Как возник мир Средиземья в мифологии Толкина?

В нем же есть и Бог, и Ангелы, и Сатана, и творение мира". Безусловно есть, и без этого Вторичный мир Толкина потерял бы свою космогоническую основательность. Но не забывайте, писатель создавал именно МИФОЛОГИЮ, а отнюдь не РЕЛИГИЮ.

Многим это различие покажется незначительным, но это исключительно важный и тонкий нюанс. Космогония Толкина насквозь мифологична, хотя и пронизана основными «архетипами» многих религий. Остановимся на ней поподробней.

Бог — Эру Илюватар Единый задает своим ангелам-Айнурам (порожденным его «думами», но свободным) Великую Музыкальную Тему (план творения мира) и предлагает им развить ее. Айнуры создают прекрасную гармоничную симфонию, пока один, сильнейший из них — Мелькор (прообраз падшего ангела) не возжелал творить сам для себя, без Эру и других Айнуров. Однако выяснилось, что Неугасимый Пламень (прообраз Святого Духа (?) как источника творчества) находится лишь у Эру.

Тогда Мелькор пытается усилить свою музыкальную тему более других, выделиться, и тем самым вносит в симфонию диссонанс. Но, несмотря на это, Эру говорит «Да будет!» и Музыкальная Тема обретает реальность и становится Эа (Вселенной), в которой расположена Арда (Земля).

Здесь Толкин проводит весьма оригинальную идею. Это и не чистое христианство (где мир сотворен благим, а испорчен впоследствии) и ни в коем случае не гностицизм (где Бог-Демиург творит мир из несовершенной, несотворенной и пассивной материи). У Толкина «диссонанс» закладывается в Тему Илюватара еще до сотворения в результате свободного развития ее Айнурами. Бог оживляет мир именно исходя из уважения к свободной воле субтворцов и зная, что тема все-таки Его и задумана благой. Илюватар говорит Айнурам: «Могучи Айнуры, и самый могучий из них — Мелькор; но должно знать ему — и всем Айнурам — что я есмь Илюватар. То, о чем вы пели, я покажу вам, чтобы знали вы, что сделали. А ты, Мелькор, увидишь, что нет темы, истоки коей не лежали бы во мне, равно, как ничто не может изменить музыки мне назло. Ибо тот, кто попытается сделать это, окажется лишь моим инструментом в создании вещей более дивных, чем он сам мог бы представить себе».

Те Айнуры, которые сильно возлюбили Арду, вошли в нее (как художники в картину) и стали Валарами или Стихиями, поселившимися в Благословенном Крае Валинор (прообраз земного рая). Во многих валарах мы без труда узнаем прообразы древнегреческих богов (Манвэ — Зевс, Ульмо — Посейдон). Так изящным мазком Толкин разрешает противоречие между монотеизмом и многобожием.

Однако, не всё в Арде сотворено Айнурами. Непосредственно Илюватаром сотворены его Дети — эльфы и люди. Мелькор окончательно восстает против Творца и вступает в Арду с целью сделать ее своей собственностью и таким образом становится Морготом, Врагом, Черным Властелином, в войнах с которым проходит вся Первая Эпоха. В её конце войско Валаров, призванное человеком Эарендилом, сокрушает мощь Моргота, а его самого низвергают «за Стены Мира, в Безвременную Бездну». Однако, во Вторую и Третью Эпоху место Врага занимает Саурон — слуга Моргота.

Теперь коснемся самой важной (по мнению самого Толкина) проблемы этого мира — проблемы Смерти и Бессмертия — того разделяющего рубежа, который проходит между людьми и эльфами, той пружины, которая держит в напряжении всю историю Средиземья.

По сути дела, Толкин как «малый демиург» своего мира отобразил в эльфах и людях две разные стороны мировосприятия. Эльфы, по условию, бессмертны, и хотя могут «исчахнуть» от горя или быть убитыми, они никогда не покидают пределы «материального» мира и через какое-то время могут быть «воплощены» обратно (своеобразная реинкарнация). Люди же умирают по-настоящему, то есть уходят «за круги мира», поэтому эльфы называют их Гостями или Скитальцами. Соответственно разнится у двух народов и отношение к окружающему миру.

