Кто займется полетами к дальним планетам?

Более или менее дети знают только годы начала и окончания войны. Уже хорошо! Но когда задаю вопрос, когда был совершён первый полёт в космос — что только не приходится слышать! Изобретательности (или находчивости — тут уж кто что увидит) моих учеников можно только позавидовать, поскольку фразы «Ну, примерно в конце 19 (!!!) века», «Да я совсем маленьким на тот момент был, не запомнил, когда это было» я слушаю с завидной регулярностью.

Иногда ответы варьируются: «Наверное, ещё до войны». Или: «Ой, да как же, знаю, знаю! Это была какая-то женщина. Она сейчас в госдуме с Путиным работает! Она сначала в космос полетела, а потом в Москву переселилась». (Видимо, пятиклассница Арина, которая произнесла эти слова с особенной гордостью, имела в виду космонавта Валентину Терешкову, которая, не пожелав жить за пределами планеты, всё-таки «переселилась» в Москву.)

Юрик из шестого класса на мой вопрос отреагировал с какой-то опаской.

— Да… — задумчиво потёр он затылок, — это было примерно году в 1948.

— Юра! — качаю я головой. — Подумай сам. Если в 1945-м только война закончилась, могла наша страна так быстро восстановить разрушенное народное хозяйство, чтобы уже через три года совершить полёт в космос?

— Ну, нет, конечно же, — Юрик и сам понимает, что промахнулся в своих вычислениях, и тут же радостно кричит: — Да-да! Мне мама рассказывала! Это было в 1980 году! Там ещё медведь на шариках в небо полетел!

— При чём тут медведь? — удивляюсь я.

— Так это же… — Юра заметно волнуется, но всё-таки заканчивает фразу: — Это как символ был. Космонавт улетел в космос, а медведь просто на воздушных шарах поднялся.

Медведь… На воздушных шарах… И прямо в космос… Однако!

В 2021 году, понимая, что последствия дистанционного обучения сказались на ребятишках не лучшим образом и их знания превратились в ещё бóльшую «кашу», решила оставить даты в покое. Спросила только, какая фамилия у детей ассоциируется с космосом.

Большинство, конечно же, назвали, Юрия Гагарина. Несколько человек упомянули Королёва. И только один Максим Сергеев, который является студентом губернского колледжа, назвал мне и Гагарина, и Титова, и Леонова, и Королёва, и даже Циолковского! Видимо, недаром парень учится на красный диплом. Сразу чувствуется, что он читает больше остальных.

Встречный его вопрос поставил в тупик уже меня, потому что, хитро улыбаясь, он спросил, не знаю ли я, часом, какая дата отмечается в этом году 6 августа? Я отрицательно покачала головой. А Максим, видимо, обрадовавшись, что счёт выходил один-ноль в его пользу, радостно объявил:

— Так Герман Титов полетел космос как раз 6 августа 1961 года! В этом году 60 лет тому легендарному полёту исполняется!

— А ведь и верно, — я сделала вид, что просто забыла про такую дату, внутренне радуясь тому, что всё-таки наши ребята хотя бы что-то про космос знают.

— А я ещё про одного космонавта могу Вам рассказать, — словоохотливый Максим, видимо, не знал, куда деть свободное время, образовавшееся между парами, — хотите?

— Ну, давай, — немного растерянно сказала я, соображая, не кроется ли за безобидным желанием какой-нибудь подвох. Студенты, знаете ли, народ такой, что могут и в час ночи позвонить и попросить помочь с контрольной.

Но Максим оказался предельно честен и ничего не попросил взамен. Только сбегал к автомату, в котором продаётся кофе, и, вернувшись, начал говорить.

Итак, наша беседа с Максимом…

— Вообще я очень удивился, когда нашу группу предложили свозить в Звёздный городок.

— Это почему же? Разве тебе не было интересно посмотреть, как живут космонавты?

— Нет, интересно, конечно, было, но я же учусь совершенно по другой специальности. Вот если бы нас отправили в какой-нибудь речной порт или в затон, где ремонтируют корабли, вот тогда я бы не удивился. А тут вдруг пообещали отвезти в Звёздный городок и организовать встречу с кем-нибудь из космонавтов. Я был очень удивлён. Но всё равно поехал. Не каждый раз, знаете ли, представляется такая возможность побывать в таком месте.

— Не разочаровался?

— Нет, что Вы! Наоборот! Столько всего увидел, что до сих пор вспоминаю и знакомым рассказываю. Вот только фотографий нет. В Звёздном городке фотографировать можно далеко не везде. Но костюм, в котором Гагарин летал в космос, я видел. Знаете, сколько у него на мундире наград? И на тренажёр «Восток», на котором проходят тренировки космонавтов, тоже посмотрел.

— А что запомнилось больше всего?

— Ну, конечно (и тут Максим широко улыбается), встреча с космонавтом Олегом Артемьевым. Кстати, знаете, он, когда был маленьким, так космонавтов не любил… Просто терпеть не мог!

— А причина? Родители заставляли по телевизору каждый полёт смотреть?

