Что празднуют в Парагвае в третьей декаде сентября?

Вот, поглядите в окошко. Тучи, тучи. А из них — дождик, дождик… И уже такой, осенний. Обложной. Как зарядил с ночи… Так на весь день. И… Х-холодищ-ща! Отопление-то до сих пор не подключено!

А в Парагвае, между прочим… Не забыли, что он — в Южном полушарии, где всё не так, как у людей? У нас зима, у них — лето. У нас осень, у них… Правильно! Весна-красна. «Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною»… И у них всё, в Парагвае этом, — точно так же. И травка зеленеет, и солнышко блестит, и ласточка летит… К теплу. На зимовку.

Но мы-то чем их хуже?! Нам тоже тепло не помешает. А если кто скажет, что весна там сейчас ранняя, снег, поди, ещё не стаял, так… Вот, знающих людей послушайте:

«Живем в индийских хижинах. Она большая: три помещения, 2 закрытых и открытое. В закрытых помещениях кругом щели, но иначе здесь не требуется, т.к., хоть сейчас и зима, но погода стоит очень теплая, даже жарко днем, ночью — же холодно, но хоть я сплю, укрываясь только своим пальто, а сильно не мерзну».

Это один из русских эмигрантов 16 августа 1934 года написал. И письмо, из которого приведена цитата, интересно не только тем, что оно о погоде. Если в Парагвае и зимой жарко, то уж весной! Отогреемся… Отогреемся мы в этой Южной Америке от наших сентябрьских холодов. И не только отогреемся. Но и отпразднуем от души!

Ведь 29 сентября в Парагвае отмечается один из государственных праздников этой страны: День победы. Только не такой как у нас, — вообще в войне, как таковой, а День победы в конкретной битве. В битве за Бокерон.

Битва за Бокерон — одно из сражений Чакской войны (1932−1935 гг.) между Боливией и Парагваем за спорную территорию Северного Чако, полупустынную местность площадью 247 тыс. кв. километров, лежащую на юго-восток от границы первой страны и, соответственно, на северо-запад от второй.

Поэтому письмо, из которого приведенная выше по тексту цитата, интересно нам не только описанием климата Парагвая, но и тем, что оно, во-первых, написано в то время, когда страна находилась в состоянии самой кровопролитной войны прошлого века в Латинской Америке, а во-вторых, оно написано русским.

И именно наши соотечественники сделали очень многое для того, чтобы Парагвай вышел из той войны победителем. И парагвайцы до сих пор помнят об этом. Ведь для них война за Чако была не просто войной, а войной за независимость и территориальную целостность страны.

Дело в том, что по результатам войны с Тройственным Союзом (Бразилия, Аргентина, Уругвай), которую Парагвай вел в 1864—1870 гг., он потерял от 60 до 70% своего населения и почти половину территории. С 1904 г. страну постоянно потрясали следующие друг за другом внутренние конфликты (перевороты, революции), а в 1922—1923 гг. она пережила гражданскую войну. Ещё одно военное поражение вообще могло поставить под вопрос существование на политической карте Южной Америки такой страны, как Парагвай.

А Боливия, начав 15 июня 1932 г. Чакскую войну, всерьез рассчитывала выйти из неё победителем. Во-первых, у неё была большая численность населения (2 150 тыс. человек против 800 тыс. в Парагвае) и, соответственно, большие мобилизационные возможности. Во-вторых, экономический потенциал Боливии и, как следствие, её военный бюджет, — значительно превышали аналогичные возможности её соседа, после гражданской войны 1922−1923 г. только начавшего проводить военную реформу и к началу 30-х годов сумевшего создать регулярную армию численностью в 4 тыс. человек.

Для сравнения: у соседа численность вооруженных сил по штатам мирного времени составляла 6 тыс. человек. Естественно, мобилизация увеличивала эту цифру в разы. Поэтому на начало войны Боливия имела перевес: по живой силе и авиации — в 3,5 раза, по количеству винтовок — в 4 раза, крупнокалиберных пулеметов — почти в 6 раз.