Эльфы влюблены в этот мир (почему они и близки валарам), они не мыслят себя без него. Вот почему они постоянно противятся его изменению и развитию (для этого и ковались эльфийские Кольца) или стремятся отплыть в Валинор — эдакий неизменный земной Эдем. Отношение к миру у эльфов бережное, это прирожденные Художники — персонифицированные и доведенные до совершенства творческие и эстетические стороны человеческой натуры, а бессмертие — это то, что наделяет творчество В ЭТОМ МИРЕ смыслом. «Чары» эльфов — это именно чары Творчества, Творчества, способного преображать материальный мир.

Народ Людей у Толкина выражает другую сторону человеческой натуры — способность к развитию, Свободу от уз мира. Недаром Смерть в «Сильмариллионе» не наказание (и это еще одна оригинальная находка писателя), а ДАР Бога своим Младшим Детям, преимущество людей перед эльфами. И вся трагедия человечества Средиземья состоит в том, что Черный Властелин исказил отношение людей к Смерти, превратив надежду в страх.

Особенно ярко греховность человеческой жажды бессмертия выражена в «Аккалабет — Падении Нуменора» (одной из частей «Сильмариллиона»). Люди острова Нуменор за их давние заслуги в войне с Морготом были вознаграждены длительным сроком жизни и возможностью общаться с эльфами из Благословенного Западного Края. Был только один запрет — никогда не вступать на Бессмертные Земли Запада.

Однако к хорошему — привыкаешь, и вскоре (не без участия Саурона) большинство людей Нуменора возжелали такой же вечной жизни, как у эльфов и, вооружившись, отправились на кораблях в Валинор. Узрев это, валары воззвали к Илюватару, и тот (впервые за историю Средиземья) вмешался лично, уничтожил флот «отступников», а сам Нуменор погрузил на дно моря (недаром в детстве Толкину постоянно снились сны «о Волне, от которой нет спасения, встающей посреди безмятежного моря или нависающей над зеленой равниной» — он называл их своим «комплексом Атлантиды»).

Те нуменорцы, что остались верны дружбе с эльфами, были предупреждены, и успели покинуть гибнущий остров. Они приплыли в Средиземье и основали королевства Арнор и Гондор (потомком нуменорцев является хорошо известный по «ВК» Арагорн). После гибели Нуменора мир (будучи до этого плоским) закруглился, и бессмертные земли ушли из зримого мира. Только эльфы могли доплыть до Валинора Прямым Путем, смертные же лишь описывали круг, возвращаясь в исходную точку.

«Долгая жизнь или искусственное „бессмертие“ (истинное бессмертие в Эа недостижимо) — главная приманка Саурона; малых оно превращает в голлумов, великих — в кольцепризраков», писал Толкин. Ведь Кольцо Всевластья — искушение не только Властью, но и вечной жизнью. Его обладатель «не умирает, но и не живет», постепенно переходя в бледный мир духов и становясь призраком во плоти. Даже у тех, кто вовремя избавился от Кольца, остается след его влияния. Без него весь мир кажется тусклым и лишенным смысла…

И в завершение хотелось бы вспомнить одну из самых красивых историй «Сильмариллиона» — историю о любви, преодолевающей все преграды — любви смертного человека Берена и бессмертной эльфийской девы Лютиэн Тинувиэль. Во имя этой любви им удается совершить невозможное: проникнуть в твердыню Моргота и похитить у него один из камней Сильмариллей. Однако, как это характерно для Толкина, «хеппи-энд» и светел, и грустен: связав себя со смертным, Лютиэн теряла бессмертие и навсегда расставалась со своим народом, уходя за Круги Мира.

На эту романтическую историю Толкина вдохновили его чувства к Эдит — его жене и единственной любви. У нее, как и у Лютиэн, были черные воронового крыла волосы, и она также прекрасно пела и танцевала. На католическом кладбище в Оксфорде на двух простых гранитных плитах вы и сейчас можете прочесть «Эдит Мэри Толкин Лютиэн, 1889−1971» и «Джон Рональд Роуэл Толкин Берен, 1892−1973».
Миф соединился с жизнью.

Д.Р. Р. Толкин «Квэнта Сильмариллион»:
«Смерть — их судьба, их дар, которому со временем позавидуют даже Стихии. …давным-давно в Валиноре валары открыли эльфам, что люди вступят во Второй Хор Айнуров; тогда как мыслей своих об эльфах Илуватар не являл никому».