Русская Палестина. Где она находится?

Река Истра, переименованная в Иордан. Безымянный холм, ставший Сионом. Холм Елеон. Крепостные башни — Гефсиманская, Давидов дом, Дамасская, Варуха, Иноплеменничья… 45 километров от Москвы.

Если кто-то скажет, что это копия копии копии святого места, то в данном случае можно сразу прекращать разговор. Во-первых, воспроизведение святынь — вполне древняя христианская традиция. Что касается «второго воспроизведения» — то тоже не подходит: взрывали «не мы», взорвали всю Русскую Палестину немцы. Не случайно это преступление фигурировало на Нюрнбергском процессе, а после войны западные лидеры наперебой предлагали безвозмездную помощь в восстановлении монастыря.

Русская Палестина находится по Волоколамскому шоссе (в простонародье — Волоколамке). Как и все дороги этого, западного, направления, Волоколамское шоссе обильно полито кровью. А перед своим отступлением в 1941 году немцы вызвали спецборт с эсэсовцами-взрывниками, чьи адские машины взорвали не только монастырь, но и весь город Истру.

Подмосковный город Истра расположен на берегу реки Истра. Название реки с очень большой степенью вероятности считается балтским (проводят сравнения с литовскими водными названиями). А на территории современной Москвы и области, действительно, жило немало и балтских племен, об этом говорят многие названия (Дубна и т. д.). Сам городок Истра раньше назывался Воскресенск, и именно здесь почти 500 лет назад было решено воспроизвести, ни много ни мало, пространственный образ Святой Земли. Всей древней земли эпохи событий Нового Завета.

Этот грандиозный замысел связывают с именем патриарха Никона. Так, село Покровское считалось Вифлеемом, село Никулино воссоздавало образ Галилеи, а средоточием стал монастырский комплекс Новый Иерусалим. Все соизмерялось с тогдашними средневековыми картами и приводилось в соответствие с евангельской топографией.

Все названия приписываются также Никону и царю Алексею Михайловичу, которые самолично освятили первый поставленный храм. Были скуплены близлежащие земли, началось строительство. Мастера были из разных земель, более всего прославились белорусские, которые особенно славились по изразцовым работам.

Так, известный мастер Степан Полубес родился в Мстиславле (тогда ВКЛ, ныне Беларусь), всю жизнь проработал в московских землях, после работы в Русской Палестине его забрали для работ в Кремле. Внутреннее убранство и внешние украшения изразцами Воскресенского собора — редкая красота.

Сам патриарх Никон не дожил до окончания строительства. Он попал в опалу, был осужден, сослан, а когда возвращался из ссылки, умер в дороге. Но похоронили его на территории Нового Иерусалима, под Голгофой. Однако гробница была разграблена в 1936 году, останки исчезли, но добавилось преданий.

Зато в значительной степени сохранилась библиотека Никона: ее начали активно изучать в XIX веке, после чего многие книги были переданы на хранение государству в Исторический музей. Одна из любопытных особенностей этой библиотеки из 600 книг — это наличие древних рукописей (в том числе «Изборник Святослава 1073 года») и личные книги патриарха Никона по астрономии (!).

Когда-то этот интересный факт приятно удивил одного посетителя — диакона англиканской церкви, который в составе официальной делегации из Великобритании посетил Новый Иерусалим в 1867 году. Впрочем, сам этот диакон был не самым обычным священнослужителем. Чарльз Лютвидж Доджсон (это его настоящее имя) в духовном сане диакона в свободное от проповедей время читал курс высшей математики, играл в шахматы, фотографировал, а также писал ныне всемирно известные книги.

Тремя годами раньше этот диакон опубликовал свою самую знаменитую книгу — «Алису в стране чудес», под именем Льюис Кэрролл.

Позже этот диакон Доджсон, он же Льюис Кэрролл, написал воспоминания о своей единственной поездке за границу — в «Дневнике путешествия в Россию 1867 года».

Мы позавтракали около шести, чтобы поспеть на утренний поезд до монастыря «Нового Иерусалима»… Мы думали, что все это можно будет легко сделать за день, но оказалось, что мы сильно заблуждались. (Льюис Кэрролл. «Дневник путешествия в Россию 1867 года».)

В дороге автору Алисы пришлось познать на себе все ужасы российских дорог:

Железнодорожная часть поездки длилась примерно до десяти часов. Затем мы наняли «tarantas» … и в нем тряслись более четырнадцати миль по самой ужасной дороге, какую я когда-либо видел. Она изобиловала колеями, канавами и непролазной грязью, а мостами служили кое-как уложенные вместе неотесанные бревна.

Зато очень был вкусен хлеб с молоком, испробованный в крестьянском «коттедже»:

И черный хлеб, и молоко были очень хороши, и было весьма интересно получить представление о доме русского крестьянина.

Без приключений не обошлось, обратно вернуться англичане не смогли: не было свежих лошадей, куда-то исчез возчик. Пришлось спешно искать ночлег. Повезло встретить монаха, который отвел гостей в дом своих родных:

…где, вместо кельи с черепом, скрещенными костями и проч., мы обнаружили удобную гостиную, в которой происходило чаепитие; в нем участвовали две дамы, мать и дочь, и господин, который, я думаю, должно быть, был их отцом. Дама постарше неплохо говорила по-французски, а помоложе — исключительно хорошо по-английски. (Льюис Кэрролл. «Дневник путешествия в Россию 1867 года».)

Дальше Чарльз Доджсон, он же Льюис Кэрролл, описывает все, что увидел уже в неофициальной части своего визита:

Все выглядело так неожиданно и необычно, что казалось почти сном. После чая всем семейством они провели нас по монастырю и показали покои, в которых останавливается императорская семья, когда иногда посещает это место. Среди прочего мы увидели «Вифлеем» — келью, скопированную с того помещения, где, как говорят, родился Господь. Затем монах повел нас через лес посмотреть отшельническую хижину, куда удалился Никон…В лесу мы увидели «Иордань», «купальню в Вифезде», …однако «скитная хижина» была замечательнее всего того, что мы видели ранее.

Надо сказать, что и дальше англичанам везло встречать людей, «случайно» говорящих на разных европейских языках, так что в вынужденной части своего пребывания в Новом Иерусалиме Льюис Кэрролл и другой священник не успели почувствовать себя ни одинокими, ни как-то ущемленными.

О других историях, связанных с подмосковным Новым Иерусалимом, можно прочитать в следующий раз.