Ночной кошмар Ивана Ивановича. Как были открыты круги кровообращения?

Перешагнув полувековой рубеж, Иван Иванович счел нужным взять под неусыпный контроль и своё здоровье. Кроме пульса жизни, теперь он регулярно прощупывал свой пульс и измерял артериальное давление.

Увидев цифры на автоматическом тонометре, Иван Иванович сладко зевнул. «Как у космонавта», — подумал он и, погладив белый пластиковый корпус прибора, погрузился в сладкий безмятежный сон. Тонометр недалеко от подушки охранял его спокойствие и уверенность.

Ночью Иван Иванович внезапно почувствовал страх и беспокойство. Кошмарный сон нарушил ощущение стабильности и внутреннего комфорта. Протянув руку, он не нащупал тонометр на привычном месте. Прибор исчез навсегда, лишив возможности его следить за своим здоровьем. Инфаркт и инсульт в образе демонов протягивали к нему руки. Гипертония с длинным крючковатым носом, впалыми глазами и спутанными волосами в черных одеяниях шла навстречу, не оставляя пути для отступления.

Отмахиваясь от протянутых рук, Иван Иванович почувствовал, как опора стала уходить из-под ног, на секунду ощутив невесомость, он стремительно понесся вниз. Повинуясь воле судьбы, закрыв глаза, он перестал думать, планировать, желать и стал ждать. И вдруг ощутил, что его несет бурными водами реки времени. Не сопротивляясь властному течению, Иван Иванович открыл глаза и стал разглядывать берега с расположенной на них чередой событий.

Вот основоположник медицины Гиппократ делит сосуды на две системы: кровеносные вены и воздухоносные артерии. Благодаря огромному авторитету за счет сделанных уникальных наблюдений и открытий, его заблуждение принимается как непреложная истина. Аристотель, Праксагор, Эразистрат попадают в сети ложного утверждения. У древних ученых складывается определенное и твердое представление: по венам от сердца к периферии движется кровь, по артериям движется «дух», «жизненная сила», «теплота».

Иван Иванович, осознавая вред этого заблуждения для развития учения о движении крови, нащупал пальцами сонную артерию, ощутил пульсирующую, толкаемую сердцем струю. С чувством глубокого сожаления, уносимый течением времени, продолжил он свой путь через века.

II век нашей эры. Клавдий Гален — зачинатель экспериментальной медицины, гениальным по своей простоте опытом доказывает наличие крови в артериях и движение её по ним. Лицо Ивана Ивановича озаряется радостью, перед глазами возникает образ вожделенного тонометра. Но на вершине ликования он вновь погружается во тьму. Непременное присутствие «жизненного духа», «одухотворяющего жизненного начала» препятствует великому ученому открыть истину, ибо она вела к серьезному конфликту с религией!

Гален создает стройную и законченную теорию: вены берут начало в печени, артерии — в сердце. Вены несут кровь «грубую», предназначенную исключительно для питания организма. Артерии получают кровь в сердце, сердце присасывает из легких «дух», и артерии несут «одухотворенную» кровь, снабжая тело «жизненной силой». Возможно, случай позволил ученому увидеть движение крови из правой половины в левую. Единичное наблюдение он принял за истину, которой дополнил свою ошибочную теорию. Святое имя Галена и запреты христианской церкви отодвинули развитие медицинской науки на 1,5 тысячи лет. Путешествие Ивана Ивановича продолжалось во мраке невежества и заблуждений.

Вдруг в темноте увидел невольный путешественник огонек костра, который вселил в него надежду. Приблизившись, Иван Иванович окончательно пал духом. 1553 год. Женева. В протестантском костре горит «богоотступник» — испанский врач Мигель Сервет, вместе с написанной им «еретической» книгой, где на нескольких страницах был описан открытый им малый круг кровообращения. Лишь три ее экземпляра не попали в огонь.

Иван Иванович протягивал руки, пытаясь вытащить из пламени отважного ученого, взывал к инквизиторам, показывая на своё плечо, рисуя контур тонометра. Все усилия были тщетны, и он совсем сник. Вера в истину, справедливость и возможность контроля над здоровьем оставила его. Лишь одно событие смогло доставить некоторую радость Ивану Ивановичу: в 1545 году французский врач-самоучка Амбруаз Паре доказывает вредность варварского способа лечения ран каленым железом и кипящим маслом и предлагает заменить его повязками и остановкой кровотечения, прокладывая путь к здоровью.

