• Мнения
  • |
  • Обсуждения
Ляман Багирова Грандмастер

Февраль. Откуда приходит хандра? Часть 2

Нина на поминках расстаралась. Соседи и родственники только и ахали, и говорили Анатолию, что дай Бог всякому так пожить и такую невестку-хозяйку иметь в доме, и что он, Анатолий, будет за семьёй сына как за каменной стеной. Ну и, как водится, желали ему долгих лет, чтоб на внуков глядел-радовался, растил их и был им за деда и за бабку, потому как Ниночка — сирота круглая, детдомовская, и просто счастье, что всякое дело у неё в руках спорится.

pixabay.com

Анатолий кланялся, благодарил, а сам думал: «Вот была птица-Галина; из отпущенных ей пятидесяти семи лет тридцать четыре года прожила со мной, а вроде бы и не была». И вспомнить нечего. Все мысли занимала Ариадна. И может, уже ничего не осталось от той медношёрстой куньеглазой чаровницы — оплыла, расползлась, наверное, как квашня, а в сердце живёт она — тех далёких лет, незабвенная.

И совестно перед женой недолюбленной, да полно! Никогда не любил, не баловал лаской, не обижал, правда, но даже и не замечал порой. А ведь была, жила, дышала и никогда не помыслила ни о ком, кроме него. Может, просто любила? Любит же он Ариадну, вернее, уже тот далёкий образ её. Но не верил после ослиного Ариадниного: «Нет и нет! Вышла замуж и весь сказ!» — в женскую любовь, не хотел верить. Любить может только Ариадна, смеющаяся Куничка его. А если она не любит, то и никто не может.

Через год с небольшим после смерти жены, невестка подсела к нему и как бы невзначай уронила:

 — Анатолий Львович, мы вот тут что хотели попросить… Славик всё стесняется вам сказать. Мальчики растут, занятий в школе много, а они с нами ютятся в одной комнате. А у вас и комната светлая, и кровати две поместятся, и письменный стол, и полки.

 — А мне куда же? — удивлённо спросил свёкор.

 — А мы придумали! Знаете, как хорошо будет! Мы кухню перенесём в ванную, а на кухню поставим ваш диван. Вы же всё равно почти всё время на кухне, читаете, тепло здесь. В комнату только спать приходите. Какая вам разница?

 — Как это? Погоди, я не понял. Как это: кухню в ванную?

 — Да очень просто! На кухне останется только мойка, а газовую плиту и стиралку вынесем в ванную. Я уже с мастером знакомым договорилась, он сделает подводку недорого.

 — Готовить в ванной?!

 — А что такого? Да не волнуйтесь вы! Всё будет тип-топ! Готовлю я, мне это сподручнее. Поставлю что-нибудь, пока кипит-варится, побегу что-нибудь другое делать. А если кто умыться хочет, так можно и на кухне, то есть у вас.

 — А купаться?

 — Так это потерпеть можно. Как сварю-сготовлю, сразу же можно и мыться.

В проёме двери появился сын. Его лицо и вся большая мешкообразная фигура выражали нерешительность.

 — Папа, ну, если честно. Квартиру покупать нет возможности, дети растут, ты сам понимаешь…

 — Я, конечно, понимаю, но почему бы не вынести кухню, к примеру, на балкон? Он застеклён, там вполне можно уместить и газовую плиту, и мойку.

 — Нет, что вы! — ласково отрезала невестка. — Там у меня шкафы с соленьем-вареньем. Вы же сами их любите, за зиму всё съедается, а куда я все банки-склянки складывать буду? Если бы ещё гараж был, — вздохнула она. — Кстати, Славочка, ты не забыл? В это воскресенье едем на лесополосу. Опята появились. Я хочу намариновать, как вы любите, Анатолий Львович, с гвоздикой и мускатным орехом.

 — Нет, я не забыл. Только может, позже поедем? Воскресенье, поспать хочется. В шесть утра тяжело вставать.

 — Славуня, потом поспишь, сначала запасы надо сделать. Ну, так как же, Анатолий Львович?

 — Деда! — в комнату влетели два десятилетних молодца одинаковых с лица, две веточки, болезненно приросшие к сердцу после Ариадны — внуки Борис и Глеб. — Деда-а-а, куда сегодня пойдём?

 — Хорошо. Я согласен. Чем мне помочь вам?

 — Ой, нет, спасибо большое, ничего не надо, мы сами всё сделаем. Диван ваш в противоположном мойке углу поставим, там и тепло, и хорошо. Я уже всё обмерила, всё поместится великолепно! Честно, вам там будет удобно! Александр Львович, я оладушек яблочных напекла, ваших любимых, идите завтракать!..

И потом он смотрел, как невестка с сыном снимала занавески, перетаскивала их с Галиной книжные полки и раскладной диван на кухню. Как после него на паркете и на стене остались сиротливые тёмные пятна, и комната сразу стала нежилой, и голоса отскакивали от пустых стен, словно свет от глаз слепцов…

…И вот теперь снова февраль. И вот уже год как он живёт на кухне. За стеной, в их бывшей с женой комнате, шумят внуки, в ванной на плите что-то скворчит и булькает. Немного располневшая, но по-прежнему энергичная невестка бегает по дому и зычным голосом отдаёт команды. И память об Ариадне всё так же приходит к нему в неизменном облике сына, по злорадной усмешке судьбы похожего на ненавистного мужа любимой женщины, где-то живущей в своей тьмутаракани. Живущей ли?.. Где ты, Куничка?! Как неуютно на сердце…

 — Анатолий Львович, вы встаёте? — голос невестки был резким. — Дети умыться хотят, а тут у меня печёнка жарится, отойти не могу!

И в сердце растрава,
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра?

О дождик желанный,
Твой шорох — предлог
Душе бесталанной
Всплакнуть под шумок.

 — Что? Анатолий Львович, вы меня слышите? Дети умыться хотят! Вы чего там бормочете?

 — Я встаю, Нина. Это Верлен.

 — Чего?

 — Ничего, Нина. Встаю, встаю…

Откуда ж кручина
И сердца вдовство?
Хандра без причины
И ни от чего.

Хандра ниоткуда,
Но та и хандра,
Когда не от худа
И не от добра…

P. S. Статья посвящается светлой памяти соседа моего Анатолия Львовича Рунге и его супруги Галины.

Статья опубликована в выпуске 20.02.2016

Комментарии (6):

Чтобы оставить комментарий зарегистрируйтесь или войдите на сайт

Войти через социальные сети: