Как шутил император Николай I? По-отечески, для пользы...

Он и реакционер, и душитель свободы, и «жандарм Европы». И естественно, «Николай Палкин». Не важно, что современники Николая этого прозвища не упоминают…

А ведь «деспот-император» был не столь страшен, как многие считали! Не чужды ему были и нормальные человеческие чувства, великодушие и чувство юмора, в том числе самоирония.

Да еще как не чужды!

Однажды адмирал Лазарев (открыватель и исследователь Антарктиды) отказался от предложения императора остаться на обед, сославшись на срочные дела. Когда адмирал вышел, Николай только и сказал присутствовавшему М. Ф. Орлову (с 1844 г. начальник Третьего отделения):— Представь себе, есть в России человек, который не захотел со мною отобедать.

Помните историю с «пропавшей» статуей Медного всадника? Когда Александр I подшутил над петербуржским комендантом Башуцким? Это «бродячий сюжет», ту же историю рассказывали о Николае I и «полицмейстере» Бутурлине. Согласно истории, дело было так…

Николай после того, как Бутурлин его разыграл, перевел того генерал-губернатором в Нижний Новгород.

Через некоторое время император узнал, что губернатор не принимает должных мер по борьбе с пожарами. После «внушения» генерал-губернатор «исправился»: обязал всех домовладельцев предупреждать полицию о пожаре за два часа до его начала.

Узнав об этом, Николай решил, что Бутурлину самое место в Сенате.

Вот только исторический нижегородский губернатор М. П. Бутурлин не был ни комендантом, ни полицмейстером Петербурга. В 1830 г. (до Н. Новгорода) он временно управлял мещанской частью Москвы. Сенатором же был не он, а его брат А. П. Бутурлин. Но Алексей Петрович также не был ни комендантом, ни полицмейстером в Петербурге, а губернаторствовал в Ярославле…

А вот комендант Петербурга, в дальнейшем сенатор, Павел Яковлевич Башуцкий был. При Александре I. Правда, сенатором он стал уже при Николае. Так что эта история, похоже, о нем.

Впрочем, чаще шутки служили не для развлечения, а для разъяснения, примера, воспитания. В общем, для императорского внушения.

Однажды генерал Петр Дараган заговорил по-французски, сильно грассируя. Присутствовавший при этом Николай, с преувеличенно серьезной миной, стал повторять за ним, грассируя ещё сильнее. Дараган, покраснев, выскочил в приемную. Николай догнал его и, поцеловав, сказал:
— Зачем ты картавишь? За француза тебя никто не примет; благодари Бога, что ты русский, а обезьянничать никуда не годится.

Осматривая Брест-Литовскую крепость, император Николай I поднял кирпич и поинтересовался у одного из окружающих, знает ли тот, из чего сделан кирпич?

— Полагаю, из глины, ваше величество.
— Нет, из золота, — ответил император, — по крайней мере, я столько за него заплатил.

Николай Павлович, подобно предшественникам, умел посмеяться и над собой. Но он ведь был человеком серьёзным? Значит, и смеялся по серьезным поводам, со смыслом и намерением.

Стесняясь ранней лысины, Николай I носил парик. Но однажды, получив известие о рождении первой внучки, Николай Павлович перед строем кадетов сорвал парик с головы и, поддав его ногой, крикнул:
— Прочь его, теперь я дедушка!

Иногда шутки не нужно было и придумывать.

Полковник Засс, немец по происхождению, выдавая замуж дочь, хотел, чтобы она носила двойную фамилию, где Засс было бы на первом месте. Правда, господин полковник неважно знал русский язык; фамилия жениха была Ранцев, а дело, естественно, происходило в России…

Высочайшим указом Николай I повелел: молодоженам носить фамилию Ранцев-Засс.

И еще одна «брачная» история.

Один из придворных чинов подал императору жалобу на офицера, выкравшего у него дочь и без разрешения родителей обвенчавшегося с ней. Николай повелел: «Офицера разжаловать, брак аннулировать, дочь вернуть отцу, считать девицей».

Естественно, во множестве исторических анекдотов и случаев фигурируют русские офицеры. Во-первых, их всегда было немало во дворце. Во-вторых, Николай I был человеком военным и уже поэтому постоянно контактировал с военными.

Встретив пьяного офицера, Николай отчитал его за появление на людях в недостойном виде, а выговор свой закончил вопросом:
— Ну, а как бы ты поступил, встретив подчиненного в таком состоянии?
На это последовал ответ:
— Я бы с этой свиньей и разговаривать не стал!
Николай расхохотался:
— Бери извозчика, езжай домой и проспись!

