Ростислав Плятт. Каково наследие великого актера?

Но актер стоит большего, чем несколько строк в хрестоматии. Помимо «Семнадцати мгновений», были «Подкидыш», «Весна», «Послесловие» и еще десятки прекрасных работ. Но никогда, ни за что он не позволил бы при жизни называть себя колоссом, корифеем. Совсем из другого теста был человек — иначе мыслил, иначе дышал. Был прост в своей гениальности и какой-то врожденной интеллигентности. Недаром же поэт Роберт Рождественский называл его «могиканином».

Отец его, адвокат Иван Иосифович Плятт, был обрусевшим поляком, но друзья и домашние, невзирая на русское имя, называли его на польский лад Яном. А мама, Зинаида Ивановна Закаменная, была украинкой из Полтавы. По вере матери его и записали православным.

Зинаида Ивановна скончалась, когда мальчику было 8 лет, и его воспитывала вторая жена отца, Анна Николаевна Воликовская, которая искренне полюбила приемного сына и которую он вскоре стал называть мамой. А когда в 16 лет настало время получить паспорт, Ростислав восстановил в отчестве польский вариант отцовского имени и удлинил фамилию, которая казалась ему слишком короткой, еще на одну букву «т» — таким он видел в мечтах свое имя на театральной афише!

Ростислав Янович и сам не мог сказать, когда зародилось в его душе неодолимое влечение к сцене. Но уже в 15 лет юноша с удовольствием сыграл в школьном спектакле роль 70-летнего генерала, приглашенного на свадьбу. Он с наслаждением занимался в драмкружке, зачитывался книгами о театре, каждый свободный вечер проводил на спектаклях. Он мечтал только о театральном вузе, что и привело его в студию режиссера Юрия Завадского.

Самой известной киноработой Плятта в молодости стала роль наглого жлоба Бубенцова, охотника за дармовой жилплощадью в комедии «Весна». А сам Ростислав Янович был на редкость добрым человеком, всегда готовым помочь каждому.

А как он относился к женщинам! Все партнерши Плятта, независимо от возраста, восхищались его галантностью. Все, кто видел, не могут забыть красивую голову Ростислава Яновича, склоненную после очередного спектакля в восторженном поцелуе над рукой актрисы Серафимы Бирман, которую называли «безобразной герцогиней» театра. Когда же актриса вышла на пенсию и гордо сидела дома в полном одиночестве, только Плятт до самого конца навещал ее с неизменными цветами и гостинцами.

А его безграничное восхищение великой Актрисой и Женщиной — Фаиной Раневской! К счастью, их дуэт в спектакле «Дальше — тишина» запечатлен на пленку. Оба — и Плятт, и Раневская — не имели своих детей. Может, именно поэтому они смогли так правдиво и пронзительно рассказать о том, о чем не решаются говорить другие, стесняясь и боясь обидеть собственных отпрысков. О жестокости и меркантильности молодого поколения, о том, что рано или поздно самые любящие и жертвенные родители становятся для детей обузой.

Безграничное уважение к Женщине заставляло Плятта оберегать от посторонних свою личную жизнь. А она была у него непростой. В ранней молодости он пытался построить с кем-то семью, но не получилось. А жена, с которой он прожил много лет, — актриса театра Нина Владимировна Бутова. Парой они были нестандартной. Нина совсем не умела хозяйничать. Пустой холодильник с одиноким огурцом или пучком редиски был обычным делом в их доме. Но актера это не раздражало. Он спокойно обедал и ужинал в театральном буфете. Если была возможность, отдыхал в комфортабельных санаториях, но и в компании друзей в домике у моря с удобствами на улице чувствовал себя совершенно счастливым.

Однажды на гастролях в Ялте Нина взяла последние деньги и отправилась купить продукты на ужин, а вернулась с гитарой, на которую «пришлось еще немного призанять». Супруги остались без ужина, но разве мог Ростислав Янович испортить жене радость от удачной покупки! Сумбурная, поэтичная, непредсказуемая Нина, несомненно, давала мужу нечто большее, чем вкусные борщи. И он ценил это — любил и оберегал жену.

И все-таки однажды у них дошло до разрыва. Решиться оставить жену — для этого должны быть очень серьезные причины, большие чувства. Именно такие — глубокие, нежные, взаимные чувства — и возникли у них с Верой Петровной Марецкой. Все знали об их красивом романе, но никто не позволял себе обсуждать эту тему, так велико было уважение к ним обоим. Как человек порядочный, Плятт не мог жить двойной жизнью и ушел из семьи. Однако Вера Петровна вдруг передумала, они так и не соединились. Ростислав Янович вернулся к жене, к которой стал еще более внимательным.

Плятту рады были оказать любезность. Его знали все и везде. Правда, это не мешало уже в середине 60-х перед каждыми зарубежными гастролями приглашать его на беседу на Старую площадь.

Когда Нина умерла, многие дамы, в том числе и в театре, стали строить на столь завидного вдовца свои планы. Но Ростислав Янович долго стоял как скала. И вдруг неожиданно сообщил, что женится на актрисе Людмиле Маратовой. Но она была женой актера Николая Литвинова, его близкого друга. Что делать, как правильно повести себя?! Сам он не прощал предательства.

Людмила попросила у Литвинова развод. Муж понял, отпустил. Мила — человек хотя и закрытый, но теплый, светлый, заботливый. Мила скрасила последние годы Ростислава Яновича. Он обрел красивый, ухоженный дом, семейный покой, уют. После его кончины Людмила замкнулась, отдалилась от друзей. Какое-то время преподавала сценическую речь в ГИТИСе. Но последние годы сильно болела.

Старшее поколение помнит замечательный кинофильм «Убийство на улице Данте». Девчонки 50-х просто не знали, в кого влюбляться: в юного красавца Михаила Козакова или в Ростислава Плятта, исполнявшего роль Грина — импресарио героини, прячущего свою огромную преданную любовь за бесконечными остротами. Безусловно, артист во многом играл самого себя. Жизнерадостный, щедрый, острый на язык и неиссякаемый на выдумки, он без усилия становился душой любого общества. Любил подшучивать над друзьями, партнерами, соседями. То поменяет местами дверные таблички у маникюрши и врача-венеролога. То во время спектакля огорошит партнера «лишней» репликой или неожиданной выходкой — как выпутается?

Театр, сцена — это было для него святое. Всегда. Бесконечно уважая свое дело, зрителей, Плятт и после тяжелой операции продолжал играть, в том числе в гастрольных спектаклях. Выходил на сцену хромая, превозмогая сильную боль. Но потом запирался в номере, еду заказывал только туда. И никакие уговоры не могли его выманить даже на пустынный пляж (хотя плавать обожал!) — зрители не должны были видеть его больным и страдающим. А когда — уже незадолго до кончины (4 июля 1989 г.) — стало невозможно выходить на сцену, стал похожим на попавшего в капкан огромного красивого зверя. Он продолжал умножать свой и без того внушительный список радиоролей: от Шерлока Холмса до самых разных животных.

Плятт не был борцом, тем более диссидентом. Ставил перед собой иную задачу:

«В меру своих сил и возможностей устами своих героев я говорил и буду говорить о настоящей любви, о необходимости ее для духовного здоровья человека, для его счастья».

Но не был и конформистом.

«Нет у меня уверенности, что-то, чему мы служили было правильным!» — признался как-то Плятт своему коллеге Сергею Юрскому.

На столь жесткую самооценку способны лишь очень большие личности.

«Это в его характере — свою награду чувствовать как общую. Общую вину чувствовать как свою», — записал позже Юрский.

И в этом все величие Ростислава Плятта.