Может ли мизантроп быть автором детской сказки? Ко дню рождения Джонатана Свифта

Но факт остаётся фактом — широкие массы до сих пор считают «Гулливера» детской сказкой. И всё благодаря многочисленным пересказчикам, которые оставили от книги лишь две первые части, очистили её от политической сатиры, а также всего грубого и неприличного — и в итоге лишили её самой сути.

Может, именно поэтому, будучи ребёнком, я особого восторга перед этой сказкой не испытывал и перечитывать не собирался. До тех пор, пока мне в руки не попал полный текст, и я не обнаружил, что как раз всё самое интересное из детских изданий и было вымарано.

Что сказал бы по этому поводу сам автор, даже страшно представить, ибо характер у Джонатана Свифта был — мама не горюй! До сих пор ни одна статья о Свифте не обходится без ярлыка «мизантроп» (человеконенавистник). Впрочем, писатель подобной характеристике и не отрицал.

Д. Свифт:
«Вы и все мои друзья должны позаботиться о том, чтобы мою нелюбовь к миру не приписывали возрасту; в моём распоряжении есть надёжные свидетели, которые готовы подтвердить: с двадцати до пятидесяти восьми лет это чувство оставалось неизменным».

Однако настоящий законченный мизантроп скорее лишь презрительно насмехался над человечеством, чем стал бы с такой страстью бичевать его пороки. Как писал самому Свифту его друг — лорд Болинброк: «Если бы вы презирали мир, как утверждаете, а быть может, даже и убеждены, что презираете, вы бы не обрушивались так на него».

Тем не менее, о мрачном характере Свифта ходило немало анекдотов. Вот один из самых характерных.
Как-то Свифт и один священник беседовали, сидя в креслах. Только они встали, как на те кресла обрушилось сорвавшееся со стены тяжёлое зеркало. «Какое счастье, что мы успели встать!» — радостно воскликнул священник, но Свифт его поправил: «Что В Ы успели встать…».

Не менее показательна и жестокая шутка, которую наш герой сыграл с популярным предсказателем Джоном Партриджем. Справедливо считая астрологов шарлатанами, Свифт под псевдонимом Исаака Бинестера сам издал в 1708 году «предсказание», где сообщал, что по его расчётам м-р Партридж… умрёт 29 марта от острой лихорадки, в связи с чем рекомендовал будущему покойнику вовремя уладить все свои дела.

Шутка не была бы столь хороша, если бы аккурат 29 марта не вышла ещё одна листовка — «Отчёт о смерти м-ра Партриджа», где сообщалось, что предсказание сбылось и даже приводилось свидетельство врача, зафиксировавшего смерть. Но Свифт не был бы Свифтом, если бы не добавил в отчёт «изюминку» правдоподобия — мол, время смерти он предсказал не слишком точно, ошибившись на 4 часа.

Это звучало так убедительно, что к несчастному Партриджу начали наведываться священники и гробовщики, а книгоиздатели вычеркнули его имя из списков авторов. Мало того — в Лиссабоне инквизиция даже сожгла «Предсказание Бинестера» как «дьявольское» (ведь оно сбылось)!

В довершение Свифт выпускает ещё и «Эпитафию на смерть Партриджа», в результате чего карьера астролога была окончательно разрушена. Недаром кто-то из шутников нашего времени окрестил английского сатирика первым «троллем».

Вся жизнь Свифта, на первый взгляд, представляла собой клубок противоречий. Хотя будущий автора «Гулливера» и родился в Дублине 30 ноября 1667 г., ни ирландцем, ни католиком он не был. Джонатан происходил из англикан, поэтому, когда ирландские католики подняли восстание, его семье пришлось бежать в Англию.

Кто бы мог подумать, что Свифт, считающий Ирландию бесправной провинцией и презирающий её, как «землю рабов», спустя время станет одним из яростных защитников прав ирландского народа!