И этот находчивый офицер был не единственным.

Заметив пьяного драгунского офицера на извозчике, Николай остановил его и строго спросил, куда тот направляется.
Выпивоха нашелся:
— Пьяного драгуна на гауптвахту везу!
Император со смехом «отменил гауптвахту»:
— Ехать домой, отсыпаться!

Вообще-то Николай Павлович ещё в бытность Великим князем был известен строгостью к подчиненным. Но, оказывается, современники видели в Николае не только деспота и самодура.

РКН: сайт нарушает закон РФ

Николай I любил быструю езду. Однажды на Невском какой-то прохожий едва не попал под экипаж императора. Больше того: когда Николай пытался подозвать его, тот махнул рукой и побежал.
Когда нарушителя нашли и доставили во дворец, император поинтересовался:

— Ты знаешь меня? Это ты сунулся под мою лошадь?
— Знаю, Ваше императорское величество!
— Как же ты осмелился не послушаться своего царя?
— Виноват, Ваше императорское величество… некогда было… За повивальной бабкой бежал, у меня жена в трудных родах мучилась…
— Это уважительная причина! — сказал государь.

И повел его во внутренние покои, чтобы представить императрице.
— Рекомендую тебе примерного мужа, — сказал он ей, — который, чтобы оказать скорее медицинскую помощь жене своей, ослушался призыва своего государя. Примерный муж!

И еще две «военных» истории.

В 1848 году, во время подавления антиавстрийского восстания в Венгрии, в одну венгерскую лавку вошли союзники — русский и австрийский офицеры. Русский расплатился золотом, австриец же ассигнациями. Торговка отказалась принять купюру и кивнула на русского офицера:

— Вот как платят господа!
— Хорошо им платить золотом, — возразил австриец, — когда их наняли за нас сражаться.
Русский офицер вызвал австрийца на дуэль и убил его.

Формально дуэли были запрещены. Тем более дело происходило в действующей армии, и о происшествии доложили Николаю Павловичу.

Император сделал офицеру строгий выговор. За то, что тот в военное время подвергал опасности свою жизнь; он должен был убить австрийца на месте.
…Однажды Николай I вышел на плац с одной не застегнутой пуговицей.
Адъютант деликатно доложил императору о недосмотре. Император ответил громко, чтобы слышал весь полк:

— Я одет по форме. Это полк одет не по форме.

И весь полк расстегнул одну пуговицу.

…В 1837 году Николай Первый, в первый раз посещая Кавказ, попал на пароходе в шторм. С императором ехал А. Ф. Львов (композитор, автор музыки к гимну «Боже, Царя храни!»), до смерти напуганный бурей.
Николай Павлович начал петь молитвы, заставляя Львова подпевать.

— У меня нет голоса!

При виде перепуганного Львова Николай веселился.

— Не может быть! Ты же говоришь, а стало быть, и голос никуда не пропал!

Николай I известен как сатрап и душитель свободы. Одной из принятых им мер было введение жёсткой цензуры.

Но запретный плод сладок, всегда интересно, что же плохого есть в очередной запрещенной книге.

Как-то Николай I неожиданно вошёл в комнату, где его супруга, императрица Александра Федоровна, слушала французский роман. Император видел, как чтица, княгиня Трубецкая, спрятала книгу под подушку.

— Хотите, я скажу, что вы читали? — спросил царь. — Вы читали роман Дюма «Записки учителя фехтования».
— Но, государь, как вы узнали?
— Это совсем нетрудно. Это последний роман, который я запретил!

Николай I, как и его брат Александр I, много путешествовал.

Однажды на подъезде к уездному городу Чембару Николай сломал руку и вынужден был задержаться для лечения. Идя на поправку, император захотел увидеть местных чиновников. Те явились пред императорские очи в новой, давно не надевавшейся форме, давно для них тесной; при шпагах; выстроились по старшинству, со шляпами в вытянутых по швам руках. Николай внимательно осмотрел всю шеренгу и, милостиво улыбаясь, сказал губернатору по-французски:

— А ведь я их всех отлично знаю!

Губернатор, зная, что император никогда не был в Чембаре, спросил:

— Когда же вы изволили лицезреть их, ваше величество?
— В Петербурге, в театре, в очень смешной комедии «Ревизор».