Как ельчане всем миром одну церковь строили?

С 2007 года в этом здании располагается «Музей народного искусства и ремёсел». А тогда дети получали здесь пищу, одежду и уход под наблюдением жены купца. Для города Александр Николаевич выделил деньги на строительство водонапорной башни и водопровода. И этот перечень далеко не исчерпывающий. О Заусайлове можно писать и писать.

Да только ли о нём? В Ельце ведь были целые купеческие династии. Заусайловых, Черникиных, Ростовцевых, Валуйских… И многие из этих людей сделали очень многое для того, чтобы их родной город стал богаче, краше, благоустроеннее. Но… Всё-таки конкретный человек и его возможности — это одно. А вот когда за какое-то дело берётся всё общество, пусть и отдельно взятого города, тогда… Тогда и результат на выходе — совсем другой!

Ну, как в том же самом Ельце. Когда весь город, и не только он, одну церковь строил. Ту, что сегодня собором Вознесения Господня называется.

Идея строительства нового храма давно витала в Елецком воздухе. Но идея — идеей и витать она может долго. А вот чтобы реализоваться ей во что существенное, что руками потрогать можно, ресурс какой-то нужен. В первую очередь — деньги. С этого в далёком 1815 году ельчане и начали. Со сбора пожертвований, учет которых велся по традиции в специальной «снуровой» (прошнурованной) книге. Это была подлинно народная стройка. «Доброхотные» пожертвования собирались более три четверти века. И не только в Ельце. В Петербурге, Москве, на знаменитой в России Нижегородской ярмарке, куда ездили Елецкие купцы со своим товаром.

И как денежные суммы стали по своему размеру более-менее приличными, собор-то в Ельце собирались строить немаленький, дело сдвинулось и начало потихоньку набирать обороты. Проект церкви был заказан харьковскому архитектору Данилову. В 1824 году он был готов. По замыслу архитектора церковь должна была быть в классическом стиле «итальянской архитектуры». Проект одобрило епархиальное начальство, но вот дальше… Дальше дело не пошло.

Что уж тогда случилось, навряд ли кто о том нынче нам расскажет, но сдаётся мне… Сказались тут особенности Елецкого характера. Такого, в хорошем смысле этого слова, понтового, со здоровым выпендрёжем. Все последующие события своим указующим перстом именно на это намекают. Причём так, достаточно красноречиво.

В общем, в мае 1842 года ктитор (церковный староста) Иван Герасимович Петров направился в Москву. Решать вопросы. Да ни с кем-нибудь там. С самим Тоном. Да-да, Константином Андреевичем. Тем самым, что построил знаменитый на всю Россию храм Христа Спасителя в Москве. И не только его. Ещё — не менее известные Оружейную палату Московского кремля, Большой Кремлёвский дворец, первые здания вокзалов Николаевской железной дороги в Москве и Петербурге…

Именно Тона ктитор попросил составить проект и смету на строительство храма. Нет, вы представляете?! Приезжает уездный церковный староста к придворному архитектору… Как он смог пробиться к нему? Что говорил Тону? Но факт остаётся фактом. Заказ Константин Андреевич принял. И уже в ноябре выдал проект на гора.

В мае следующего, 1843 года, была готова и смета. В том же году проект одобрило Главное управление путей сообщения и публичных зданий, а 25 ноября он был «высочайше утвержден» Николаем I. При этом Государь Император посчитал возможным наложить резолюцию. Интересную такую. Он «повелел объявить архитектору Константину Тону за красоту сего проекта монаршее благоволение».

А проект и действительно был хорош. В византийском стиле. Общую длину основного здания Тон запроектировал в 132 аршина (97 метров). Трапезной и храма — 38 и 48 аршин (соответственно 27 и 34 метра). Высота храма с крестом должна была составить 105 аршин (74 метра) и более чем в полтора раза превосходила отвергнутый ранее проект харьковского архитектора.

Торжественное богослужение по случаю закладки собора состоялось в день коронации царствовавшего тогда Николая I — 22 августа 1845 года. Началось строительство храма.

Огромное здание, на возведение которого только кирпича должно было пойти более 10 миллионов штук, архитектор предполагал построить за 6−7 лет. Но… Скоро сказка сказывается. А дело… Ох, как тяжело подчас идёт. Тем более, когда такая громада.
Долгих 44 года прошло до освящения храма в августе 1889 года.

Но, несмотря на столь солидные сроки, собор так и не достроили. В чертежах остались два ажурных крыльца над его южным и северным входами. Не удалось полностью расписать стены храма. А сам он остался без колокольни, которая проектировалась Тоном на 10 аршин (7 метров) выше креста главного купола.

Перед восхищённым взором ельчан предстал одноэтажный храм, чья композиция складывалась из недостроенной колокольни с западной стороны собора, трапезной и огромного кубовидного четверика, увенчанного пятью луковичными главами, покоящимися на восьмигранных световых барабанах — с восточной. Такой же она остаётся и ныне.

Алтарная часть собора имеет три полукруглые апсиды, средняя из которых больше боковых. Величественный подклетный (цокольный) этаж и фундаменты выполнены из известняковых блоков, стены здания и купола — кирпичные. Все детали наружного оформления: килевидные кокошники в основаниях барабанов глав и в верхней части собственно четверика храма, луковицы глав, колонны-дудочки, крыльца-сени, пышные завершения наличников — ничто иное, как стилизованные формы русского и византийского зодчества, традиционно применявшиеся ранее при возведении небольших древнерусских храмов. В то же время высокие узкие окна — явный элемент классицизма.

Проект внутреннего убранства собора разработал ученик Тона, известный московский архитектор Александр Степанович Каминский. Большинство из 220 живописных полотен храмовой части собора — стенные росписи, иконописные работы — выполнены выдающимися русскими художниками-передвижниками Алексеем Корзухиным и Клавдием Лебедевым. Росписи внутренней сферы купола, стен над иконостасом, верхний ряд икон в нём самом и его же центральный образ — «Распятие Христа» — это работы академика живописи Алексея Ивановича Корзухина.

Кисти его ученика, тоже академика, Клавдия Васильевича Лебедева принадлежат остальные настенные росписи и иконы иконостаса. Им расписаны не только стены, но и столбы храмовой части собора. Иконы двух нижних ярусов центрального, левого и правого иконостасов — всё это дело искусных рук этого мастера-живописца, чьё творчество до сих пор так по достоинству и не оценено. А ведь им и его учителем проделана огромная… Титаническая работа.

Но всё это — наличники, кокошники, внутренне убранство — потом. Когда присмотришься и разглядишь. В первую очередь Вознесенский собор поражает своими размерами. Удивительно, но небольшому уездному городу удалось переплюнуть всю России. Ну, за исключением двух столиц. Главная Елецкая церковь по своим строительно-архитектурным параметрам была и остаётся третьим храмом страны. Больше неё только Исаакиевский собор и храм Христа Спасителя.

Вот так — если всем миром и вместе — многое можно на свои плечи взваливать. И делать. А как закончишь работу и отойдёшь чуть в сторонку, чтобы получше рассмотреть — а что же получилось в итоге…

Ничего так получилось. Очень даже прилично. Смотрите, люди добрые, и удивляйтесь. Тем более, что как подходишь к этому проклятому мосту через Быструю Сосну со стороны Воронежа… С горки, перед самым спуском к реке, собор очень хорошо виден. И так внушительно смотрится…
_____________________________________
В качестве иллюстраций к тексту использованы фотографии с сайта www.elphoto.narod.ru