Как Питер Гэбриэл начал своё сольное плавание? Ко дню рождения певца

«Solsbury Hill» (1977)

До 1975 года Гэбриэла знали, прежде всего, как вокалиста помпезной «прогрессивной» группы GENESIS. Но Питер всё больше чувствовал, что стилистические рамки группы его тяготят, сказал своим коллегам «Адью» и ушёл в вольное плаванье. Ушёл, надо сказать, на пике славы группы, на что способен далеко не каждый.

Своим первым сольником Гэбриэл хотел сразу дистанцироваться от стиля бывших коллег. Поэтому и команду подобрал необычную. С одной стороны там присутствовал такой авангардный гитарист, как Роберт Фрипп (из KING CRIMSON), а с другой такой «коммерческий» продюсер, как Боб Эзрин (в подопечные которого входили Элис Купер и KISS). Столкновение в одном проекте таких полярных людей казалось Питеру плодотворным.

Именно Эзрин сдерживал Гэбриэла от привычного желания увести песни в пространные замороченные дали. Характерным примером этого стала работа над песней «Solsbury Hill», которую продюсер требовал закончить побыстрее и своей властной рукой сократил чуть ли не втрое.

Эта песня стала для Питера знаковой. В ней он описывал своё озарение, которое испытал во время прогулок на холме Солсбери. Недаром впоследствии певец будет исполнять «Solsbury Hill», катаясь по сцене на велосипеде.
Многие расценили текст этой песни, как символическое прощание с GENESIS. Но автор мыслил его смысл гораздо шире. Писали, что даже кто-то из священников цитировал «Solsbury Hill» в своих проповедях.

Питер Гэбриэл:
«Эта песня — о готовности расстаться с тем, что имеешь, ради того, что можешь получить; расстаться с тем, кем ты был, ради того, каким ты можешь стать. Она о расставании с прошлым».

Песня действительно вышла очень атмосферной, открытой и относительно простой, если не брать в расчёт необычный размер — 7/4.

Питер Гэбриэл:
«Это немного странный ритм. Интересно посмотреть, как люди будут под эту песню танцевать».

Насчёт танцев не знаю, но сингл с этой песней британские слушатели встретили доброжелательно — он занял 13-е место. Это подбодрило Гэбриэла, так как сам альбом большой популярностью не пользовался — особенно на фоне продолжающегося успеха GENESIS — теперь во главе с Филом Коллинзом.
Второй альбом Питера ждала более худшая участь — он не принёс ни одного хита. Впрочем, Гэбриэл не отчаивался и продолжал экспериментировать.

«Games Without Frontiers» (1980)

Только третий альбом стал настоящим прорывом — как в коммерческом, так и в творческом плане. Сам певец считал, что только во время работы над ним он понял, что представляет собой как сольный музыкант.
Во-первых, изменился подход к написанию песен. Если раньше Гэбриэл отталкивался от мелодии, то теперь поставил во главе угла ритм. Особенно интересовали певца экзотические ритмы, а отсюда уже один шаг до интереса к этнике. Ну, а так как этника, как известно, гнездилась в странах «третьего мира», то Гэбриэл автоматически озаботился и их проблемами.

Ярким примером вышесказанного является песня «Biko», посвящённая борцу с апартеидом — Стивену Банту Бико, который умер в южноафриканской тюрьме от полицейских побоев. В начале песни Питер использовал этническое траурное пение, записанное на похоронах Бико, которое поразило его своим светлым звучанием.

Вторая особенность звучания альбома касалась использования новейших электронных новинок — вроде программируемой драм-машины и сэмплера. Гэбриэл вспоминал, что главным правилом записи стало: «Всё, что будет звучать привычно — сразу отбрасываем».

И альбом действительно зазвучал необычно. Жёсткий, резкий, порою агрессивный, звук определил и тематику песен — когда мрачную, когда тревожную, когда ядовито-саркастичную.

