Инструментальные хиты 1960-х. Какова история композиций про Калькутту и колёса?

Хорошая музыка в песне может производить впечатление и без слов. И наоборот — на хороший инструментал всегда можно сочинить текст и получить готовый хит. К чему это я? Сейчас узнаете…

Lawrence Welk — «Calcutta» (1960)

История этой песни — американского хита «Калькутта» — началась в Германии весной 1958 года, когда композитор Хейно Газе выпустил инструментальную композицию под оригинальным названием «Tivoli-Melodie», которую исполнил оркестр Вернера Мюллера. В чарты она тогда не попала, но с успехом наверстала упущенное спустя два года.

В 1960-м немецкий сонграйтер Ханс Брадтке сочинил на мелодию Хейно слова, и «Tivoli-Melodie» превратилась в песню «Kalkutta liegt am Ganges» («Калькутта лежит на Ганге»). Текст был доверху наполнен географическими фактами в духе чеховского «резонёра» («Париж расположен на Сене, Каир — на Ниле, Базель — на Рейне» и т. д.). Вот только с Калькуттой поэт ошибся, на самом деле этот индийский город расположен на другой реке — Хугли (хотя она и впадает в дельту Ганга).

Впрочем, героя песни эта неточность волновала мало, ибо он полностью поглощён мыслями о прекрасной Мадлен, вокруг которой и вращается мир со всеми его топонимами. Песню исполнил швейцарский певец Вико Торриани, после чего она попала в немецкий ТОП-50.

В 1961 году появились версии «Калькутты» на других языках. Например, Ли Покрисс сочинил английский текст, где герой рассказывал, что целовал многих девушек — итальянок, француженок, испанок, но поцелуи дам из Калькутты оказались слаще всего.

Этот вариант записала группа The FOUR PREPS. Тогда же английская певица Петула Кларк выпустила франкоязычную версию под названием «Ma Fete A Moi». О Калькутте здесь уже не упоминалось, героиня песни сладостно предвкушала вечеринку по поводу своего дня рождения.

Тем не менее самый большой успех снискала бессловесная версия «Калькутты», записанная в 1960 году американским музыкантом Лоренсом Уэлком.

Родители Уэлка были эмигрантами из Германии, да и родился он в городке Страсбурге, заселённом преимущественно немцами. Речь, как понимаете, идёт об американском Страсбурге (в США вообще хватает знакомых топонимов — есть там и Санкт-Петербург, и Одесса, и даже Назарет). В результате Лоренс, как и Шварценеггер, так и не смог избавиться от акцента и, возможно, поэтому предпочитал исполнять чисто инструментальные композиции.

Свой стиль Уэлк называл «музыкой шампанского». Во-первых, потому что его аранжировки были лёгкими, по-праздничному «игристыми». Во-вторых, потому что с 1951 года музыкант вёл на ТВ собственное шоу, которое открывалось звуком откупоривающейся бутылки с шампанским.

Уэлк выпустил немало записей — причём его альбомы всегда продавались лучше, чем отдельные синглы.

Записать самый успешный сингл — «Calcutta» — Уэлку посоветовал его друг и музыкальный директор — Джордж Кейтс. Музыкант не сильно хотел эту композицию записывать, но под давлением Кейтса сдался. Получилась светлая жизнерадостная запись, где такие инструменты, как аккордеон и клавесин, сочетались с энергичным рок-н-ролльным темпом.

В итоге сингл одинаково понравился и молодым людям, и их родителям. В феврале 1961 года «Calcutta» добирается до первого места поп-чарта США, а 57-летний Лоренс Уэлк становится самым «возрастным» исполнителем, имеющим американский хит № 1 (правда, рекорд продержался недолго, в 1964 году свой хит № 1 — «Hello, Dolly!» — выпустит 63-летний Луи Армстронг).

В марте 1961 года выходит одноименный альбом «Calcutta!» и тоже занимает 1-е место. Кроме того, на «The Lawrence Welk Show» был поставлен специальный танцевальный номер, исполняемый под хитовый инструментал.

The STRING-A-LONGS — «Wheels» (1960)

Мелодия «Wheels» («Колёса») хорошо известна всем, кто смотрел советский мультсериал «Ну, погоди!» (она звучит в 9-й серии, в сцене, где Волк бежит в телецентр). Эта композиция с лениво стрекочущей гитарой действительно может напомнить движение колёс — правда, колёс неторопливых, подскакивающих на каждом ухабе. Вот только ирония в том, что своё название инструментал получил случайно — в результате досадного недоразумения…

Уже сама его запись началась с незапланированного казуса. Осенью 1960 года американская группа The STRING-A-LONGS собралась в студии, чтобы записать песню — да-да, именно песню. Однако выяснилось, что вокалист Кит МакКормак простыл и едва мог говорить (не то чтобы петь).

Чтобы не тратить студийное время даром, продюсер Норман Петти (прославившийся своей работой с покойным Бадди Холли) решил вместо песни записать сингл с инструментальной музыкой — благо начало 1960-х было расцветом чисто гитарных групп вроде The SHADOWS и The VENTURES.

Для стороны «А» Петти предложил свою композицию со знакомым названием «Wheels», написанную в стиле буги. Вот только это была вовсе не та музыка, которую мы знаем. Будущий музыкальный хит в латиноамериканском стиле «Tex-Mex» сочинили сами участники The STRING-A-LONGS — Ричард Стивенс и Джимми Торрес. Тогда он назывался «Tell the World» и предназначался для второй стороны сингла.

В декабре 1960 года сингл издали, и тут выяснилось, что при выпуске пластинки были перепутаны этикетки с информацией о треках. В итоге «Tell the World» превратилась в «Wheels» и попала на первую сторону пластинки, а «Wheels» под названием «Tell the World» оказалась на обратной стороне.

Как только тема со стороны «А» стала хитом (№ 3 в США, № 8 в Британии), между музыкантами и продюсером начались дрязги по поводу авторских прав. Петти стал требовать от Стивенса и Торреса роялти (ведь автором «Wheels» был указан именно он). Существует даже противоположная версия, согласно которой «Tell the World» (которая стала «Wheels») на самом деле сочинил продюсер, а нехитовую «Wheels» — музыканты. Вы ещё не запутались?

Как бы то ни было, в 1964 году все стороны пришли к мировому соглашению по методу Шарикова — просто поделили авторские права на троих.

В 1963 году Джонни Фламинго сочинил на мелодию «Wheels» текст, в котором пелось о «колёсах любви» (привет НАУТИЛУСУ ПОМПИЛИУСУ!), а Джонни Дункан его исполнил.