Как раскрываются люди в экстремальной ситуации?

Перейти к началу рассказа

Вспомнив вчерашний вечер и улыбнувшись едва заметной улыбкой навязчивому кавалеру, Ольга Васильевна так же незаметно кивнула:

 — Да, воспитания мальчику явно не хватает.

 — А как он обращается с более младшими по званию? Вы видели? — нарочито громко произнёс мужчина, словно всеми силами старался привлечь внимание не выпускающего из рук кисти матроса.

Ольга Васильевна и в этот раз постаралась кивнуть как можно менее заметно. Но мужчина, который, видимо, задался целью произвести на понравившуюся ему женщину неизгладимое внимание, не отступал:

 — Тут матросик один молодой есть, совсем мальчишка ещё. Ну, студент, видимо, из училища. А может, на подсобке служит… Так вот этот хам, — и усач демонстративно кивнул на продолжающего свою работу матроса, — никакого прохода ему не даёт: то за отсутствие какого-то там жилета ругает, то материт его за то, что он не в свою смену появился.

 — Это Вы про Лёшу, да? — неожиданно подал голос Ромка, который ещё не освоил простого правила, что вмешиваться в разговор взрослых не совсем прилично. Сам он уже успел познакомиться с Лёшей днём раньше.

Собственно, «знакомство» состоялось в том, что, пробегая мимо идущего по своим делам студента-речника, Ромка на бегу сунул ему карамельку в блестящей завёртке и тут же умчался прочь. Как зовут того парня, которого днём он угостил конфеткой, Ромка узнал за ужином, когда услышал, как из кухни раздалось:

 — Лёша, принеси ещё горячей воды! Видимо, у нас нагреватель совсем сдулся.

Вообразив себе, что нагреватель, очевидно, представляет собой что-то наподобие мяча или воздушного шара, Ромка не преминул запомнить, что появившегося с ведром горячей воды молодого паренька звать Лёшей.

 — Не знаю я, как там его зовут, — глядя куда-то вдаль и тем самым демонстрируя полное равнодушие к словам ребёнка, говорил тем временем вчерашний Ольгин кавалер, покручивая по привычке левый ус, — но так себя вести — это только себя позорить. Но очевидно, этот молодой человек воспитывался либо на базаре, либо…

Тем временем красивший катушку матрос отложил кисть и, выпрямившись (вот тут-то Ольга Васильевна и увидела, каким на самом деле статным он был, а заодно отметила про себя, что вот с таким мужчиной, пусть он и намного младше её по возрасту, она бы потанцевать не отказалась), повернулся к усачу и бесцеремонно перебил его:

 — Мужик, ты куда, ежели это не секрет, идёшь?

 — В смысле? — удивился усатый господин неожиданному вопросу. — Никуда не иду. Стою вот тут и вроде никуда не тороплюсь, — попытался он придать своему голосу шутливый тон. Однако получилось у него плохо, потому что интонация голоса была ближе к нервозной, нежели к весёлой.

 — Нет, — продолжал настаивать на своём матрос, и Ольга вторично залюбовалась его фигурой, — я спрашиваю о том, в какой город ты идёшь…

 — Плыву, что ли? — презрительно сжал губы собеседник. — А твоё-то какое до этого дело?

 — Плавает то, что в данном случае находится у тебя в прямой кишке, — не менее презрительно ответил парень в полосатой майке, — а по воде ХОДЯТ. Запомнил?

И не дожидаясь ответа, аккуратно обтёр кисточку заранее припасенным листком газеты. После этого, не дав щеголеватому на вид усатому господину прийти в себя, он прибавил:

 — Попрошу мои действия, а также мои слова (тут он вставил очередную непечатную фразу, без которой, видимо, его речь была недостаточно убедительной) в присутствии других туристов больше не обсуждать.

 — А то что же будет? — мужчина изо всех сил старался выглядеть молодцевато, но у него это получалось с трудом.

 — Да ничего не будет, — вдруг перейдя на спокойный тон, ответил матрос, — я ведь, знаешь ли, и рассердиться могу.

 — А мы что, уже на «ты» перешли? — словно опомнился усатый господин. — Я вроде такого разрешения Вам не давал.

 — Да знаешь, где я видел твое разрешение? — насмешливо произнёс закончивший покраску катушки матрос. И, не дожидаясь ответа, степенно пошёл на среднюю палубу.

 — Нет, Вы только посмотрите! — усач стал хватать воздух ртом, словно ему было нечем дышать. — Каков наглец! Нет, Вы видели? — повернулся он к Ольге.

И тут же замер. Ни Ольги, ни Ромки на носу верхней палубы не было.

Вторично попав в неприятную ситуацию человека, на сей раз ведущего разговоры с самим собой, усатый господин попытался ретироваться, для чего стал медленно отступать назад. И тут же услышал хохот сверху. Задрав голову, мужчина увидел девчонок, которые были свидетельницами и разговора с матросом, и пущенных по ветру пустопорожних фраз, которые не было суждено никому услышать.

