Алисин кинозал - 3. Есть ли мораль в сказке «Алиса в Стране чудес»?

Перейти к предыдущей части статьи

Я бы условно выделил в сказке четыре линии.

Первая — фантасмагория происходящего. Это самая благодарная сюжетная линия для таких зрелищных искусств, как кино и мультипликация. Да и детям смотреть на то, как Алиса трансформируется, застревает в доме, встречает гигантского щенка, играет в крокет живыми фламинго, всегда интересно. К сожалению, все эти чудеса долгое время было не так просто перенести на киноэкран с технической точки зрения.

Вторая линия сказки — это фантасмагория произносимого, вся эта словесная и смысловая эквилибристика, без которой «Алиса» вряд ли бы стала культовой у взрослых. А вот у режиссёров дела с этой линией обстоят непросто. Все эти диалоги и монологи, украшающие книгу и стимулирующие читательское воображение, в кино могут выглядеть (именно «выглядеть») блекло и скучно.

В результате в одних экранизациях их переделывают на свой лад (как в фильме Харриса 1985 г.) или превращают в весёлые песенки, сопровождая забавными действиями (как в диснеевском м-ф 1951 г.). Лично мне больше нравится другой подход — когда для мыслей и слов находят адекватное и изобретательное визуальное решение (подобное мы можем увидеть в французском ТВ-фильме 1970 года или советских мультиках 1981−82 гг.). К сожалению, к этому способу режиссёры прибегают нечасто.

Третья линия — лирическая. С одной стороны, многие критики заслуженно считают её очень банальной — особенно на фоне остальных «выкрутасов» писателя. Но, во-первых, лирических отступлений в сказках Кэрролла очень мало (в основном они сконцентрированы во вступлениях и эпилогах). А во-вторых, без них книга лишилась бы «теплоты», человечности и действительно превратилась бы, цитируя Брэдбери, в «холодную овсянку».

Четвёртую линию я, за неимением более подходящего слова, окрестил бы как «морализаторскую», или, проще говоря, нравоучительную. Сразу скажу «страшное» — никакого нравоучения Кэрролл в свои сказки про Алису осознанно не закладывал. И даже с помощью Герцогини изрядно поглумился над привычкой повсюду искать мораль.

Целью автора была чистая игра ума и воображения, возможность вывернуть наизнанку законы и здравый смысл, присущие привычному миру. К тому же Кэрролл с детства был склонен к «чёрному» юмору, который, видимо, почерпнул из английского фольклора с его Барабеком, «скушавшим сорок человек», или люлькой, падающей вместе с елью. Отсюда в его сказках такое обилие гротескных и неприятных персонажей.

Тем не менее слова Брэдбери о том, что «Алиса увязает и захлебывается в трясине Ненависти» — явное преувеличение. Ненависть — это слишком сильное чувство. Мы взираем на персонажей Страны Чудес и Зазеркалья не как на типичных злодеев, а скорее, как на пациентов дурдома разной степени умалишённости (Чеширский кот так и говорит: «Мы все здесь не в своём уме»). Достаточно вспомнить «трэш», происходящий на кухне Герцогини, где в облаках перца летают сковородки и тарелки, а младенца подбрасывают в воздух и призывают «лупить за то, что он чихает».

Да, большинство персонажей не назовёшь положительными (дружелюбно с Алисой общаются разве что Чеширский кот и Белый Рыцарь). Да, они странные, грубые, высокомерные, истеричные, обидчивые, занудные, раздражающие, но при этом ни разу не страшные. Во многом потому, что ничего по-настоящему ужасного в книге не происходит.

Белый Рыцарь регулярно падает с коня, но ни разу не калечится. Единорог заявляет, что он проткнул Льва своим рогом, но мы видим обоих участников поединка целенькими и здоровыми. Даже Королева Червей, постоянно орущая «Головы с плеч!» никого за всю книгу так и не казнит. Как говорил Грифон: «Смех — да и только! Всё это выдумки. Казнить! Скажет тоже! У них такого отродясь не было».

Все угрозы в «Алисе» исключительно вербальные. В сказке нет ничего, что могло бы вызвать у читателя искреннее негодование. Как говорится, «на дураков не обижаются».

Однако тот факт, что Кэрролл не закладывал в свою сказку определённую мораль, вовсе не означает, что её там вовсе нет. Она присутствует подспудно — в лице самого автора и его главной героини. Сама Алиса старается вести себя вежливо, но при этом не выносит несправедливости и умеет постоять за себя и других (пытается защитить младенца Герцогини и Валета, спасает Садовников). Но при этом главная сюжетная пружина — вовсе не «борьба добра со злом» или «преодоление себя». Пребывание в волшебных мирах никак не меняет характер героини, а её добрые поступки кажутся читателю естественными и обыденными.

Здесь надо сказать, что один раз Кэрролл таки попытался соединить свою эксцентричную манеру с более продуманным сюжетом, морализаторской подоплекой и изрядной долей сентиментальности, доходящей до «сюсюканья». В результате на свет родился объёмный роман «Сильвия и Бруно», который не имел и доли того успеха, который снискали «Алисы» или «Охота на Снарка» — причём заслуженно. Как морализатор, Кэрролл мало отличался от авторов пародируемых им стишков, но становился по-настоящему гениальным, когда отпускал на волю своё оригинальное интеллектуальное воображение.

Г. К. Честертон «Льюис Кэрролл»:
«Доктор Джекиль попытался с помощью хирургической операции удалить свою совесть; мистер Доджсон всего лишь ампутировал свой здравый смысл. Он отделил свою голову, а не сердце, и выпустил ее, словно мыльный пузырь, в мир сугубо абстрактной анархии».

Несмотря на это, многие режиссёры не могут удержаться от соблазна придать «безумному карнавалу» Кэрролла «больше смысла», заложить какой-то моральный конфликт или посыл, сделать путешествие Алисы более целенаправленным.

• В одном фильме героиня воспринимает попадание в Страну чудес с ужасом и сразу хочет вернуться домой.
• В другом её постоянно преследует Бармаглот.
• В третьем Алиса и вовсе возглавляет восстание против деспотии Королевы Червей.

Как правило, подобные попытки неудачны, прежде всего, потому, что выхолащивают главное достоинство этой волшебной сказки, лишают её привкуса «очаровательного безобразия».

Другие режиссёры, вроде Диснея, напротив, стараются сделать сказку более лёгкой и весёлой. В принципе, я не против, чтобы вывести «Алису» из-под гротескной тени тенниеловских гравюр (которые, при всей своей оригинальности, уж слишком мрачны). Но, к сожалению, при таком подходе содержание сказки часто утрачивает свою интеллектуальную «начинку», упрощается и «засахаривается».

Есть режиссёры, которые впадают в ещё одну крайность — делают упор именно на «аморальность» произведения. Как правило, они используют психоаналитическую или психоделическую трактовку и стараются посредством текста Кэрролла заглянуть в подсознание человека — выявить всякие подавленные желания, страхи и комплексы.

Диалог из сериала «Зачарованные» (8 сезон, 2 эпизод):
— Только не понимаю, почему «Алиса в Стране чудес«? Почему демоны выбрали именно эту сказку?
— Да потому, что в ней рассказывается о потере невинности, необходимости побега и поиске своего «я»!

В творческом плане такие экранизации могут быть даже более интересными, чем «морализаторские» (например, мультфильм Винса Коллинза 1982 г. или фильм Шванкмайера 1988 г.). Вот только это уже не «Алиса» Кэрролла с её безопасным и безобидным «чёрным юмором», а нечто другое — по-настоящему болезненное, злое и пугающе уродливое.

Продолжение следует…