Как елецкие купцы понты кидали?

Во-первых, не люблю я этот мёд. А во-вторых, кто катит? Я?! И в мыслях не было. Понты — они ж разные. По дешевым и слов нет, никаких чувств, кроме недоумения, не возникает, да и быть не может. И то, если так, мягко выразиться.

А как собрать купецкую силу воли в кулак? И махнуть за три моря, когда разные там Марки Полы о том и в мыслях не держали? Знай, мол, наших! Тверских, ярославских или елецких. Российских, одним словом. Вот тогда…

Тогда — почёт и уважение искреннее за понты такие. А чтобы и сомнений тому никаких не было — вот. Памятник. На самом берегу великой русской реки. По заслугам и за дело — честь. Чтоб помнили.

И помнят люди. Нет уже давно тех елецких купцов, а память о них — осталась. И далеко ходить не надо — прямо на центральной улице, что имени Владимира Ильича. Стоит, глаз радует. Из кирпича, а вся… Такая узорчатая, будто знаменитое елецкое кружево. Памятник промышленной архитектуры середины XIX века. Табачная фабрика купцов Заусайловых.

А вот не кинули бы в своё время те купцы понтов, да не заказали бы проект здания не кому бы то ни было, а самому Александру Степановичу Каминскому — известному московскому архитектору… Радовала бы? Сомневаюсь я, однако. Сколько тех фабрик и заводов по всей России строилось? И тогда, и позже. Сотни, если не тысячи. А сколько из них нынче в памятниках? То-то!

Но… Фабрика — это… Ну, не совсем то. Для себя всё-таки строилась. И не просто так, а с целью определённой. Чтобы большИе деньги, делали ещё бОльшие.

Оно, конечно, понятно, что тот же Петергоф или Михайловский замок не для всей страны возводились, но всё-таки… Когда своё, кровное, да на благое, богоугодное дело… К этому и отношение — совсем другое.

Да в том же самом Ельце. И опять же — купец Заусайлов Александр Николаевич. Взял и выделил деньги на строительство церкви. Во имя святых благоверных князей Александра Невского и Михаила Тверского. Или Великокняжеской. Именно так называют эту церковь ельчане.

Первый камень в её основание был заложен 15 ноября 1909 года, а уже 11 февраля 1911 года храм освятили. Вот это темпы! Год с небольшим и — всё. Готово!

Так успеть надо было! Проект ведь предусматривал пристройку храма к уже существовавшей Царской часовне, что в 1883 году была возведена в Ельце в память о невинно убиенном народовольцами Александре II. Освободителе. Том самом, что 19 февраля 1861 года подписал Высочайший Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей».

Приближалось 50-летие отмены крепостного права. И объект, как это частенько у нас бывает, надо было сдать к сроку. Для того над всей постройкой соорудили огромный отапливаемый шатер. Чтобы строители могли беспрепятственно работать и зимой. Они и работали. Торопились. Правда, спешка эта была не в ущерб качеству.

Не церковь вышла — конфетка. Красивейший храм с четырьмя маленькими главками и одноярусной невысокой колокольней на его углу, которые подчеркивали грандиозность взметнувшегося вверх центрального барабана, покрытого золотым сферическим куполом с хрустальным (!) крестом. Наружные стены церкви были украшены цветной майоликой. Купола вызолочены, кровля покрыта медью. Архитектурные формы храма органично перекликались с Царской часовней, создавая впечатление единого и неделимого ансамбля.

Внутреннее содержание церкви соответствовало её внешним формам. Убранство храма просто поражало своим великолепием:

«В свете электрических ламп сказочными оттенками переливались стены и купол, облицованные золотистой майоликой. Загадочно блистали цветные витражи. Дубовая панель, опоясавшая стены, придавала всему строгость и значительность. Нетрадиционным был и иконостас, выполненный из художественной керамики. Но более всего завораживали ажурные царские врата, филигранной работы, выполненные из чистого серебра. Престол также был серебряным». (Горлов В. П.)

Нелишним, наверное, будет отметить, что несколько икон для церковного иконостаса было заказано художнику Васнецову, а главный храмовый колокол весил… 100 пудов.

Вообще, новый храм во многих отношениях был из ряда вон. При его сооружении были использованы все технические новинки того времени: бетонные своды, электричество, водяное отопление, нагревающие воздух радиаторы в подвале, водопровод, автоматически убираемые сидения. Стены и своды храма были полностью покрыты майоликовой плиткой, имитирующей мозаику. Установленный на центральном барабане, выполненный на металлическом каркасе и полый внутри, «хрустальный» крест омывался водой, а ночью подсвечивался электричеством.

В общем, ни строителям, ни купцу не было стыдно перед великим князем Михаилом Александровичем — братом императора Николая II, который не только оказал покровительство сооружению храма, но и почтил Елец своим присутствием на освящение Великокняжеской церкви.

Правда, при входе в храм произошла заминка. Великий князь не сразу решился переступить его порог. Пол церкви… был выложен золотыми (!) червонцами. Говорят, Михаил Александрович мягко, по княжески (да и как строго — праздник ведь), но пожурил купца за такое расточительство. На что Александр Николаевич дал ему достойный, купеческий, ответ: надо было, мол, не плашмя — на ребро уложить.

Но, видно, слова великого князя о том, что золотым червонцам можно было найти и иное, более полезное для городского общества применение, зацепили Заусайлова. 25 апреля 1912 года, опять же на его деньги, рядом с Царской часовней и Великокняжеской церковью началось строительство Дома Призрения.

Главным назначением которого должно было стать попечение, забота или, как тогда говорили, «призрение» о неимущих, дряхлых, сирых, больных, увечных. Если кому не нравится это слово, можно и по-другому — от Божье дело, Божий дом, Божий приют — богадельня. Так ли, эдак, главное — купец нашёл достойный ответ на княжеское замечание. Заодно и себя показал, понт кинул: не нищий, мол, Сашка Заусайлов, хватит у него золотых червонцев и на выкладку полов, и на благое для городского общества дело…

Вот так и появился в Ельце компактный и очень оригинальный архитектурный ансамбль из часовни, церкви и Дома Призрения, ставший настоящей жемчужинкой в городском каменном убранстве.

И осталась память о купце. Александре Николаевиче Заусайлове. А чтобы кто не забыл, так в 2003 г. у Великокняжеского храма установили бронзовый бюст купца.

Только… Не может и не должна память быть избирательной. Если уж помнить, то — всё. В том числе и то, что в 1928 году при создании в храме антирелигиозного музея была осквернена и разграблена могила скончавшегося тринадцатью годами ранее и захороненного в склепе под главным алтарем купца. Надгробие, представлявшее собой настоящее произведение искусства, варварски разбито, останки Заусайлова разбросаны по двору, а сам склеп использовали… как выгребную яму туалета…

И это тоже надо помнить. Хотя бы для того, чтобы когда-то понять, что за чей-то счёт в светлое будущее не въезжают и своё счастье на чужом горе не построить. А если не делить соседей на своих и чужих, взяться всем миром, вместе… Такие дела можно делать и такого результата добиться…

Ну, как в том же самом Ельце. Когда весь город, и не только он один, церковь строил. Другую. А вот вышло ли что из того, так о том — чуть позже. Но — подробненько. Возражений нет?..
______________________
В качестве иллюстраций к тексту использованы фотографии Александра Хмелевского и с сайтов www.elphoto.narod.ru, www.allelets.ru