В общем, туго пришлось бы Парагваю, если бы не русские. И это не моё личное мнение. Ничто не говорит о доблести солдата более красноречиво, чем признание его врага. Так вот, в военном музее Асунсьона есть деревянная дощечка, оставленная при отступлении боливийцев в брошенных ими окопах. А на ней — надпись химическим карандашом. Её перевод с испанского звучит примерно так:

Если бы не проклятые русские офицеры, мы бы ваше босоногое войско давно загнали за реку Парагвай.

Русские офицеры, волей судьбы оказавшиеся в Парагвае после окончания Гражданской войны и вынужденной эмиграции, видимо, в силу своего характера не смогли остаться в стороне от той большой проблемы, что поставила перед страной начавшаяся война. Как сказал один из них, Николай Корсаков, обращаясь к своим товарищам по оружию:

«Двенадцать лет назад мы потеряли нашу любимую Россию… Все вы видите, как тепло нас приняли здесь, в Парагвае. И сейчас, когда эта страна переживает трудный момент, мы должны ей помочь. Ведь Парагвай стал для нас второй Родиной. Мы, офицеры, обязаны выполнить свой долг перед ней».

И в парагвайскую армию влилось (по разным источникам) от 70 до 100 русских добровольцев. Вроде бы немного. Но все они были офицеры, прошедшие через фронты Первой мировой и Гражданской войн и, соответственно, имевшие неоценимый боевой опыт.

Именно они за короткий срок смогли обучить десятки тысяч неграмотных парагвайских крестьян, пришедших в армию после объявления мобилизации, и превратить их в ту силу, которая способна с оружием в руках защитить свою страну. Начальником Генерального Штаба Вооруженных Сил Парагвая был назначен генерал-майор российской армии (при поступлении на парагвайскую службу за всеми русскими офицерами сохранялись их прежние воинские звания) Иван Тимофеевич Беляев.

В итоге уже 29 сентября 1932 г. парагвайская армия праздновала первую победу. Почти после трехнедельной осады пал защищаемый боливийским гарнизоном форт Бокерон. Потом были иные сражения, иные, не менее славные, победы и итоговая, так нужная Парагваю, победа в этой войне.

Но всё это будет потом, после Бокерона, за взятие которого Ивану Беляеву было присвоено звание дивизионного генерала. А тогда радость этой первой победы омрачилась горечью первой потери. Здесь, в боях под Бокероном, 28 сентября 1932 г. во время последнего, решающего штурма, хотя и не приведшего к взятию форта, но вынудившего боливийский гарнизон принять решение о капитуляции, погиб капитан Василий Орефьев-Серебряков — первый русский офицер, добровольцем вступивший в парагвайскую армию.

В знак глубокого уважения и признания его заслуг перед Парагваем ему посмертно было присвоено звание майора. Так же посмертно Василий Орефьев-Серебряков награжден высшими боевыми наградами чакской войны — орденами «Крус дель Дефэнсор» и «Крус дель Чако». Помимо него, первым орденом награждены ещё 24 русских добровольца, вторым — 16. Шестеро из них (считая Орефьева-Серебрякова) с этой войны не вернулись… Но память о них жива и поныне.

Несколько улиц и проспектов столицы Парагвая — Асунсьона — названы именами русских добровольцев, ценой своих жизней отстоявших территориальную целостность и независимость этой небольшой южно-американской страны.

Поэтому будете там, спросите местных: «Где улица Орефьева-Серебрякова?» Или имени погибшего 30 мая 1934 г. в боях за форт Капиренда капитана Виктора Кориниловича. Спросите, узнайте, сходите. Постойте на этих улицах, посмотрите на таблички с русскими именами, что висят на парагвайских домах, и вспомните тех людей, что положили немало сил, а иногда отдали и всю свою жизнь за то, чтобы Парагвай остался Парагваем. Чтобы он, сохранив свой суверенный статус на политической карте континента, продолжал жить и развиваться…

Что еще почитать по теме?

Кто из русских при жизни был провозглашен «Белым отцом» индейцев? Часть 1
Что посмотреть в Боливии во второй декаде декабря?
Как Испания лишилась своих колоний в Америке?