интеллектом, "интеллектуальными" потребностями и, да-да, представьте себе, с интеллигентностью и образованностью тоже. Многие могли дать в этом плане громадную фору москвичам и ленинградцам, а многим москвичам и петербуржцам могут и сейчас.
              Про материальные потребности... Извольте. Первый раз приехав в Николаев, я была просто поражена насколько лучше были одеты люди (и мужчины, и женщины), чем в Москве. То же в Евпатории, Перми, Пскове, Краснодаре, Каунасе, Ростове. Я не из тех, кто думал что жизни за МКАД нет, но поверьте, так много хорошо одетых людей в Москве можно было увидеть только на Горького и Калининском. Где-то они все это покупали? Или у каждого была персональная фея?
              И про качество давайте не будем. Потому что с качеством было абсолютно всё в порядке. С эстетикой были кранты, это - да! И то, не всегда. А с качеством... Вещи, сделанные в СССР, служат до сих пор, а брахло, продаваемое в бутиках и салонах, можно нести на свалку после 0,01 расчётного времени использования, безотносительно шмотки это или мебельный гарнитур.
              Пластинки советского времени слушаются и сейчас. Бобинник «Астра», подаренный мною немецкому другу, до сих пор вызывает тихое уважение и у него и его друзей меломанов качеством воспроизведения.

              Оценка статьи: 5

              • Ирина Лукина, я никого не оскорбляю - сама живу в городе с населением 300 тысяч. Не районный, но один из самых маленьких областных центров Беларуси. Поэтому знаю, что не каждый, но большинство, людей с мозгами стремятся уехать. Когда я вернулась в свой город только потому, что безумно люблю его, на меня смотрели большими глазами: ну не дура ли?

                По поводу качества... Возьмем бытовую технику. Да, совковая стиральная машина могла служить верой и правдой и двадцать лет, но вы помните, что это было? Одежду загружаешь, полуавтоматически она стирает. Потом белье нужно было перенести в центрифугу. Трудозатрат масса, об энергопотреблении я молчу.

                Впрочем, материал не об этом. В любом случае, каждая из нас останется при своем. Поэтому давайте прекратим бессмысленный спор.

                Оценка статьи: 5

              • Ирина Лукина, на периферию регулярно отправлялись крупные партии товаров, а население небольшого города вряд ли скупит столько, сколько население Москвы или Ленинграда.
                Пластинок издавалось множество, на самую разную аудиторию. Но порой бывает бурный всплеск интереса к какому-то определённому жанру. Не только у нас, а даже на сытом капиталистическом Западе возникал дефицит. А представьте, каково им было доставать билеты на концерты самых хитовых исполнителей.
                Эмигрантов у нас недолюбливали. Можно было схлопотать не только за сделанную "на костях" копию, но и за привезённый из-за границы оригинал. А вот к джазу относились лояльно, даже зарубежное радио во время трансляции джаза не глушили. И многие чинвоники не скрывали своей любви к джазу, и советские артисты его исполняли, официально это считалось пародией, но на самом деле это был самый настоящий джаз, и всем это было понятно.

  • Жил на улице моей добрый солнечный еврей
    Лет так не солгать под пятьдесят
    Мучал старенький Стейнвей, пил недорогой портвейн
    И пластинки слушал на костях
    И взлетала в небо не спеша
    Под музыку его душа
    Александр Розенбаум (c)

    Оценка статьи: 5