I had a dream, или Мечты сбылись?

И я, «уставший и седой, тихонько брел к себе домой, и серебрил виски мне иней», на меня, уставшего и замерзшего, в тусклых отблесках зимних фонарей, словно по какому-то открывшемуся в тот вечер космическому каналу, с небес в самое сердце вдруг снизошло одно потрясающее откровение: оказывается, я счастливый человек, у которого сбылись его мечты…

Дома, потрясенный силой этой внезапной истины, каменной глыбой упавшей на мое обывательское воображение, я не поторопился включить телевизор с каким-нибудь скандальным ток-шоу и не стал привычно и поспешно готовить себе ужин, а просто и неторопливо заварил себе в граненом стакане с трещинкой крутого чаю, бросив туда щепотку из собранного моей заботливой мамой летом букета из лесных трав и ягод, встал к темному, наполовину запотевшему окну, из-за которого слышались приглушенные шумы шин об асфальт, чьи-то едва различимые голоса, приглушенный лай какой-то собаки, и стал внимательно и осторожно всматриваться в колючую, растрепанную фонарными брызгами полумглу за окном, прислушиваясь не к крикам в телевизоре и голосам за окном, а к своим собственным новым чувствам и голосам…

Что же такого я там услышал? А услышал я, что когда-то, давным-давно, когда наш старый мир еще только собирался рухнуть, а новый еще только собирался народиться, когда наши одноклассницы еще были застенчивыми и не умели стыдиться этого, а мы писали им на уроках несмелые любовные признания и стыдиться этого еще умели, когда мы взахлеб читали про Малыша и Смока Белью и слушали про звезду по имени Солнце, когда я мог подтянуться на турнике пятнадцать раз и у меня были настоящие друзья, с которыми хоть завтра в разведку, у меня была мечта.

Мечта эта казалась несбыточной и невероятной, как теперь казалось невероятным мне то самое невероятное время. Давнее время, когда я был нескладным утенком с грустной улыбкой и не по годам серьезными глазами, неуверенным ни в одном своем действии, ни в одном поступке. Время, когда я еще не умел себе лгать, ни вслух, ни про себя, а другим если и лгал, то при этом краснел и чувствовал неловкость во всем теле, словно я совершал как минимум иудино предательство, а не просто говорил какую-то обычную ложь.

Когда я по ночам писал неуклюжие, как я сам, и искренние, как сама искренность, стихи в свой дневник, странно любил до странной боли странную девочку в коротком платьице с ромашками по имени Катя, которая об этом никогда не узнает, хотел искренне покончить с собой из-за несправедливости странного мира и так же искренне еще больше хотел жить. В то самое странное и искреннее время у меня и была мечта…

Мечта та казалась несбыточной, как долгой казалась жизнь. После рядом с этой мечтой образовалась еще одна. Потом еще. И еще.

Шли годы. Я упорно, вместе с теми, кто был рядом, и кто был совсем незаметен, настолько же, насколько полезен, тихо и незаметно шел навстречу своей мечте, своим мечтам. На этом пути я спотыкался и падал, бросал и поднимал снова то, что бросил, останавливался и снова возобновлял свой путь. Иногда мне казалось, что и нет-то никакой мечты, а есть просто тяжелый, непонятный труд с непонятной целью, непонятно ради чего. Иногда я предавал себя, говорят, предавал тех, кто был со мной, но, как выяснилось, никогда на самом деле не предавал свои мечты.

Какой была моя мечта, мои мечты? Да какая разница? Хотел я стать писателем или знать иностранные языки, объездить весь мир или полететь в космос, родить себе дочку или найти своего отца — главное, что тогда, два года тому, холодным январским вечером я вдруг явно осознал, что я — счастливейший из людей, потому что мои мечты сбылись. И мне вдруг не надо было делать над собой усилие, взывать к модному оптимизму, медитировать и заниматься самовнушением, чтобы убедить себя, что да, на самом деле я просто счастливый человек, потому что мои мечты, оказывается, сбылись.

Это потрясающее по своей простоте и силе ощущение, нутряное осознание из ниоткуда того, что вдруг оказалось, что все то, что я хотел, что мне действительно было нужно и то, без чего я не мог, свершилось. Сбылось все, оставив тебя недоумевать, а что же не сбылось, что осталось, чем нужно, дОлжно, положено быть недовольным.

Лихорадочно ищу и, к своему потрясению, не нахожу ничего…

Осторожно прислушиваюсь к себе. Вчитываюсь в себя. Ищу ответы. Все там. Все во мне. Все со мной. Все есть. Все, что надо. Счастье — во мне. Оно там всегда было. Просто я не умел его прочитать. Расшифровать. Постичь.

Открылись какие-то новые, до этого наглухо задраенные двери и порталы подсознания и сознания. Открылись новое зрение и понимание. И я постигаю, осязаю на уровне бессознательного, на животном, клеточном уровне, что-то, к чему я так стремился, то, чего истинно желал, хотел больше всего, но еще не до конца понимал это, все свершилось.

Мои мечты сбылись…