О каких таких переменах пел Виктор Цой?

«Гимном» песня стала лишь после того, как в 1988 году в советский прокат вышел новый художественный фильм Сергея Соловьёва под названием «Асса». Взрослый дяденька-режиссёр неожиданно решил снять «молодёжное» кино и для этого хотел заручиться поддержкой советских рокеров. Не спорю, саундтрек у «Ассы» был замечательным, но вот всё остальное выглядело, мягко говоря, странно.

Реклама фильма была мощной, многие на него пошли, а кое-кому он нравится до сих пор. Мне же картина даже тогда показалась нелепой и дурацкой — с убогими персонажами и вымученными шутками. Даже если это кич, то кич — скучный и непоследовательный. По сути, в «Ассе» были лишь две запоминающиеся сцены: та, где полубезумный герой Баширова рассказывал о Гагарине (подозреваю, что это была импровизация актёра — такую же словесную «пургу» он будет гнать и в к-ф «Игла»), и финальная, где как раз и засветился Цой со своими «Переменами».

Началось всё с того, что Соловьёв приехал в Питер, чтобы познакомиться с Борисом Гребенщиковым. Видимо, именно с подачи последнего режиссёр решил посетить и концерт группы КИНО.

С. Соловьёв:
«После того как всё кончилось, пришли за сцену, я ему (Цою — С.К.) и говорю: „Слушайте, а вы могли бы подарить мне эту песню в картину?“ — „В каком смысле?“ — „Ну, вот даю вам честное слово, что этой песней будет завершаться моя новая картина. А вы мне даете честное благородное слово, что до премьеры исполнять её не будете“. Цой моментально согласился. И полтора-два года до выхода фильма действительно „забыл“ её, никогда не исполнял публично».

Съёмка той самой финальной сцены состоялась прямо на концерте КИНО, проходившем в «Зелёном театре» Парка Горького. Группа исполнила несколько песен, после чего неожиданно образовалась пауза. На сцене появился Соловьёв и, с трудом перекрикивая возмущённый зал, объяснил, что сейчас будет сниматься эпизод для фильма. Он приказал раздать публике сотни спичечных коробков и попросил во время исполнения песни поднять вверх зажжённые спички. Как мне кажется, именно после этого распространился обычай светить огоньками на рок-концертах.

Так как к моменту выхода «Ассы» в стране уже вовсю бушевали перемены, песня Цоя в мгновение ока превратилась в клише, неразрывно связанное с перестройкой.

Только спустя время обнаружилось, что музыканты КИНО относились к этому фильму с не меньшей брезгливостью, чем я. Барабанщик Гурьянов вообще назовёт его «омерзительным», «чудовищным» и «фальшивым».

Но это будет позже, а тогда съёмки в картине казались музыкантам отличным пиар-ходом — об оглушительном успехе, который им принесёт альбом «Группа крови», они ещё не подозревали. Кроме того, по словам Гурьянова, участие в «Ассе» (которая снималась в Ялте) помогло ему «спастись от сорокаградусного питерского мороза и от опасности попасть в тюрьму или быть принужденно пристроенным на работу за тунеядство».

Цой в тогдашних интервью был более дипломатичен, хотя и заметно сдержан: мол, «фильм нормальный», только «слишком затянутый». Хотя истинное отношение к «Ассе» у него тоже проскальзывало.

В. Цой:
«Я вот не считаю песню „Мы ждём перемен“ песней протеста. Вообще я не очень понимаю, зачем она нужна этой картине, потому что она выглядит, на мой взгляд, таким вставным зубом. Это скорее дело режиссёра, понимаете? Я, в конце концов, не мог предположить, каков будет конечный результат. И отвечает за все это только режиссёр. Я только рад, что мне удалось в этом фильме выглядеть максимально отдельно от всего остального».

Но дело было сделано. Редкий журналист того времени не доставал лидера КИНО вопросом, дождался ли он перемен, о которых пел? На что Цой всегда упорно отвечал: если его спрашивают о социально-политических переменах, то песня — вовсе не о них. Напротив, её посыл «очень личный», обращённый, прежде всего, к самому себе и узкому кругу близких друзей.

Пояснения не помогали, в результате чего музыканты КИНО свой хит буквально возненавидели и между собой насмешливо прозвали «Пельменем».

А ведь внимательный, непредвзятый слушатель мог понять истинный смысл «Перемен» и без пояснений. Собственно, Цой продолжал гнуть свою старую линию: пел о попытках преодолеть рутину жизни, призывал разорвать «порочный круг» унылой обыденности.

Сигаpеты в pyках, чай на столе, так замыкается кpyг.
И вдpyг нам становится стpашно что-то менять.

В. Цой:
«Всегда хочется чего-то иного. Кажется: будет что-то впереди лучше. Жизнь бесконечна, и в ней постоянно что-то происходит, меняется. Перемены могут быть даже в лучшие времена.
…Каждый человек должен изменить прежде всего свою жизнь и себя… Это сложный вопрос. Я не считаю, что одному человеку под силу изменить жизнь как таковую.
…Как только началась гласность — все как с цепи сорвались говорить правду. …И в результате „Перемены“ стали восприниматься как газетная статья о перестройке. Хотя я её написал давно, когда еще и речи не было ни о какой перестройке, и совершенно не имел в виду никаких перестроек. Конечно, это не очень хорошо, но я думаю и надеюсь, что, в конце концов, всё встанет на свои места».

На свои места так ничего и не встало: песня до сих пор живёт своей жизнью — всё с тем же навязанным политическим контекстом. Её поют на митингах, крутят в предвыборных роликах, используют в качестве гимна разные партии. Находятся и те, кто критикует песню: мол, перемены — это, конечно, хорошо, если это перемены к лучшему (ведь раковая опухоль в организме — это тоже «перемена»).

Опомнился даже сам Сергей Соловьёв, запустивший это клише в массы.

С. Соловьев, 2011:
«…жизнь показала, что с песней „Хочу перемен“ очень подозрительная история. Потому что я сам махал руками в той десятитысячной толпе в парке Горького. И вот в этой толпе — я готов дать расписку кровью — ни один не знал, каких именно перемен он хочет, и ни один по-настоящему их не хотел. Получилось так, что я с первой „Ассой“, верьте или нет, послужил таким козлом-провокатором. То есть непростое, конечно, дело — орать: „Перемен!“, не зная, чего именно ты хочешь».

Да-а, задним умом все умны… Хотя вру, не все.

Но хватит о политике! Поговорим немного о музыке, ведь «Перемен», несомненно, одна из самых ярких «боевых» песен КИНО с очень запоминающейся басовой линией. Правда, просвещённые меломаны заметили, что эта самая линия практически до ноты слямзена из песни 1985 г. «Barbarism Begins At Home» британской группы THE SMITHS. И с этим трудно не согласиться.

Как известно, первая студийная версия «Перемен» была записана для пластинки с саундтреком «Ассы» — и по-моему мнению, она самая удачная. Новый вариант песни, вышедший на пластинке «Последний герой», звучит уж слишком шумно.

Самая же необычная версия «Перемен» вошла в финал фильма С. Лобана «Пыль» (2005). Сама песня осталась той же, но её сопровождал… сурдоперевод для глухих — не менее эмоциональный, чем оригинал.

Ну, а в следующий раз мы, наконец-то, поговорим о самом известном альбоме КИНО — «Группа крови».