Как умела брать телезрителей за живое «тетя Валя» Леонтьева?

Пик популярности тети Вали пришелся на конец 60-х начало 70-х годов, когда она вела передачу «От всей души». Когда начинался показ программы, улицы советских городов пустели, народ приникал к голубым экранам.

Истории, рассказанные Леонтьевой, были почище всех мексиканских и бразильских сериалов вместе взятых, и я откровенно удивляюсь, почему эти сюжеты не используются для создания фильмов, все-таки наша история ближе нам, чем жизненные перипетии рабыни Изауры или просто Марии. Но латиноамериканцы умеют выжать максимум из минимума этой чепухи, а мы почему-то стесняемся…

Город над вечной Невой

…В красивом и царственном Ленинграде жили-были две сестрички. Старшая успела окончить школу, младшая пошла в десятый класс, когда в обычный воскресный полдень из черных тарелок репродукторов было произнесено страшное слово «война». А спустя несколько месяцев, «город над вечной Невой» оказался обложенным со всех сторон гитлеровскими войсками. В первые же дни блокады фашистские лазутчики сожгли Бадаевские склады, город оказался обречен на мучительную голодную смерть…

Раньше девочкам казалось, что самое страшное горе было, когда однажды утром их собака Нерон так и не смогла проснуться. Ближе к середине первой блокадной зимы они вдруг осознали, что если бы Нерон дожил до декабря 1941 года, они бы превратились в зверей и наделали из него много вкусненьких котлеток. Они ложились спать с мечтою: хотя бы что-то перекусить, и просыпались с этой же мыслью.

Вставать из постели не хотелось, даже несмотря на то, что перед глазами был пример отца, который отдавал своим жене и дочерям весь свой скудный паек, не находил в себе силы встать с постели, да так и угас, оставив семью умирать с голоду. Чтобы этого не случилось с девочками, их мама каждое утро из последних сил тормошила их: «Вставайте, не лежите! Нельзя себя жалеть, а то умрете».

Все девочки попадают в рай?

А девочкам уже было все равно, умереть ли жить. Разве можно назвать это состояние вечного голода, ужаса перед оккупацией, страха бомбежек — жизнью? Им казалось, что после всех этих мучений там, на небесах, где они непременно попадут в рай, их ожидают апельсиновые рощи с ароматными сочными плодами, тысячи эскимо на палочках, а самое главное — большое блюдо с отваренной картошкой! За это они могли отдать все!

Бедная-бедная мамочка! Она видела, что девчонок не поднять. И тогда она начинала их страшно бить! И от дикой боли они приподнимались с постели и ковыляли по дому. Да и не девочки это были, а почти бесплотные тени. И только глаза «стреляют» во все стороны и руки постоянно готовы схватить все, что можно скушать…

Чтобы приступы голода не были такими страшными, мама научила дочерей курить самые дешевые папиросы: когда куришь, чувство голода не такое острое…

Тарелка супа…

Бог вознаградил их за терпение. Однажды на запыленном чердаке они вдруг обнаружили заплесневелую от влажности, покрытую толстым слоем пыли кожаную планшетку своего дяди-офицера. Очевидно, дядя получил новую планшетку, а старую забросил на чердак. В ней были кое-какие карты, а еще фотографии, на которых были изображены они сами, в таком далеком и таком счастливом детстве. Возбужденные от радости, девочки принесли этот «осколок прошлого» маме, они сидели, рассматривали фотографии, и старшая говорила младшей с завистью: «Ты всегда была такой пухленькой».

…А назавтра их ожидал очень вкусный «наваристый» суп. Не просто вода, в которой плавали две-три маленькие, чуть больше наперстка сладкие подмороженные картофелины, а самый настоящий суп, который имел привкус чего-то дурманящего, подзабытого.

 — Мамочка, что это? — удивились девчонки. — Тебе выдали что-то на паек?
В ответ мама только расплакалась и показала на дядин планшет, от ремешка которого была отрезана полоска длиной сантиметров пять.

 — Мы всегда будем есть такой вкусный суп! — пообещала она дочерям. — Бог не допустит, чтобы мы умерли…

Она оказалась права, они выжили. А вместе с отцом на Пискаревском кладбище сегодня похоронены еще пятеро членов их семьи, которые так и не пережили ту самую страшную зиму…

Одни глаза и золотая коса…

А девочки, что им, молодой организм переборол эту страшную беду — голод. Выкарабкались. Уже следующей весной для того, чтобы получать «усиленный» паек, они устроились сандружинницами. И не только ухаживали за ранеными, а подбирали по городу всех тех, кто уже не имел возможности двигаться самостоятельно, несли их на себе в больницы…

Позже они уехали из Ленинграда. Младшенькая отправилась к тетке в Москву. Когда та ее увидела, то только всплеснула руками: «Боже, моя девочка, как в тебе еще душа теплится? Только и радости, что огромные глазища и длинная золотая коса…»

Девочек звали Люся и Валя. Младшая затем прославилась на всю страну. Это и была Валентина Михайловна Леонтьева…

Не дай Бог, конечно, пережить такое. Но тетя Валя научилась сострадать другим, принимала их боль, как свою собственную, от того, наверное, и слова находились особенные, позволяющие очень точно передавать ощущение вечного голода, вечного страдания, чувство потери, причем безвозвратной. И эти простые, немудреные слова, идущие от сердца и помогали Леонтьевой быть желанной гостьей в любом доме, в любой семье. Со своей передачей «От всей души» она побывала в 54 городах Союза…

Мы плохо знаем людей, переживших войну, страшные послевоенные годы. Они совершенно другие, они не похожи на нас. Мой отец, разменявший в прошлом году восьмой десяток, до сих пор не может пройти мимо нищей старухи, обязательно остановится, сунет десятку-другую. На хлеб. И сколько бы ни говорили, что некоторые нищие профессиональные актеры, хорошие психологи, умеющие давить на жалость, мой отец только качает головой: Не дай Бог тебе, сынок, пережить такое…"

Всехняя мама

А как тетя Валя вела передачу «Спокойной ночи малыши!». Все дети Советского Союза считали ее своей мамой. А ее собственный сын страшно обижался и говорил: «Ты всехняя мама, а не моя»…

К сожалению, он ее так и не простил, ни разу, пока она жила у сестры в Ульяновской области, так и не приехал…

Что помогало ей быть любимой детьми? Прежде всего, поздно выстраданное счастье материнства. Она долго не могла забеременеть, лечилась, пока, наконец, в возрасте 39 лет Бог не послал ей сына. И всю эту нерастраченную материнскую любовь она передавала детям…

И еще она до конца дней своих сама оставалась… ребенком. Ее любимой и настольной книгой была сказка Александра Милна «Винни-Пух и все, все, все». Неунывающий характер медвежонка, который несмотря на «опилки в голове» заражает других своим оптимизмом, каким-то образом передался и тете Вале…

Помянем…