Не обладающему ни знатностью, ни состоянием юноше пришлось выучиться на священника, о чём он вряд ли мечтал. Осознавая свой талант, Свифт всю жизнь мучился болезненным честолюбием и рвался принять непосредственное участие в английской политике.

Он выпустил несколько едких эпиграмм и памфлетов против партии тори. Эта партия представляла интересы земельной аристократии и высшего духовенства (некоторые её лидеры тайно симпатизировали католикам).
Меткое и беспощадное перо Свифта тут же оценили противники тори — виги (представители буржуазии и обуржуазившейся аристократии, симпатизировавшие пуританам) — и взяли Джонатана под своё крыло. Впрочем, использовать сатирика в своих целях было нелегко — вознаграждения за услуги он категорически не принимал и, вообще, не считал добродетелью слепую «корпоративную» преданность одной партии.
Стоило только правительству вигов поддержать разорительную войну с Францией за «испанское наследство», как Свифт тут же перешёл в стан тори, ибо считал, что благополучие страны выше партийных интересов.

Д. Свифт:
«Я был бы весьма рад, если бы какой-нибудь фанатик привел мне веские доводы, почему, если Клодий и Курий разделяют некоторые мои взгляды, я обязан вследствие этого слепо поддерживать их во всем».

Недаром в 3-ем путешествии Гулливера приводится оригинальный метод прекращения партийных раздоров: членам враждующих партий предлагается обменяться половинками… мозга, чтобы их ум наконец-то пришёл в необходимое равновесие.

В другом блестящем произведении — «Сказка Бочки» (1704) — Свифт также язвительно высмеял религиозные раздоры, представив их в виде притчи, где три брата — Петр (католичество), Джека (пуританство) и Мартин (лютеранство и англиканская церковь), враждуют из-за разной трактовки завещания отца (т.е. Нового Завета).

Пока тори находились у власти, Свифт имел влияние на английскую политику, хотя, разумеется, к принятию политических решений его никто не допускал. Но после смерти королевы Анны на престол взошёл Георг I, который распустил правительство тори и заменил вигами.

Надежды Свифта на участие в политике и получение сана епископа растаяли, как дым. Друзья смогли для него выхлопотать лишь место декана собора св. Патрика в Дублине. Свифт воспринял это как ссылку, и в мрачнейшем расположении духа вернулся в нелюбимую Ирландию.

Но и там его кипучий дух не погас. Теперь вся его мощь была направлена на борьбу за свободу бесправного ирландского народа.

Д. Свифт:
«Логически всякое управление без согласия управляемых есть рабство. …По законам Бога, природы, государства, а также по вашим собственным законам вы можете и должны быть такими же свободными людьми, как ваши братья в Англии».

В частности, в анонимном памфлете «Письма суконщика» (1724) Свифт призвал бойкотировать экспансию английских товаров и требовал запретить чеканящуюся для Ирландии неполновесную монету (т.е. такую, где содержание драгметалла было ниже её стоимости).

«Письма» привели английское правительство в бешенство. Премьер-министр Уолпол назначил премию тому, кто укажет на их автора, но предателя среди ирландцев не нашлось. Когда же он захотел арестовать Свифта, премьер-министра предупредили, что для этого нужна целая армия. В результате правительству пришлось пойти на некоторые экономические уступки и убрать из обихода «порченую» монету.

С этого момента авторитет Свифта в Ирландии стал настолько высок, что декану выделили личную охрану, а его прибытие встречали колокольным звоном. А когда по Дублину разнёсся слух о предстоящем солнечном затмении и связанными с ним бедствиями, Свифт вышел к толпе и серьёзным тоном заявил, что он приказал «отменить затмение», после чего люди успокоились и разошлись. Наконец, во время деканства Свифта было достигнуто невозможное — в Ирландии на время прекратилось извечное противостояние англикан и католиков.
Но и тогда декан не подозревал, что главный труд его жизни ещё впереди…

Об истории главной книги Свифта я расскажу уже в другой раз.