Самой саркастичной песней альбома стала горячо мною любимая «Games Without Frontiers» («Игры без границ»), полная множества намёков и отсылок — далеко не до конца понятных (некоторые расшифровки см. в 1-м комментарии к статье). Самым понятным было название, отсылающее нас к популярной европейской телеигре 1960−70-х годов, где наряженные в причудливые костюмы участники должны были выполнять всякие дурацкие задания. Правда, «Играми без границ» шоу называлось во Франции, но и его британский название «This Nocaut» присутствует в тексте песни.

Если посмотреть видео к «Games Without Frontiers» (с кадрами Олимпийских игр 1950-х годов и учебного фильма того же времени о том, как вести себя во время ядерного взрыва), то становится ясно: в своей песне Гэбриэл сравнивал затеи взрослых (от шоу до политики) с детскими играми — иногда безобидными, а иногда и опасными. На фоне бойкота, объявленного США Олимпиаде в Москве, песня звучала особенно красноречиво.

Подлинным украшением «Games Without Frontiers» (а также «No Self Control») стали весьма эротичные подпевки Кейт Буш — очень самобытной певицы и хорошей знакомой Питера, также увлечённой в то время компьютерной музыкой и этническими ритмами.

Альбом вышел хорош, и Гэбриэл это понимал. Поэтому был ошарашен, когда работники американской фирмы звукозаписи «Atlantic» заявили, что он сошёл с ума — мол, альбом звучит совершенно не коммерчески, а темы песен либо будут непонятны американскому обывателю (что ещё за Бико?), либо вызовут у него нехорошие ассоциации (зачем вы избрали темой «Family Snapshot» убийство политического лидера, да ещё глазами убийцы?).
Гэбриэл с «Atlantic» разругался и ушёл вместе с записью на фирму «Mercury». Вскоре недальновидным критиканам придётся кусать локти, ибо третий альбом Питера Гэбриэла станет № 22 в США и № 1 в Британии.
Большим хитом станет и «Games Without Frontiers» — особенно в Англии, где займёт 4-е место. Правда, для сингла Питеру пришлось подкорректировать слова. Если в альбоме поётся «Мы мочимся на головорезов в джунглях», то на сингле звучит более приличное «Мы целуем бабуинов в джунглях».

«Shock the Monkey» (1982)

Если третий альбом публика оценила по достоинству, то четвёртый остался явно недооценённым. Несмотря на то, что он содержал, по моему мнению, лучшую прифанковую песню Гэбриэла «Shock the Monkey». Очень нервная и тревожная, она полностью соответствовала своему названию «Ударь обезьянку». Настроение песни прекрасно иллюстрировал клип, где разукрашенное «папуасское» лицо певца накладывалось на морду кричащего капуцина.
Многие посчитали, что песня — это некий протест против опытов над животными, или против шоковой терапии. Сам Гэбриэл объяснял, что всё намного прозаичнее, и речь идёт о «ревности и других проявлениях животной природы человека». Говорят в 2001 году музыкант даже провёл в университете Джорджии опыт, пытаясь научить 12 обезьян бонобо играть на рояле. Обезьяны, наверно, точно были в шоке…

О первобытной стороне человеческой души повествовала и другая видная песня альбома — «Rhythm Of The Heat» («Ритм жары»), на которую Питера вдохновила история, случившаяся с известным психологом Карлом Юнгом. Однажды Юнг наблюдал за ритуальными плясками одного племени в Судане, и неожиданно почувствовал, как ритм начинает завладевать им, вводя в транс. Психолог не на шутку перепугался и потребовал остановить пляски.

Питер Гэбриэл:
«Эта сцена произвела на меня большое впечатление: Юнг — человек, живущий разумом — открыл в собственной душе что-то такое, чего он испугался».

Следующие три года Гэбриэл вдоволь экспериментировал с инструментальной и этнической музыкой, доводил до ума собственную студию, и к 1986 году проникся таки идеей завоевать широкие массы. Но об этом — в следующий раз.