Затем он вновь погрузился во тьму ошибок и противоречий, церковных проклятий и запретов и очень настороженно отнесся к засветившемуся в ночи лучику. Однако лучик светил всё ярче и ярче, привлекая внимание Ивана Ивановича. Через несколько мгновений он превратился в мощный луч просвещения, озаривший эпоху Возрождения. Инквизиция отступала перед гением человеческого разума, наступал период подъема науки, искусства и культуры.

1593 г., Рим. Профессор Андреа Чезальпино описывает малый круг кровообращения, устанавливает связь между расширением артерий и сокращением сердца, обращает внимание на возможность наличия сообщения между артериями и венами. Он ещё не имеет ясного представления о большом круге кровообращения, но уже максимально приблизился к разгадке. От наветов, обвинений в безбожии и инквизиции его спасает папа Климент VIII, назначая своим первым лейб-медиком.

В 1598 г. итальянский сенатор Карло Руини в трактате по анатомии и патологии лошади приходит к похожим выводам.

Сердце Ивана Ивановича замерло в ожидании. Дрожа от волнения, он внимательно следит за профессором Падуанского университета. Андреа Везалий наносит первый удар по непререкаемому авторитету Галена. Пересмотрев его труды, Везалий находит в них 200 ошибок. Опираясь на собственные наблюдения и исследования, он заявляет, что никакого отверстия в межжелудочковой перегородке сердца не существует. В 1543 г. профессор издает в 7 томах свой труд «О строении человеческого тела».

Нечестивец, клеветник, перебежчик, чудовище, отравившее нечистым дыханием Европу (как только ни называли великого ученого!) дает мощный толчок развитию исследования опыта и наблюдения, но ему так и не удается открыть малый круг кровообращения. Как преданный служитель науки, он оставил после себя учеников и последователей, которым суждено было довести начатое дело до конца. Иван Иванович уже перестал сомневаться в благополучном исходе и стал с нетерпением ждать.

Приемники Везалия продолжают начатые им работы в Падуанском университете. Реальд Коломбо, не зная про труды Сервета, открывает малый круг кровообращения. Иероним Фабриций описывает венные клапаны, не подозревая об их истинном назначении. Ученые все ближе и ближе подходят к долгожданному открытию.

Иван Иванович потирает ладони, готовясь к аплодисментам. Но! В анатомии и физиологии наступает полный хаос. Наука и Иван Иванович ждут гения, связавшего воедино, дополнившего, доработавшего все предыдущие учения, чтобы сделать необходимый вывод, ведущий к открытию.

Наконец настал черед долгожданного события. Положительные эмоции до краев переполнили Ивана Ивановича. 16 апреля 1618 года Уильям Гарвей на Ламлианских чтениях и параллельно в Коллегии врачей начал цикл лекций по общей анатомии, где впервые озвучил открытие им кругов кровообращения. Рукопись его к этим лекциям под названием «Конспекты к лекциям по общей анатомии» до сих пор хранится в Британском музее. И лишь в 1628 году во Франкфурте будет опубликован труд Гарвея «Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных», где он впервые сформулирует свою теорию кровообращения и приведет экспериментальные доказательства в ее пользу.

Затем 1661 г., уже после смерти Гарвея, Мальпиги обнаружит капилляры. В 1732 г. Гэлс измеряет артериальное давление у лошади. По накатанному пути с нарастающей скоростью пойдет развитие анатомии, физиологии и медицины, приближая Ивана Ивановича к заветному состоянию уверенности и спокойствия, связанному с таким, казалось бы, маловажным ритуалом, как измерение на ночь артериального давления.

Ночной сон запечатлел в памяти Ивана Ивановича 16 апреля 1618 года как дату особенно важную. Проснувшись, он задумался. На работу вышел раньше положенного времени. В офис зашел с портретом Уильяма Гарвея под мышкой. Повесив портрет на самом видном месте возле своего стола, он, таким образом, оценил неоценимый вклад ученого в контроль над его, Ивана Ивановича, здоровьем.