 — У-у-у… — погрозил пальцем девушкам мужчина, чем вызвал ещё более громкий взрыв хохота.

Поняв всю невыигрышность ситуации, усач поспешил убраться с глаз долой. Не хватало ещё, чтобы какие-то пигалицы над ним, добропорядочным человеком, смеялись! И, продолжая бормотать себе под нос нелестные слова, он скрылся в своей каюте.

Как она задремала после обеда, Ольга Васильевна даже не заметила. Не услышала она сквозь внезапно одолевший её сон и то, как Ромка тихонечко выскользнул из каюты и отправился в своё собственное путешествие по теплоходу.

На главной палубе он тотчас нашёл себе друга — двенадцатилетнего паренька, который охотно стал играть с ним в догонялки. Бегать и ловить Юру оказалось очень интересно, потому что большой мальчик, вроде бы оказавшись перед самым носом у Ромки, внезапно делал резкий поворот — и не успевал Ромка сориентироваться, как Юра уже убегал от него в противоположную сторону.

Так хитрить при попытках убежать от Юры Ромка не умел, зато он потихонечку стал подбегать к борту второй палубы, хвататься руками за перила и подпрыгивать, незаметно высовываясь за них. Бабушка обычно даже близко не разрешала подходить к защитным бортикам, но ведь сейчас её рядом не было!

И расшалившийся не в меру малыш подпрыгивал с каждым разом всё выше и выше, пытаясь высунуться за ограждение как можно дальше. Причём, где-то внутри догадываясь, что он поступает не очень хорошо, Ромка старался прыгать так, чтобы даже Юра его в эти моменты не видел.

Палуба в послеобеденное время была почти пустая, и Ромка потихоньку стал проделывать свои акробатические номера всё ближе и ближе к корме, где народу не было и, стало быть, увидеть его далеко не безопасные прыжки никто не мог.

Юра тем временем куда-то исчез, поэтому Ромка продолжал упражняться в прыжках и подскоках всё активнее и активнее. И вдруг… Как он оказался по ту сторону бортика — даже сам не успел понять. И испугаться не успел тоже, потому что раньше с такой высоты ему в воду прыгать не приходилось.

Толик — а именно так звали матроса, который днём раньше популярно объяснил усатому господину с модно закрученными усиками, в чём состоит разница между словами «плавать» и «ходить» — почти спал. В полудреме ему виделась его любимая собака, прогулки с которой, ввиду его нахождения на корабле, были отодвинуты на неопределенный срок. Во сне он нежно проводил руками по шелковистой шерсти своей Вельты, поглаживал её за мягкими, плюшевыми на ощупь, ушками и целовал в чёрный влажный нос. Как вдруг три тревожных коротких гудка моментально стряхнули с него сон.

«Человек за бортом!» — слышал он, пока бежал по узкому коридору, в который выходили служебные каюты. Выскочив на палубу, Толик сначала увидел в воде только спасательные круги, которые, будучи брошенными наспех, теперь качались на волнах, словно большие оранжевые баранки…

И только потом, на секунду прищурив глаза, матрос различил светлые волосы оказавшегося за бортом Ромки. А ещё увидел белую панамку, которая слетела с головы мальчика во время падения и теперь качалась невдалеке от кругов, дотянуться до которых малец при всём желании бы не смог.

Дальше всё произошло настолько быстро, что никто даже не успел понять, в чём было дело. Расстегнув ремень и моментально скинув с себя брюки, Толик, не раздумывая, прыгнул за борт.

Ромка, который до этого момента отчаянно колотил по воде руками и ногами, почему-то скрылся под водой, и эта внезапность вызвала у Толика самый настоящий страх: не затащило ли мальчонку под гребной винт? Правда, от носовой части, где находился трёхлопастный движитель, они были достаточно далеко, но Толику никогда раньше не доводилось находиться так близко к подводной части судна, поэтому на какой-то миг он потерял ориентацию в пространстве.

Он поглубже набрал воздуха в лёгкие и нырнул. А потом ещё. И ещё. И наконец в мутной воде заметил силуэт ребёнка. Гребок. Второй. Ещё один глубокий вдох. Толик нырнул — и появился на поверхности, крепко держа одной рукой кашляющего и перепуганного Ромку.

И только тут он увидел, как около кругов барахтается ещё кто-то. Этим «кто-то» был Лёша, который прыгнул в воду чуть позже Толика. Правда, в отличие от него, Лёша сиганул в реку прямо в форменной куртке и штанах, и теперь они, намокшие и тяжёлые, безжалостно тащили его вниз.

 — Хватайся за круг! За круг!!! — не своим голосом заорал Толик, который сразу понял, что в набухшей одежде Лёша долго на поверхности воды не продержится.

Продолжение следует…