Кого из советских писателей называли предтечей Юлиана Семенова?

К счастью, военное лихолетье начала ХХ века не очень-то задело Юрия. На первую мировую он попасть не успел по возрасту, а когда повзрослел, основные военные конфликты на Полтавщине уже закончились. Да, жизнь была не сахар, голод, холод, разруха, но Михайлик нашел себя в репортерской работе, описывая трудности «переходного» периода от капитализма к рабоче-крестьянскому государству. В это время он много ездил по Украине, и, наконец, остановился в Днепропетровске, где поступил в местный институт народного образования, которые окончил в 1925 году.

Несмотря на педагогическое образование, Юрий Петрович несколько тяготился своей работой в той же детской колонии, куда его назначили директором. Такого самоотречения и самозабвения, как было, скажем, у Антона Семеновича Макаренко, у Михайлика явно не наблюдалось. А потому он отдал предпочтение газетной работе, устроившись в редакцию городских газет сначала в Херсоне, а потом в Виннице.

Частые командировки, детальное знакомство с новыми веяниями на селе вызвали у будущего писателя потребность поделиться увиденным со своими читателями. В конце 20-х годов он начал работать над своей первой повестью — «Между двумя родинами», в которой выступил на стороне строителей нового строя. А вот тем, кто покинул «батькивщину» в годы лихолетия и выбрал спокойную буржуазную жизнь, автор, прибавивший к своей «простецкой» фамилии еще одну — Дольд, явно не завидовал. Кстати, эта «пристежка» к фамилии нужна была для того, чтобы показать, что на сторону советской власти встал человек не простой, а ученый. Согласитесь, Дольд — это звучит интригующе…

Повесть была воспринята на «ура», а потому неутомимый Юрий Петрович уже в следующем году выдал очередной реверанс власти, издав новую книгу «Колхозные люди». А вскоре после выхода третьей повести «Женские портреты» писателя приглашают на должность главного редактора Украинской студии кинохроники. И вот здесь он чуть было не «спалился»…

Дело в том, что новоявленный писатель очень трепетно относился к знаменитому украинскому историку Михаилу Сергеевичу Грушевскому — первому президенту Украинской Народной Республики. И когда Михаил Сергеевич неожиданно умер (предположительно, ему вскрывали фурункулы, а от таких «болячек» люди редко уходят на тот свет) в конце ноября 1934 года, Дольд-Михайлик почувствовал себя очень неуютно. Об этом свидетельствует и запись в его дневнике: «…Прочитал о смерти, и что же. Поручил своей жене срочно пересмотреть всю переписку, все книги, уничтожить всяческие подозрительные факсимиле и тому подобное. После таких похорон всегда начинаются аресты и новые волны террора».

Нужно было срочно «отмываться». А как это сделать без новых романов? Но над ними работать нужно было долго, а потому Юрий Петрович решил засесть за пьесы. Очень кстати пришлось его назначение на должность директора Украинской «Кинолетописи». Пересматривая старые кадры, писатель «схватился» за такую «вечнозеленую» тему, как герои Гражданской войны. И первыми кандидатами на «увековечивание» стали такие легенды, как комбриг Григорий Котовский и комдив Николай Щорс.

Обе пьесы появились в 1938 году, сначала «Котовский», потом «Щорс», так что о своем будущем в государстве победившего пролетариата Дольд-Михайлик мог не беспокоиться, подстраховался на все сто! Узнав о том, что первая пьеса будет вот-вот готова, Юрия Петровича назначили главным редактором Киевской студии художественных фильмов. На этой должности он пробыл долгие пять лет, а в 1942 году был назначен начальником театрального отдела Управления по делам культуры Туркменской ССР, потом заведовал литературной частью театра им. Щорса.

Сразу после войны вышел роман «Степняки», который был встречен не так восторженно, как на то рассчитывал Юрий Петрович, а потому он решил круто сменить тему и обратиться к героико-приключенческому жанру. Тем более что после смерти Сталина у писателей, работавших в этом жанре, оказались «развязаны руки».

Перед войной страна зачитывалась приключениями майора Пронина (кстати, его литературный отец Лев Сергеевич Шаповалов, печатавшийся под псевдонимом Овалов, был репрессирован в 1941—1956 годах), «Рассказами следователя» Льва Шейнина, а в 1956 году начало новой эры жанра ознаменовал как раз роман Юрия Дольда-Михайлика «И один в поле воин». Приключения советского разведчика Григория Гончаренко (он же — Генрих фон Гольдринг) настолько пленили читателей, что спустя три года после выхода романа на киевской киностудии им. Довженко был снят художественный фильм «Вдали от Родины». Сегодня мало кто знает, что этот фильм является абсолютным лидером кинопроката 1960 года, когда его посмотрели 42 млн. зрителей.

Конечно, у нас история с разведчиками связана, прежде всего, с романами «Щит и меч» Вадима Кожевникова и «Семнадцать мгновений весны» Юлиана Семенова. Но не стоит забывать, что Кожевников издал свое произведение в 1965 году (на 9 лет позже произведения Дольда-Михайлика), а Семенов в 1969-м. К тому времени бравый разведчик Гончаренко «засветился» еще в двух романах-продолжениях — «У черных рыцарей», и «Гроза на Шпрее». Правда, сегодня во фразы типа «…Мысль о том, что он не оправдал надежд полковника, нестерпимо жжет Григория…» уже мало кто верит.

Возможно, романов о Григории Гончаренко было бы больше. Но судьба распорядилась по-другому. Он неожиданно скончался. И здесь начинается самое интересное — одни источники называют датой смерти Юрия Петровича 17 мая 1966 года, другие настаивают, что это произошло 17 мая, но 1969 года. Но сегодня это уже не важно. Главное, что после публикации романа «И один в поле воин» в советской литературе словно плотину «прорвало». В этом стиле работали Александр Авдеенко (трилогия «Над Тисой», «Гонная весна», «Дунайские ночи»), Георгий Брянцев («По ту сторону фронта», «Конец осиного гнезда», «По тонкому льду»), Леонид Платов («Предела нет», «Секретный фарватер»), Станислав Гагарин («Три лица Януса», «Пожнешь бурю»). Они разбудили интерес! А начиналось все с Дольда-Михайлика, которого иногда называют предтечей Семенова…