Что известно о сумчатых кротах, муравьедах, мышах и прочих «двойниках» плацентарных млекопитающих?

Приставьте прилагательное «сумчатый» к словам «волк», «куница», «медведь», «сурок» — и это будут совершенно другие звери.

Иногда конвергентное сходство бывает просто поразительным. Взять хотя бы сумчатого крота, настолько похожего на своего «двойника» из отряда насекомоядных (прежде всего, на африканского златокрота), что даже учёные не сразу смогли отказать обоим землекопам в родстве. Та же золотистая гладкая шерстка, те же мощные когтистые лапы и тот же подземный образ жизни…

Есть среди сумчатых и подобие южноамериканского муравьеда.

Второе название сумчатого муравьеда — намбат (у нас иногда пишут, как «нумбат»). Это небольшой (размером с крысу) зверёк с длинным хвостом и красивой раскраской (полосы на теле и черная повязка вдоль глаз). Питается намбат, как и положено муравьеду, засовывая продолговатую мордочку в термитники и слизывая насекомых. Вот только если у настоящих муравьедов рты беззубые, то у сумчатых зубы сохранились (и немало — 52 штуки).

Я уже писал, что далеко не все сумчатые, имеют сумку (например, шерстистый опоссум). Нет её и у намбата. Поэтому недоношенные намбатики просто висят на соскам. А после того как немного «доносятся», ездят на мамаше, цепляясь за её густую шерсть.

Других австралийских сумчатых европейцы поначалу приняли за обезьян. Речь идёт о так называемых кускусах — обитателях древесных крон. Кускусы довольно крупные зверьки (до 65 см). Маленькие уши и большие, розоватые как у альбиносов, глаза придают их «лицам» забавное выражение. Тело кускусов покрыто мягкой шерстью, из-за которой их прозвали «аделаидскими шиншиллами» и какое-то время активно истребляли. Голым и шероховатым остался только кончик длинного хвоста, которым зверьки способны хвататься за ветви и стволы деревьев.

Есть у кускуса другие сумчатые родственники-древолазы. Сложилось так, что всех их прозвали «поссумами». Говорят, прозвище появилось из-за ошибки знаменитого путешественника Джеймса Кука. В своём отчёте он хотел написать, что в Австралии ему попались зверьки, похожие на американских опоссумов, но нечаянно пропустил букву «о».

Впрочем, англосаксы часто выпускают эту букву и в отношении опоссума. Так в оригинальном названии поэмы Т. С. Элиота «Популярная наука о кошках, написанная Старым Опоссумом» последнее слово на самом деле написано как «Possum».

Все поссумы прекрасно лазят (и не только лазят) по деревьям (и не только по деревьям). Например, лисохвостые поссумы облюбовали высоковольтные столбы, чем изрядно досаждают электрикам, устраивая самоубийственные короткие замыкания.

Встречаются среди поссумов и «планёры» — австралийский аналог белок-летяг. Эвкалипты — деревья высокие, до 30 метров, поэтому сумчатой летяге есть где развернуться. Прыгнув с вершины одного дерева, зверёк на своей кожистой перепонке долетает до подножия другого, преодолевая расстояние до 65−70 метров!

Нельзя не отметить и такого оригинального зверька, как поссум-медоед. Оригинален он, прежде всего, своим рационом, который больше под стать бабочкам и колибри, чем солидному зверьку. Впрочем, зверёк он мелкий. Вот и бегает поссум-медоед от цветка к цветку, суёт в каждый свой нос-трубочку и слизывает нектар и пыльцу своим язычком с кисточкой на конце.

Живут в Австралии и свои собственные крысы и мыши — сумчатые, разумеется. Одна из таких мышей — северная — в длину всего 45 мм (на данный момент — самый мелкий представитель всех сумчатых).

В отечественной систематике всю эту мелкоту, как ни странно, относят к семейству сумчатых хищников, наряду с сумчатой куницей и тасманийским дьяволом. И, надо сказать, не зря. Например, узконогие сумчатые мыши активно уничтожают не только тараканов, саранчу и термитов, но и своих плацентарных «двойников», завезённых из Европы. Поэтому австралийцы считают этих мышей чрезвычайно полезными.

То на крыс, то на кроликов смахивают представители ещё одного любопытного семейства сумчатых. Речь идёт о бандикутах, которые похожи между собой заострёнными мордочками и длинными ушами.

Д. Даррелл «Путь кенгуренка»:

 — Кто это? — прошептала Джеки.

 — Это длинноносый бандикут, — шепнул я в ответ.

 — Не остри, — прошипела она. — Ответь толком.

 — Я не виноват, что их так называют, — рассердился я.

А длинноносый бандикут, не подозревая, что моя жена не верит в его существование, между тем вспахивал носом кучу листьев, словно бульдозер какой-нибудь диковинной конструкции.

Не знаю, что конкретно смешило жену британского зоолога, но бандикуты — зверьки действительно забавные. Например, упомянутый длинноносый бандикут, чтобы очистить дождевого червя от земли, пропускает добычу через пальчики своих лапок. Привычка эта настолько навязчивая, что в неволе зверёк пытается таким же манером очистить хлеб от масла.

Самый крупный представитель семейства — билби или кроличьий бандикут, похож на своего «однофамильца» не только размером и ушами, но и умением здорово рыть норы. Извлечь билби из норы практически невозможно. Она идёт по спирали на глубину полтора метра. Если же начать раскапывать нору лопатой, то билби тоже начнёт рыть — в противоположном направлении и гораздо быстрее, чем человек.

Надо сказать, что, сталкиваясь с существами соизмеримыми по размеру, бандикуты могут вести себя весьма воинственно. В нападении они используют, прежде всего, когти, а не зубы.

Самым агрессивным признан коротконосый бандикут, который однажды, будучи запертым в клетке с билби, не только убил, но и полностью съел своего более крупного собрата, оставив на полу только шкурку.

Ну, и, наконец, бандикуты не только агрессивны, но и прогрессивны. Дело в том, что их зародыши получают некоторое питание из матки матери, поэтому на свет рождаются более «доношенными», чем детёныши прочих сумчатых.