Andrei Korliakov

К. Ю. Старохамская,


ДВА НОКТЮРНА ^



1.

Неполный месяц, желтый и смешной,
И редкие зарницы за спиной.
Казалось, ночь июльская была
Из тонкого, волнистого стекла.

Неясная печаль из далека…
Как больно сжалась теплая рука!

2.

Какая грусть на площади ночной!
В угарном и безрадостном весельи
О чем-то горьком, как июльский зной,
Скрипят неугомонно карусели.

А в комнате беспомощный рояль
Дрожит и стонет под рукой неровной,
И жалуется душная печаль,
Прикрытая усмешкой хладнокровной.

И только там — на белом потолке, —
Где тихо бродят ласковые тени,
Нет ни упорных мыслей о тоске,
Ни медленных, назойливых сомнений.



МОЛИТВЫ ^



Хор за стеною пел
Странные песни.
Молился монах:
Знал я сомненье и медленный страх.
Боже, прости мне, что темной тропою
Я не решался идти за Тобою!
Боже, прости!
Дай мне порою на дальнем пути
Слышать победное: «Лазарь, воскресни» —
Сладкий удел.
Хор за стеною пел
Странные песни.
Молился солдат:
Плотью одетый прошел я сквозь ад —
— Вечное пламя и демонский топот.
Боже, прости мне убийство и ропот!
Боже, прости!
Дай мне порою на трудном пути
Музыку слышать нежней и чудесней
Огненных стрел.
Хор за стеною пел
Странные песни.
Молился поэт:
Боже, прости мне, что в сумраке лет
Очи смотрели и слушали уши,
Руки сплетались и грешные души.
Боже, прости!
Дай мне, о Боже, на скорбном пути
Счастья тревожней и муки безвестней,
Образов слаще и звуков прелестней —
— Тайный предел.

Хор за стеною пел
Странные песни.


ВЕРНОСТЬ ^


1.

Веселый мальчик в светлом костюме.
Первые клятвы — в который раз.
Сладкое песенное безумье
Прозревающих радость глаз.

А этот — отмеченный скорбным знаком,
В живую душу облекший грусть,
Взрастивший полынь упорным злаком,
Горечь свою затвердив наизусть.

Или такой: за случайной утратой
Вечной любви тугое кольцо.
— Как не любить чужое когда-то,
Озаренное новым светом лицо.

Сызнова каждый раз непривычно
Сердце свое раскрывать во мгле.
Если слово друг теперь безразлично,
Что мне еще свершать на земле?


2.

К тебе прихожу с утра,
Играем вместе в игру:
За другом прячется враг,
Врагом прикинулся друг.

Друзья и враги молчат,
Садятся в призрачный круг,
А после сходятся вдруг,
Ругаясь, смеясь, крича.

Тогда тускнеют слова…


3.

Угрюмый лоб и сжатый рот…
Порой усмешка — еле-еле…
В мансарде душной, в полухмеле —
— Бессвязный бред острот.

Забыты чувства: вечер длинный.
Слова — ненужный полукруг.
В душе глухой и тусклый звук,
Ответ на мандолиный.

Но губы сжаты — все равно.
Уйду — со мною, в память,
Тоска и мысли об одном,
И дым перед глазами.

И мандолины острый звук
— Ни верить, ни работать —
И в голове глухая нота:
«Он мне не друг!»



* * * ^


От ослепительного света
Граненых ламп застыв едва,
Как тело, празднично одета
Душа, вступившая в права.

А тело тает взлетом тайным.
Не потому ли так легка
В прикосновении случайном
Твоя прозрачная рука?

Но лампы гаснут от удара
По гулким клавишам, и вот
О горестях Елеазара
Певец взволнованный поет.

Рахиль! Уже во власти тленья,
Внезапно спутав имена,
Душа не твоего ли пенья
В любовной робости полна.