— Вовсе нет. Они же с семьёй жили в Ленинске, есть такой городок около Байконура. И в детский сад Олег Артемьев, конечно же, ходил там. И как только какой-нибудь космонавт возвращался на Землю, малышам из старшей и подготовительной группы всегда давали флажки и шарики красного цвета. Чтобы они махали ими и встречали космонавтов. И даже зимой, хотя зимы были очень холодными.

— Ну, политика партии, видно, была такая.

— Я не знаю, какая там была политика, но Олег Артемьев в космонавты не готовился. Он вообще хотел стать моряком. В походы ходил, пока в школе учился, книг уйму перечитал про морских волков. На местной реке ходил на яхтах, на небольших судах. Моторы даже изучал. Кстати, моторы лёгких судов тех лет мало чем отличаются от теперешних. Реконструкции они почти не подверглись.

— Насчёт судовых моторов — это тебе лучше знать, я даже не спорю. Но ты мне сейчас не про моторы, а про космонавта расскажи. Что он вам ещё говорил? Где учился? Как вообще в космонавты попал?

— Учился он, если я не ошибаюсь, где-то в Прибалтике, но техникум не закончил, потому что их у них всю группу в армию забрали. Мне отец рассказывал, что раньше, если даже ты учился на дневном отделении, никаких отсрочек не давали.

— Это правда.

— Ну, вот и Артемьеву не дали. А когда он вернулся из армии, учиться в техникуме ему уже не захотелось. Он в Москву подался и там, представляете, в Бауманку поступил!

— Не представляю. Как это мог человек, не закончивший даже техникума, да ещё растерявший половину своих знаний в армии, приехать и поступить в Бауманское училище.

— Так он год готовился! На курсы ходил, лекции слушал, всё записывал. Он нам рассказывал, что самое сильное честное слово — это не то, которое дал другому, а то, которое дал сам себе. Ну, вот он сам себе дал слово, что поступит в этот институт — и выполнил его. А когда он уже в Бауманке учился, к ним пришёл один из космонавтов — фамилию, простите, забыл — и стал рассказывать о том, как устроен аппарат для тренировки космонавтов. Ну, Артемьев и загорелся этой идеей — испытать на себе, как можно, не покидая Земли, прочувствовать невесомость.

— Ну, и как, испытал?

— Конечно! Для начала он в отряд для подготовки космонавтов записался. Здоровье у него, по счастью, отменное. Его сразу взяли. Это в конце 90-х годов было, до моего рождения ещё. А ещё ему сказали, что те, кто хочет исследовать космос, будет должен научиться проводить в изоляции сначала четыре месяца, потом полгода, потом год, потом два.

— Это зачем же так долго?

— Для полётов на другие планеты.

— Судя по всему, именно Олег Артемьев и собирается реализовать мечту многих землян: узнать, каково это — побывать на других планетах.

— Ну, нет. Артемьев уже по возрасту не подойдёт. Этим, наверное, будут заниматься (и Максим что-то сосредоточенно высчитывает в уме) те, кому сейчас лет десять, ну, на крайний случай, пятнадцать.

— А вообще — какой он, этот Олег Артемьев? Какое на тебя произвёл впечатление?

— Обычный человек. Очень улыбчивый и контактный. На все наши вопросы ответил, хотя они ему, наверное, слишком наивными показались. Ведь мы же совершенно по другой специальности учимся. Кстати, вот Вы спросили, какой он человек? Я бы сказал, что очень скромный. Когда он был на встрече с Президентом, перед конференцией там поинтересовались, кто хотел бы выступить. Так вот, Артемьев посчитал, что надо отдать право слова какому-нибудь учёному или, например, агроному. У этих людей, как он сказал, непременно найдётся то, о чём надо знать именно главе государства.

— А у космонавта, значит, такой информации, которую должен знать глава государства, нет?

— Ну, почему же, есть, наверное. Но Артемьев считает, что он просто выполняет свою работу — и всё. Ничего особенного не делает, просто трудится — и всё. Это нам здесь кажется, что тот, кто работает далеко от Земли — он занимается чем-то особенным. А на самом деле, космонавт — это что-то вроде исследователя, только работать ему приходится в немного необычных условиях.

— Максим, а ты сам в это веришь? Что когда-то и другие планеты будут исследованы?

— Лично я — да. Артемьев нам рассказывал, что для этого сейчас много делается. И что он сам участвовал в нескольких экспериментах, один из которых больше ста суток длился. Ему и другим специалистам надо было отлаживать безаварийную работу в длительном полёте. Представляете, не в обычном, а именно в длительном. Когда на другую планету придётся лететь, может быть, несколько лет.

— Стóит ли оно того? Представь сам: несколько лет туда, несколько лет обратно, несколько лет надо провести на совершенно чужой планете. Это ведь очень долго. Психологически — очень трудно, я уже не говорю о физической форме.

— Но ведь науку надо двигать вперёд. Всегда найдутся и добровольцы, и смельчаки, которые скажут: «Я этим займусь!»