0 Ответить

Если уж быть справедливым, то был до этого Мандельштама еще русский молодой талантливый поэт НЕЗАМЕЧЕННОГО поколения Юрий Мандельштам, женатый на дочери Игоря Стравинского. Его высоко ценили супруги Мережковские и писатель Алексей Ремизов. Поэт был арестован в Париже и погиб в нацистском лагере.

МАНДЕЛЬШТАМ Юрий Владимирович (25 сентября/8 октября 1908, Москва - 15 октября 1943,
Явожно, близ Кракова, Польша, пох. на клад. Сент-Женевьев-де-Буа). Поэт, литературный критик, переводчик. Сын В.А. Мандельштама, муж Л.И. Мандельштам. В 1920 с семьей эмигрировал во Францию.
Окончил Русскую гимназию в Париже, филологический факультет Сорбонны (1929). Занялся литературным творчеством. Секретарь правления Союза молодых поэтов и писателей (с 1928), член его ревизионной комиссии (с 1930), выступал с чтением своих стихов, докладами, устными рецензиями, литературными обзорами на его вечерах (1928-1932). Участник собраний литературных объединений «Перекресток» (1930-1934), «Кочевье» (1929-1934), «Зеленая лампа» (1930-е). С 1933 председатель правления Объединения русских писателей и поэтов, выступал с чтением своих стихов на его вечерах. Сотрудничал в газете «Возрождение», журналах «Современные записки», «Числа», «La Revue de France» и др. В Париже изданы сборники стихов «Остров» (1930), «Верность» (1932), «Годы: Стихи, 1937-1941» (посмертно, 1950). Издал сборник стихов «Третий час» (Берлин, 1935), сборник критических статей «Искатели» (Шанхай, 1938). Участник альманахов: «Круг», «Литературный смотр», «На Западе», «Перекресток», «Якорь» и др. В марте 1942 был арестован и отправлен в лагерь Компьень.


ДВА НОКТЮРНА ^

1.

Неполный месяц, желтый и смешной,
И редкие зарницы за спиной.
Казалось, ночь июльская была
Из тонкого, волнистого стекла.

Неясная печаль из далека…
Как больно сжалась теплая рука!

2.

Какая грусть на площади ночной!
В угарном и безрадостном весельи
О чем-то горьком, как июльский зной,
Скрипят неугомонно карусели.

А в комнате беспомощный рояль
Дрожит и стонет под рукой неровной,
И жалуется душная печаль,
Прикрытая усмешкой хладнокровной.

И только там — на белом потолке, —
Где тихо бродят ласковые тени,
Нет ни упорных мыслей о тоске,
Ни медленных, назойливых сомнений.


МОЛИТВЫ ^

Хор за стеною пел
Странные песни.
Молился монах:
Знал я сомненье и медленный страх.
Боже, прости мне, что темной тропою
Я не решался идти за Тобою!
Боже, прости!
Дай мне порою на дальнем пути
Слышать победное: «Лазарь, воскресни» —
Сладкий удел.
Хор за стеною пел
Странные песни.
Молился солдат:
Плотью одетый прошел я сквозь ад —
— Вечное пламя и демонский топот.
Боже, прости мне убийство и ропот!
Боже, прости!
Дай мне порою на трудном пути
Музыку слышать нежней и чудесней
Огненных стрел.
Хор за стеною пел
Странные песни.
Молился поэт:
Боже, прости мне, что в сумраке лет
Очи смотрели и слушали уши,
Руки сплетались и грешные души.
Боже, прости!
Дай мне, о Боже, на скорбном пути
Счастья тревожней и муки безвестней,
Образов слаще и звуков прелестней —
— Тайный предел.

Хор за стеною пел
Странные песни.


ВЕРНОСТЬ ^

1.

Веселый мальчик в светлом костюме.
Первые клятвы — в который раз.
Сладкое песенное безумье
Прозревающих радость глаз.

А этот — отмеченный скорбным знаком,
В живую душу облекший грусть,
Взрастивший полынь упорным злаком,
Горечь свою затвердив наизусть.

Или такой: за случайной утратой
Вечной любви тугое кольцо.
— Как не любить чужое когда-то,
Озаренное но

0 Ответить